Вадим Вознесенский - Механист

А потом они вроде бы пришли.

В возникшие посреди тайги земли Рокота. Выщербленные стены ангаров с продавленными крышами и торчащими изнутри верхушками сосен, громадные капониры, которые вросли в землю и уже ничем не отличались от обыкновенных лесистых холмов, — Вику всегда нравилось угадывать в настырном однообразии природы грустную непреклонность великой цивилизации.

Найдется сейчас хоть один рукотворный объект, способный пережить такую Войну и простоять после этого несколько веков? Сомнительно — силой мысли не скрепишь кирпичи на тысячу лет. Жалко оно все как-то. Это же место казалось безжизненным, но величественно дерзким — в нем виделось истинное Прошлое. Даже километровые рытвины, не заживающие до сих пор на близлежащих землях Тополя, дышали, наверное, подвластной когда-то мощью.

Убийца красотами древних руин не упивался, а бодро, невзирая на тушу через плечо, шел известным ему маршрутом. Следы зверья, а уж тем более легендарных существ вроде Дракона, отчего-то не встречались. Убийца шел, невзначай сбивая снег с еловых ветвей, а механисту вдруг подумалось, что эта их охота с дохлым безглазым оленем вместо наживки может оказаться на самом деле последней. Дракон, судя по преданиям, чрезвычайно опасная тварь, а у Старьевщика в арсенале имелись только стрельбы, хотя бы и целых две.

Этому оленю, кстати, посчастливилось отойти под одобряющий шепот вогула, но кто опустит веки, если что, самому Килиму, а? Идут в логово Дракона, как в гости к теще. По обычаям, не которые народы накануне всяких рискованных авантюр посещали баню и наряжались в новое. А у Старьевщика все, что на нем было из одежды, присутствовало в единственном экземпляре. Еще принято загадывать последнее желание — идущими на верную смерть. Чего бы Вик захотел, зная — это последний раз?

Какой-нибудь глупости, как всегда, — совершенно ненужной в быту информации.

— Богдан, — окликнул он провожатого и коротко поведал историю, случившуюся с ними и неприкаянными Моисея на далеком перевале, — ты знаешь, как могут быть связаны два этих места?

— Одна широта? — уточнил Убийца. — По-всякому могло случиться…

И замолчал, но, когда Вик совсем почти отчаялся получить ответ, добавил:

— Ракеты запускали отсюда по расчетной траектории строго на восток. Сброс отработавших ступеней, выгорание компонентов топлива — все это могло произойти в том районе, где остановились те путники. И напугать.

Что такое ракеты, Вик знал. Знание придавало объекту, на котором они сейчас находились, сакральную для механиста значимость. Становилось понятным утверждение вогула насчет шрамов на небе.

— Отсюда летали к звездам?

Богдан хмыкнул:

— Нет. Только чуть-чуть выше неба.

Космодром. Старьевщик и не мечтал когда-нибудь побывать в таком священном месте. А оказаться сожранным Драконом на Космодроме — вообще верх романтизма. И кретинизма, если уж на то пошло. По ходу, продолжая тему откровений: чем Убийцу и Дракона мог привлечь космодром? Механист сомневался, что благоговейным к нему отношением.

На этот раз Богдан ответил чуть ли не сразу:

— Вполне логичная случайность.

И остановился напротив вросших в холм ворот-шлюзов, всем своим видом подтверждающих, что здесь — вход в Логово и всякую надежду рекомендуется оставлять снаружи.

В первую очередь — запах. Осязаемо тяжелый, кислый и чужеродный. Не сказать, чтобы отталкивающий. Иной. Следующее — свет. Желтый, неравномерный, нервный. Явно искусственный, уж не от того ли турбогенератора, что и дом Убийцы? Я теперь ничему не удивляюсь. А еще где-то в центре, швыряя резкие отблески, пылает настоящий костер. Однако, прохладно.

Капонир, приспособленный для Драконьих нужд, размерами соперничает с подвалом Убийцы — судя по высоте потолков. Ну и, конечно, не пещера и не логово. Обиталище. Настолько другое, не совместимое с человеческими понятиями о комфорте, что кажется хаотическим нагромождением брусьев, перекладин и подвесов. Ровных участков пола практически нет, и здесь я чувствую себя иголкой, затерявшейся в стоге сена, или гостем гигантского муравейника.

Богдан сбрасывает с плеча замерзшую тушу, и она гремит, нарушая поскрипывающее беззвучие этого места. Акустика, учитывая странную планировку, здесь тоже необычная. Убийца перескакивает через толстенные бревна, пробирается к центру и бормочет себе под нос неслышно — для всех, кроме меня: «Млять, как в клетке у хомячка, тебе бы, тварь, еще колесо приладить».

Тащимся за ним, как будто не олень, оставшийся у входа, а мы жертвенные животные. Он идет вперед непринужденно и матерится, когда цепляется за очередное препятствие. Мы — молча, плечом к плечу, опасливо впихивая себя в инородность обители Дракона. Поэтому он — быстро, а мы — медленно. Приближаемся к огню. Костер тоже большой, гипертрофированный, как и вся обстановка.

Богдан останавливается, чтобы поправить какую-то лямку, и когда выпрямляется, я вижу застывшие в миллиметре от его затылка клыки-жвала. Костяные лезвия с зубцами длиной в фалангу, глянцево блестящие от слизи, каждый, как мой палаш, — огромные ножницы, раскрытые по сторонам от висков Убийцы. Один щелчок — и голова, разбрасывая веер кровавых брызг, превратится месиво костей и мозга.

Мы неподвижны — среди скопления древесных стволов я теперь могу опознать ветви-лапы, ростки-щетину и прутья-вибриссы. Дракон, маскирующий цвет тела, немного в стороне над нами и сбоку-позади Убийцы. Достаточно большой, если только я не принимаю настоящее дерево за участки его тела. Такие громоздкие создания не должны передвигаться настолько бесшумно. Может, он ждал нас, затаившись, рассматривая иссиня-шагреневыми глазами и отражая блики костра матовой броней, покрывающей голову, шею, все тело?

Панцирь покрыт замшелыми наростами — это что, тоже элемент маскировки?

Оказывается, многое можно увидеть, пока размышлял — успею ли выстрелить прежде, чем застывшее вниз головой существо атакует, и причинит ли ему мой выстрел какой-нибудь вред? Убийца смотрит в другую сторону — не видит нависающей угрозы. Тянусь одними пальцами к стрельбе.

— Ну что? — не оборачиваясь произносит Богдан. — Пришли убивать — дерзайте!

— Но это же совсем не дракон, — возражает Венедис.

Убийца оборачивается, кривит нос, как от неприятного запаха, но в остальном игнорирует жвала вблизи от своего лица.

— А чего ты хотела — огнедышащего варана?

Все-таки драконы бывают разные.

И оленину можно приготовить по-всякому. Два основных варианта — вкусно и плохо. Можно вымочить в уксусе, поджарить на углях или тушить в глиняном горшке. В сметане. Получится — пальчики оближешь. Но для этого необходимо время.