Руслан Мельников - Охотники на людей

Видеть-то видели, но…

Двери заперты, стекла подняты. А ведь даже тонкий металл и автомобильное стекло — серьезная преграда для шприца с парализатором. О такую сломается хрупкая игла и расколется ампула.

Тратить понапрасну свои шприцы хэдхантеры не хотели. Наверное, только по этой причине машину еще не обстреляли из подствольников. И от газовых гранат тоже толку было бы немного. Газ проникнет в закрытую машину не сразу. Выехать из газового облака «газелька» успеет. Впрочем, упускать добычу хэды явно не собирались. Автоматы на изготовку и пальцы на спусковых крючках свидетельствовали о том, что охотники вполне могут шарахнуть и боевыми.

— Я свой, парни! — попытался блефовать Борис.

Еще была надежда на пятнистую форму с трехцветными нашивками.

— Да? А ошейник у тебя откуда, «свой», мать твою!

Надежды не стало. В самом деле, широкого гладиаторского ошейника под чужим камуфляжем не спрячешь. А газовой пелены, застилающей глаза, сейчас нет.

— Руки с руля! — приказал один из хэдов. — Ноги — с педалей!

Трес немедленно поднял руки. Ноги водителя были скрыты от глаз ловцов, однако и их он торопливо поджал под сиденье.

— Открыть дверь! — потребовал другой охотник. — Выйти из машины! Медленно! По одному! Дернетесь — стреляем боевыми.

Ага, а если не станете дергаться, если будете послушными пай-мальчиками, если откроете дверь и выйдете под стволы — просто всадим в каждого по шприц-ампуле — и дело с концом, — мысленно закончил за него Борис.

Но только это еще посмотреть надо, кто в кого стрельнет… Кто стрельнет первым.

Стараясь ничем себя не выдать, он отнял автоматный ствол от бока треса. Теперь калаш смотрел в дверь. Через дверь. И если ее открыть… Впрочем, можно не открывать. Пуля не шприц-ампула. Пуля прошьет тонкую дверь в два счета.

— Не нужно, — умоляюще проблеял трес. — Пожалуйста, не нужно. Они же… Нас же… Их — не нужно. Пожалуйста…

Краем сознания Борис даже удивился. Кажется, за свою собственную жизнь водила не боялся так сильно, как за жизнь этих охотников с федеральными нашивками. А впрочем, стоит ли удивляться, что в закостеневшем рабском мозгу не укладывается сама мысль о возможности покушения нахэдхантера. Конечно! Как можно?! Хозяин будет недоволен! И не важно, что за хозяин, кто хозяин, какой хозяин. Важно — что нельзя.

Но Борису-то — можно. Он-то в тресах недавно. Его мозг еще не отупел и не заскоруз настолько. Он еще помнит свободу.

И как лишал свободы других — тоже помнит.

И как его лишили. Как поманили радужными надеждами и бросили мордой в грязь. В пол колизейской клетки.

Он помнит все.

Так что к пятнистым тварям у него теперь свои счеты. К любым. Ко всем.

— Ну? — тряхнул автоматом охотник, подошедший ближе. — Чего возитесь? На выход! Живо!

— Открой дверь, — велел Борис водителю.

Так стрелять все же будет удобнее. И так хотя бы ненадолго можно отвлечь внимание противника.

— Н-нет! — Трес отчаянно затряс головой.

Забавно… Со стороны, должно быть, кажется, что это он, Борис, убеждает водителя сдаться, а тот не соглашается.

— Эй, что там у вас? — Кажется, хэд, который стоял ближе к машине, что-то заподозрил.

Начал поднимать автомат.

Что ж, значится, с него и начнем.

Время замедлилось. Мгновения поползли с черепашьей скоростью.

Борис вскинул калаш перед лицом водилы. Трес отшатнулся, вжался всем телом в спинку кресла.

Ствол едва не коснулся бокового стекла. Оба хэдхантера стояли на линии огня и запаздывали на долю секунды. И можно еще срезать обоих.

Как изменились, как вытянулись лица охотников! Что, не ждали такого расклада? Эх, осколков, правда, будет… Но ими засыплет треса.

Бледное лицо водилы сделалось вовсе белым-пребелым, как облицовочная плитка гладиаторских камер. Расширенные от ужаса глаза! Свист-шепот:

— Нельзя!

Поднятые руки треса ударили по стволу в тот самый момент, когда Борис нажимал на курок.

Оглушительная очередь боевыми. Осколки стекла — бриллиантовым фонтаном, во все стороны.

Однако посыпалось не боковое — лобовое стекло. Именно в него шмальнул оттолкнутый водителем автомат.

Ответная очередь — тоже боевыми — изрешетила водительскую дверь. На этот раз вдребезги разлетелось боковое стекло. Трес дернулся.

— Сука! — вскричал Борис, проклиная холуйскую сволочь.

Мертвую уже, впрочем. Неразумный трес стал преградой между Борисом и вражескими пулями.

Прикрывшись за обмякшим телом, Борис со второй попытки достал-таки ближайшего охотника. Однако второй хэд уже залег за бетонным основанием колодца на противоположной стороне улицы.

Борис саданул еще раз — длинной, неэкономной очередью.

Кабину наполнили пороховые газы. Пули чиркнули по бетону, асфальту и решетке ливневки, но не причинили противнику вреда.

И вновь свинцовый град ударил по кабине. Борис пригнулся, прячась за щитом-тресом.

Выбраться наружу ему не давали, и он отстреливался из кабины. Как мог. Без особого, впрочем, успеха.

Позиция у противника была однозначно выигрышной. За бетонированным колодцем тот чувствовал себя гораздо увереннее, чем Борис за тонкими — городские маршрутки, увы, не бронируют — металлическими стенками и прикованным к рулю трупом.

Старая «газелька» — плохое укрытие, зато превосходная мишень. Еще немного — и она станет их общим с чернявой и тресом-водилой гробом на колесиках. А в довершение всех бед…

Щелк, щелк… Все! Полный тухляк! Полнейший! Борис выматерился. Леталка закончилась. Быстро, слишком быстро!

Противник тоже прекратил стрельбу. В наступившей тишине послышался звук сменяемого магазина. Тот, за колодцем, видимо, тоже опустошил рожок. Однако у того, за колодцем, имелся запас патронов, которого, увы, не было у Бориса.

Оставалось только одно.

Борис перешел на нелеталку. Нажал на спусковой курок подствольника. И еще. Еще, еще, еще…

Хлопок, хлопок, хлопок…

Он жал часто, стараясь хоть как-то компенсировать низкую скорострельность подствольного ампуломета. И почти не надеясь на удачу. Какая там удача! Бетонное кольцо колодца, чугунный люк, каска с забралом, бронник… Достать залегшего противника шприц-ампулой практически невозможно. Подстрелить стрелка с вертолета, зависшего над ареной, наверное, было проще.

Борис видел, как его шприцы разбивались о бетон и асфальт, разбрызгивая осколки пластика и раствор парализатора. Хэдхантер не отвечал. Так, может быть… Может… Слабая надежда все же ворохнулась в душе Бориса. Бывают же чудеса на свете! Может, хоть одна иголка нашла-таки уязвимое место?

Или нет?

Борис продолжал стрелять.