Алексей Молокин - Блюз «100 рентген»

Сталкеров можно было уничтожить, послав парочку боевых вертолетов, которые, обнаружив малочисленную, смертельно усталую группу бойцов, расстреляли бы ее из тридцатимиллиметровых пушек, перепахали бы местность неуправляемыми снарядами и забросали термобарическими бомбами. Всевозможных убойных средств у структуры, собирающейся ни много ни мало как изменить мир и уже достигшей в этом некоторых успехов, было, по-видимому, более чем достаточно. Но власть памятлива и осмотрительна, если не сказать — труслива. Она помнила, как тяжелые бронированные «крокодилы» при попытке совершить боевой заход на беззащитный лагерь сталкеров на Кордоне телепортировались в никуда, оставляя вместо себя безобидные снежные заряды, не долетавшие даже до земли. Неизвестно, обладал кто-то из сталкеров группы подходящим для этого артефактом-оружием или нет, но второй раз терять лицо — это для власти было уже слишком.

И тогда с засекреченных аэродромов, расположенных в полосе отчуждения вокруг Чернобыльской Зоны, поднялись тяжелые вертолеты-ретрансляторы, развернувшие на разнесенных в стороны от фюзеляжа пилонах вогнутые тарелки антенн-отражателей. Получив данные целеуказания, загудели высокоточные приводы наведения антенных постов Радара, разворачивая системы излучателей на отражатели вертолетов, подключились дополнительные системы электропитания укрытые глубоко под землей, зашевелились лепестки антенн, меняя диаграммы направленности и обеспечивая покрытие пси-излучением всей юго-восточной территории Зоны от берега Припяти до Ростока.

Человек, а может быть, уже и не человек, один из тех фанатиков Конторы, которые давным-давно первыми вступили в контакт с Камнем, точнее, последний из них, не обращая внимания на радиацию, прошел под охраной бойцов «Монолита» по узким коридорам, пробитым в толще Саркофага, встал перед зеркальной поверхностью, положил ладони на камень, сосредоточился и загадал желание. Этот человек умел загадывать нужные желания, не зря он столько лет провел в Саркофаге под охраной не ведающих страха смерти бойцов «Монолита», не зря он дотошно изучал слабые места еще только начинающей осознавать себя новорожденной ноосферы. Не зря большинство его коллег, сослуживцев и просто расходного человеческого материала умерли здесь, у Камня, чтобы он единственный из немногих научился хотя бы немного управлять «Монолитом». Он положил ладони на скользкую поверхность камня и потребовал начать Великий Гон, не забыв указать координаты цели в системе, понятной той части разумной ноосферы, с которой взаимодействовал.

Вертолеты получили координаты, тяжело развернулись, шевельнули подвешенными на пилонах антеннами и стали выходить в точки ретрансляции.

Сержант Соленый при жизни, прямо скажем, мало чем отличался от зомби. Особенно после того, как вышел в отставку. Этакий мутноватый, почти всегда расслабленный столичный зомби. Ленивый, похотливый, привыкший к халяве и абсолютно уверенный, что столичные зомби — самые крутые зомби во всей стране, а посему им и кусок полагается послаще, и деньга позеленее, и развлекуха на халяву. Но халява обломилась, и пришлось пойти служить по контракту в Чернобыльскую Зону. И здесь сержант какое-то время продолжал жить так, как привык, то есть толком и не жить. Так бы и прожил жизнь сержант, не задаваясь вопросом — зомби он или все-таки человек, но Зона все решила за него. И когда неведомые ему хозяева Зоны отправили его присматривать за воинской частью, на вооружении которой стояли стратосферные беспилотники, начиненные черт знает какой пакостью, а весь наличный состав, да и прочие жители примыкающего к ней военного городка, поголовно оказался самыми натуральными зомби, он неожиданно почувствовал себя человеком. Не сразу, конечно. Сначала он пил, пытаясь водкой заместить ненависть к тем, кто сделал его таким, к проклятым яйцеголовым ботаникам с «Янтаря», охраняя которых он попал в лапы хозяев Зоны, или разумной «ноосферы», если выражаться по-научному. К сталкеру-гитаристу, который своей чудовищной музыкой погнал его вместе с тварями Зоны прочь от бункера ученых, после чего он и оказался в этом городе мертвых, ведущих себя так, словно они были еще живы. Шло время, водка лилась как вода, и скоро он понял, что чем больше пьет, тем сильнее ему хочется снова стать человеком. Не тем полузомби, существом, умеющим только убивать, трахать баб, хапать, что под руку подвернется, да совершать естественные отправления, каким он был почти всю свою никчемную жизнь, а хотя бы таким, как тот сумасшедший музыкант, который явно не боялся ни военных, ни ученых, ни хозяев Зоны. Было время, когда он страстно хотел убить этого странного музыканта, да и случай недавно подходящий представился — отряд сталкеров, среди которых был и тот самый музыкант, Звонарь, проходил через военный городок, спасаясь от преследования «монолитовцев», так ведь не убил же! Наоборот, рискуя остатками собственной жизни, прикрыл сталкеров огнем из крупнокалиберного пулемета. Почему он это сделал? Может быть потому, что, волею случая став частью Зоны, понял, что сама, как ее называли ботаники, ноосфера не едина, что, как и весь мир, она разделена на две части. Хотя какую из этих частей следует считать добром, а какую злом — однозначно определить было невозможно, но выбирать все-таки приходилось. Потому что человек всегда выбирает. И он выбрал сторону ненавидимого им музыканта, хотя бы потому, что тот не боялся Зоны. А время посчитаться за старые обиды еще придет. Потом.

И поэтому, когда над военным городком зомби появился грузный вертолет-вагон с двумя растопыренными тарелками-ретрансляторами на широко разнесенных боковых пилонах, сержант Соленый усмехнулся мертвой улыбкой командира воинского подразделения, состоящего исключительно из живых мертвецов, и отправился на техническую территорию, где с давних времен стоял в полной боевой готовности ЗРПК «Тунгуска» [20]с двумя спаренными тридцатимиллиметровыми автоматами 2А38 на пилонах и восемью пусковыми установками управляемых ракет 9М311. Сержант Соленый за время службы во вверенной ему воинской части хорошо изучил матчасть и так выдрессировал экипаж ЗРПК, состоящий исключительно из зомби, что тот мог решать боевые задачи на уровне инстинктов. Зарычал дизель, низко завыла гидравлическая насосная станция, гоня масло по трубопроводам, заработали аксиально-поршневые гидромоторы, сдвинулись золотники коробок управления, шевельнувшийся локатор нащупал цель и автоматически перешел в режим сопровождения, баллистический вычислитель рассчитал упреждение по азимуту и углу места, и гидроприводы вертикального и горизонтального наведения, взвизгнув, навели четыре пушечных ствола на вертолет-нарушитель, после чего Соленый нажал на клавишу электроспуска, посылая в цель 134 осколочно-фугасных снаряда в секунду. Первой же очередью у вертолета оторвало пилон с ретранслятором и повредило двигатель. Неуклюжая машина, заваливаясь на левый борт, попыталась, раскачиваясь, уйти за Припять. К досаде сержанта, солдаты-зомби были слишком бестолковы и медлительны, чтобы достать уходящий вертолет ракетой, тем более что пилот ретранслятора немедленно отстрелил целый сноп ложных целей и грамотно поставил помехи. Но Соленый впился тридцатимиллиметровыми снарядами в кабину вертолета, и тот потерял управление. И почти сразу же после того, как ретранслятор рухнул в радиоактивные воды мертвой реки, из-за холмов на берегу Припяти вынырнула пара «Крокодилов». [21]Соленый вцепился очередью в граненую морду Ми-24, но пушки уже почти выработали боезапас, кашлянули в последний раз и умолкли.