Сергей Переслегин - Война на пороге (гильбертова пустыня)

Конечно, господа будущие офицеры, 33 заказанных узлов у них не получилось, но 30узлов "Владивосток" и "Петропавловск" вытянули, что на такой дистанции было достойным удивления результатом и национальным, если не мировым, рекордом. Просто никто этого не чтит, потому что войну проиграли.

Так вот про "Синано".

Шестого сентября в 21.00гидроакустики засекли шум винтов эсминца. Это был, как мы сейчас уже знаем, "Макина- ми". Максимов, как и командиры лодок Вельский и Гарнаев, понимали, что все наличные силы Японии задействованы в охранении оперативных соединений. Иначе на ракетной войне не воюют. Следовательно, простой вывод — смотрим на карту — они наткнулись на одно из таких соединений. Цель, конечно, оправдывала любой риск, но... противник был слишком близко, и силы этого противника были неизвестны. Действуя практически в зоне маневрирования легких сил неприятеля, лодки, может быть, и успели бы выпустить ракеты, но шансов уйти у них не было бы ни одного на миллион. Если бы знать, что ракеты, выпущенные наугад, найдут цели и что одной из этих целей окажется "Синано", адмирал отдал бы самоубийственный приказ об атаке. Но такой информации не было, "небо"молчало, как молчало оно всю войну, и слишком высока была вероятность "разменять " две подводные лодки размером с линкор, но вдесятеро дороже линкора на пару старых крейсеров, пусть даже с вертолетами на борту. Вот так однажды не был потоплен "Синано"».

6-го сентября Гном сидел в штабе и не знал, что чуда без приказа не случилось, его лодки, на которые было столько надежд, 6-го сентября тихо скользнули на Запад, а 4-е оперативное соединение продолжало свой путь вдоль архипелага Рюкю. С «Макинами» русские подводные лодки не обнаружили или нахально сочли, что они не угрожают японским кораблям.

Седьмого в 4 утра с минутами «Синано» повернул прямо к Тайдуну, городу на юго-востоке Тайваня. На этот раз временем начала операции были выбраны утренние сумерки - за несколько минут до рассвета. Но Гном уже не угадывал часов вражеских атак, он считал часы перемещений лодок и кораблей и менял конфигурацию на ширме-карте, ожидая той единственной, которая даст ему возможность сказать: залп! Адмирал ему доверял. Это дорогого стоило. Но в поиске среди многочисленных ходов единственного оптимального - не имело значения. Ему казалось, что он отдаст приказ и без адмирала, если вдруг что-то пойдет не так. Гном чувствовал себя тем наладчиком подлодки, которого взяли с берега на страховку оборудования и коммуникаций в разношерстном отряде. Гном был талисманом. Безделушкой, имеющей вес. И отвечал за все. «Неистовый Гном», — называл его Владлен. «Это кто здесь неистовый», — грустно думал он.

...Командующий 4-м оперативным соединением вице-адмирал Сима использовал для нанесения удара всю авиацию, которая была у него в наличии. А было ее, ни много ни мало, 70 самолетов и 12 вертолетов. Для защиты «Синано» он не оставил ни одной машины. Адмирал был трезвым человеком, не преувеличивал возможности своего «вспомогательного суперавианосца» противостоять воздействию авиации и противокорабельных ракет и полагал, что в такой ситуации лучшая защита — это нападение. Детских войск ему, благословение Императору, в нагрузку не навязали. «Война — мужское дело», — считал он. Его сын играл на скрипке, был далек от школы, армии и поколенческого синдрома.

Ставка японского штаба делалась на ошеломляющий удар и абсолютную внезапность. В Южной Корее, конечно, были аналитики и просто скептики, доказывающие, что Япония рано или поздно начнет прибирать к рукам свою бывшую колонию. Этот интеллигентский бомонд никто не слушал. Их прогнозы не ложились в инновационную биз- нес-фору Кореи, которая довлела над страной: «беги, работай, думай — станешь тигром». Фору они придумали себе сами. Для мира они все еще оставались тигренком с цепкими лапками, которого можно приручить, взять на испуг, пристрелить, наконец. В Северной Корее японцев обреченно ждали. Такие аналитики, ждущие нападения агрессора, там представляли собой находящееся у власти большинство. Но останавливать было нечем.

Кирилл утверждал до начала Корейской операции, что «северяне» и «южане» считали войну Японии с Россией своеобразным «страховым полисом».

- Они с удовольствием торговали оружием и устаревшей разведывательной информацией с обеими воюющими сторонами. Тайваньский же истэблишмент, зацикленный на страхе перед вторжением со стороны Китая, вообще числил «японскую угрозу» невозможной, тем более — в этот момент, — считал он. — В этом твой шанс, Гном, и твоя же опасность.

CtfAui (Je+tcAttM* Емн*. Пе+илш*м.

Дальше все игралось как по нотам старой войны. Первые удары были нанесены по аэродромам. Вторые — по боевым кораблям. И ваг уже «F-22» висят над Тайванем, сбивая любой самолет, пытающийся взлететь или сесть, не разбирая военные и гражданские модели. «F-18», израсходовавшие боезапас, возвращаются на «Синано» дня дозаправки и снова уходят к Тайваню, сменяя «Молнии», которые, в свою очередь, садятся на авианосец, чтобы получить новую порцию ракет «воздух—воздух» и «воздух—земля». Этот поганец Сима сыграл CBOIP роль в этом такте. И Гном был зол. То, что Максимов решил не стрелять, он тогда не знал. Да и не повернешь время вспять.

Сима организовал своеобразный конвейер, «непрерывную разливку свинца». Самолеты и вертолеты 4-го авианосного соединения атаковали «небо» и «землю» при малейших признаках сопротивления. Интернет сообщал, что это полный разгром.

— Никакой радости от того, что мы их предупреждали, не чувствуется, — заявила Маша. Она положила перед ним кучу дополнительных сводок, словно на нее работал сам Ямамото с далеких небес. Не было времени выяснять, откуда она снимала эти цифры, факты и карты. Она была просто молодец и к тому же красивая маленькая женщина. И она любила Агнца. А он, Гном, размазня. Одержимый местью дурак. Чужая война выскальзывала, тем более, из-под контроля...

Сопротивление тайванское было, и это несмотря на блестящие действия японских терра-групп, обеспечивших подход маньчжурских транспортов и высадку. Свой первый тяжелый бой китайцам пришлось вести за район Дзилунско- го порта, а второй — за сам Дзилунь, морские ворота северного Тайваня. Они овладели городом только в 9.40 утра и сразу же устремились к Тайбэю, над которым уже четвертый час синхронно с Интернет-сообщениями висели японские палубные самолеты. В Москве начали делать ставки в игре в войну. Это не ужасало. Не казалось крамольным. Просто хотелось повеситься.

...К полудню 7-го сентября в операциях за и против Кореи и Тайваня наметился перелом. Он словно был вызван страшными репортажами CNN из Северов. Там откуда-то были иностранные тележурналисты, умудрявшиеся снимать с дальних окраин догорающего разрушенного Пхеньяна. Один репортаж от японцев с недвусмысленными угрозами пилотов «стереть Тайбэй с лица земли» провисел около часа и был снят, как только Маша его скопировала.