Михаил Кликин - Демоны рая

В конце концов, Яр был вынужден смириться.

— Ну ладно, — устало сказал он. — Будешь у нас четвертым. Еду готовить умеешь? Вот ей и станешь заниматься. Со мной больше не спорь, делай все, что я скажу. Иначе выгоню из отряда.

— Да, командир! — воскликнул обрадованный Вик. — Как скажешь, командир!

Яр поморщился.

— И не шуми так… Расскажи лучше, как ты нас нашел. Как узнал, что мы тут прячемся?

— Да это просто, — заулыбался Вик. — Вы же наследили не меньше Фрэнка. В пыли отпечатков ног наставили, там камешек сдвинули, тут за проволочку зацепились, за углом нужду справили. Роботов еще зачем-то расколотили.

— Это Угр, — сказал Яр. — Осваивал палицу.

— Вот так и нашел, — резюмировал Вик. — Ничего сложного.

Яр нахмурился.

— Выходит, нас кто угодно выследить может?

— За любого не скажу, а наши охотники вас с закрытыми глазами вычислили бы.

— А можешь научить, как бы нам поскрытней идти?

— Могу, конечно. Только у вас все равно не получится.

— Ну, мы хотя бы попробуем.

— Попробовать-то можно… Значит, я уже не кашевар?

— Еще чего! Еда тоже на тебе. Не нравится? Вон из отряда!

— Ладно, — миролюбиво сказал Вик. — Мне не сложно.

За перегородкой пискнул мультиповар, сообщая о подоспевшем обеде. Им давно уже надо было выходить, а они все тянули время — никому не хотелось покидать уютную цистерну. Херберт, отстегнув клинки, сбегал на кухню, накрыл на стол. Здоровяк Угр, сидя в углу возле урчащего морозильного шкафа, грыз кубики льда — ему было жарко. Яр и Вик сидели в соседних гамаках, покачивались и сосали леденцы. Входная дверь была заперта, и они чувствовали себя в относительной безопасности. Но расслабиться совсем уже не получалось, и они неосознанно прислушивались — не стукнет ли что по металлу, не загремят ли по крыше шаги?

Обедать Яр и Вик спустились к столу. Выбор блюд был невелик: бульон «Гут» и сладкая каша «Аур». Хлеб они ели деревенский, грубый и черствый, щедро кроша его в исходящие изысканным ароматом бульонные чашки. Угр тоже откушал городской горячей пищи. На вкус она ему понравилось, а вот ее количеством он остался недоволен.

— Пора бы уже идти, — сказал Яр, с сожалением осматривая ставшее почти родным жилище. — И так сколько сегодня времени потеряли.

Эти слова он повторял еще трижды: через десять минут, через полчаса и через час. И лишь через полтора часа после обеда, убравшись в комнате, пополнив припасы, сверившись с картой, нагрузившись, вооружившись и осмотревшись, они наконец-то выбрались из цистерны, заперли за собой тяжелую овальную дверь и продолжили путь.

Теперь вчетвером.

Ту благоустроенную цистерну Яр вспоминал еще много раз. Ни одно место, где они останавливались для отдыха, не могло сравниться с местом их первой ночевки. Теперь им приходилось стелить одеяла на голый бетон или металлические плиты, их новые убежища больше походили на глухие пещеры, в которых порой и огонь-то развести было нельзя из-за тесноты и духоты. Полноценно восстановить силы в таких условиях не представлялось возможным, и Яр с каждым днем чувствовал себя все хуже и хуже. Он немного стеснялся своей усталости, поскольку спутники его, кажется, тягот путешествия не замечали. Даже Вик, вытребовавший себе долю ноши, пребывал в прекрасном расположении духа и ни разу ни на что не пожаловался. Юноше не нравилось лишь общество космача — но он терпел и это, ни единым словом не выдавая свою неприязнь. Впрочем, поведение его было достаточно красноречиво, и Яр довольно быстро убедился, что Вик старается держаться от космача подальше, а при случае готов ему слегка напакостить: плюнуть в питье, например, или подсыпать в еду горсть пыли. Парнишка даже особо не скрывался, будто бравируя своими мальчишечьими выходками. Угр на его провокации не реагировал, то ли не замечая их, то ли не понимая.

Чем дальше они продвигались, тем меньше времени на проказы оставалось у Вика. Паренек был очарован Концерном, его непостижимой сложностью, его необъятностью и величием. Корпуса заводов и фабрик, густо населенные сиберами, гигантские трубы, огромные пульсирующие купола, антенные поля, ленты магистралей, зависшие под самым небом, — все это жило, двигалось, взаимодействовало; у любого строения, у любой вещи было какое-то предназначение, какая-то функция. Вик с открытым ртом озирался по сторонам, глаза у него были круглые и пустые, он постоянно что-то спрашивал, постоянно куда-то тыкал пальцем. Наблюдая за пареньком, Яр и сам по-новому стал глядеть на Концерн.

Они следовали карте. Некоторые места представлялись Яру знакомыми, и он был готов поклясться, что они проходили здесь прежде. Но чаще всего ему казалось, что они идут этой дорогой впервые. Херберт же утверждал, что их путь почти не отличается от пути, которым они выбирались из города. Лишь кое-где они на пару километров отклонялись от прежнего маршрута, к каким-то объектам подходили с другой стороны, какие-то препятствия преодолевали иным способом — так, как было указано на карте. Им удалось избежать всех ловушек, о которых предупреждал Ларс. И Яр даже немного собой гордился. Но впереди их ждали другие испытания и новые опасности — так что расслабляться не следовало.

Случалось и непонятное. Однажды, например, путешественники почувствовали нечто странное — они будто погрузились в плотную горячую среду: дышать стало нечем, уши заложило, любое движение встречало упругое сопротивление. Через тридцать секунд все вернулось в норму, но испуганные задыхающиеся путники не сразу решились продолжить путь. Даже Херберт признавался, что чувствовал себя необычно.

Другой раз вся четверка непостижимым образом перенеслась на триста метров вперед. Они шли к далекому бетонному столбу, под которым должен был находиться один из многочисленных секретов Ларса, и вдруг столб оказался прямо перед ним — буквально в четырех шагах. Они обернулись и не обнаружили за собой следов.

Такие происшествия, конечно, уверенности путникам не добавляли. Угр опять начал трусить, но теперь даже избиение ни в чем не повинных сиберов не могло вернуть ему утраченную крепость духа. Яр старался подбадривать великана, пытался объяснить устройство Концерна, убеждал, что ничего опасного здесь быть не может — ну, почти ничего. Он врал, конечно. И Угр, несомненно, чувствовал это. Город что-то делал с космачем — на локтях и затылке у него образовались проплешины, кожа на ступнях и ладонях потрескалась, передние зубы заметно потемнели. А однажды утром великан, отхаркиваясь, выплюнул сгусток крови.

Доктор Эриг предполагал подобное развитие событий и снабдил путешественников изрядным количеством лекарств. Но городские снадобья Угру помогали мало. Самым действенным средством оказались травяные и цветочные чаи, да порошок из высушенных ягод. Космач, убедившись в несомненной пользе пахучих отваров, взялся поглащать их литрами. Яр пока не ограничивал великана, но с тревогой думал о дороге назад — на обратный путь лекарственных трав могло и не хватить.