Сергей Переслегин - Война на пороге (гильбертова пустыня)

Самое сложное в работе Первого в аналитическом отделе было самому себе формировать Приказы. Шерлок Холмс сильно выигрывал — у него был друг Ватсон, работа под заказ и брат из министерства, а Первый вечно сам себе и друг, и брат, и Командующий.

OejwZ TJtf4M0u»4* Emm TJе+имъьм

— Зачем вы это делаете, Сергей? — спросил его однажды любопытный Бог.

— Да не осталось никого, кто б хотел, — ответил он Иисусу. С тех пор Бога он не видел.

«Камчатка изолирована не только от материка. В действительности, она не связана даже сама с собой. Узкий, вытянутый к югу язык земли пересекают три параллельных хребта, поросшие мелкой березой и переплетенным жестким кустарником; местами кустарник исчезает и остаются откосы с высокой травой. К западу хребты спускаются в неприветливое Охотское море и тонут в болотистых поймах местных рек. На востоке возможности для промышленного освоения несколько лучше -лесисто-озерная местность, есть полноводные реки, богатые гидроэнергией».

Никакие деньги, ни какой человеческий или нечеловеческий труд не способны покрыть Камчатку сетью хотя бы проселочных дорог. Пенжанский район — сообщение юз- душным и морским транспортом. Олюторский и Карагин- ский районы — то же самое. Тигильский район — морской грузовой транспорт летом. Соболевский район: внутренние сообщения — попутным вертолетом летом, зимой - по зимнику. Лишь ближайшие к административному центру районы связаны с ним автомобильным транспортом.

«На стратегическом языке такое положение дел называется "неустранимой инфраструктурной недостаточностью" и считается приговором, не подлежащим обжалованию». Первый аж поперхнулся, словно бы жевал эти слова и выплюнул наконец: «Ух ты, загнул, расскажу нашим олухам студентам, как романтизировать текст. Что это за автор? Попросим-ка у Машеньки досье. Возьмем на заметку. Учиться - всегда пригодиться. И кадровый вопрос, опять же». Кадровый вопрос интересовал Первого в первую очередь. И Большого шефа, и шефа СВР — тоже. Начиналась пора переманивания кадров всерьез, потому что никаких кадров уже не было вовсе. Но оба шефа и Первый знали, что скоро их не останется совсем. Нигде. Нельзя будет купить или выиграть в рулетку у незадачливых партнеров. Нужно было строить человеческие машинки, отличающиеся от конвейеров и роботов и действующие по типу сменных стай. Одну такую

Первый у себя построил. На другую претендуют эти странные ребята из ниоткуда, но с именитыми отцами. У них там распределенная ответственность, а у Первого централизация вокруг Гуру. «Нужно сотрудничать, а не выяснять, кто круче. Потому что япошки не спят, а олигархи российские еще только просыпаются и медленно отряхают с себя слюни и словеса лизоблюдов. Пока они выплюнут жвачки и выгонят лакеев, достанут вилы и выйдут за околицу, пройдет пяток лет. А околица поменяет очертания. А кто-то и не встанет. Чай, не иго, чтоб будить богатыря русского...»

Первый уже неделю как поднял всю документацию на креативных ребятишек, интересующихся смертями лидеров американской «революции сознания». Не нашел ничего, кроме внеклановых отношений. А это сейчас в моде. Все ищут умных и плюют на положение в иерархии отцов. Еще полгода назад умные просили у Всевышнего послать им богатых добрых спонсоров, теперь богатые плачут. Им страшно. Ну а часть тертых калачей спрашивает хитренько: какое Будущее будем проплачивать, а, Сергей Николаевич? А Первый пока помалкивает. Он знает, что ли?

День заканчивался. Маринка будет ругаться. Он задерживался на работе, а потом придерживал работой кусочки сна. Завтра он соберет своих по анализу этого японского еще не вышедшего в свет, но уже переведенного для него с двух языков документа.

Большой разницы между английской и японской версией целей Японии в XXI веке не было, значит, узкоглазые сами переводили это для других, а не прятали особенности своей идентичности в казуистике чужого языка. Вот уж не думал Первый, что придется на свой страх и риск и, фактически, в одиночку вести стратегическую игру против целой страны, только чтобы выиграть один темп.

Это был темп речи в разговоре с Министром... В верхах замедлялось все. Там останавливалась мысль. Там процветала Административная Система в ее последней, умирающей, демократической фазе. Там было стоическое непринятие никаких решений. К этому Первый привык, к машинке управления притерпелся, сделал вид, что стал ее частью и принимал после работы обязательный контрастный душ,

Qt+mu r\t+Јcavu»4i. Емил Tjl+tcmlb***-

если иначе с чиновничьего языка на человеческий переключиться не удавалось. Так делал не он один, и это обнадеживало. У него подобрался отдел, напоминающий «шарашку» шестидесятых, сконструированную по книгам и воспоминаниям матери. Обычное КБ из пяти человек с прикрытием в виде охраны, стен, формы и шагреневой кожи паттернов поведения для начальства.

Воевать придется с теми, кого они со Вторым воспели как эталон мудрости... И теперь эти, познавшие смерть и сущность мирового сценирования, узкоглазые выдернули из Европы такого «туза, без которого смерть», и улыбаются оскалами пещер, где водятся Духи тьмы, более древние, чем наши Перуны — простоватые олухи, метеорологи из прошлого. Время всегда подводило Первого, оно было категорически нелинейно, и в связи с этой нелинейностью в российском истеблишменте и его управляющей верхушке не работало прогнозирование. Время закруглялось в петли и возвращалось «огнем и металлом». Он шутя становился рабом системы и прекрасно выносил это рабство. Вона — Второй ни в какое рабство в свое время не устроился, Горец чертов, и теперь ему крышка. В кабинетах «Большого дома» было, по крайней мере многое, — линейно, и три шага вдоль бесконечной стены у него оставалось всегда. Эта стена напоминала ему застывшую Стру- гацковскую Волну: писатели и социологи в один голос обзывали оное постиндустриальным барьером.

Стену можно разрушить, можно пробить брешь и проскочить, можно навесить лестниц и переползти, можно перелететь, а можно сделать вид, что мира за стеной нет и повесить на нее рекламные плакаты строящегося Города Солнца. Конечно же, просвещенная Европа выбрала последнее. Ей, старой корове, лишь бы не развиваться! Всем! Всем! Лишь бы не развиваться! Великий и ужасный Щедровиц- кий-младший,... всегда ты останешься сыном Шона Кон- нори, даже если ты сам Индиана Джонс... Так вот этот «младший» величественно считает, что развитие — это ценный дефицитный ресурс, и нечего его инсталлировать всем, кому ни попадя. А Первый точно знает, что в их ведомстве нужно прививать сей опасный вирус принудительно и утилизировать во благо государства.