Михаил Кликин - Демоны рая

Гудящий транспортер нес их в глубины Концерна. Света становилось все больше, строения смыкались тесней, отовсюду несся нарастающий шум, и чувствовалась неприятная вибрация. Яр больше не сомневался — они находятся в промышленной зоне.

Вскоре транспортер ушел под землю. Какое-то время было абсолютно темно, потом впереди замаячило светлое круглое пятно. Оно росло, быстро приближаясь.

— Приготовься, — сказал Ларс.

— К чему? — Яр крепче сжал приклад карабина.

— Вот к этому, — ответил проводник, и они ворвались в залитое голубым светом пространство, где всюду, будто в безумном безмерном соитии, шевелились многорукие сиберы, где со стуком и звоном дергались непонятные механизмы, где скрежетали по металлу огромные острые крючья, а из черных дыр выскальзывали тонкие щупальца, и билось за толстым стеклом пламя, и, брызжа искрами, лилась огненная жидкость, и что-то еще происходило, много чего еще, очень много.

Два человека и сибер-друг мчались сквозь уплотнившееся время, то окунаясь во тьму, то вылетая на свет. Их лица обдавало пекущим жаром и стягивало колючим холодом. Они глохли от шума и слепли от яркого мелькания. Тесные подземные галереи, огромные залы, бескрайние, бездонные пространства — все это было наполнено механической жизнью, непрестанным движением, кипением, буйством. Понять, что происходит в каждом конкретном месте, было невозможно. И все же в чарующем хаосе иногда можно было заметить систему, разгадать сложный порядок — не умом разгадать, а чувством, наитием.

— Я и не знал… — бормотал оглушенный Яр. — Даже не думал…

Можно сколь угодно пытаться представить ту махину, что непрерывным потоком производит и чипсы «Халив», и сорочки «Гайо», и кулинара «Клайм», и весь ассортимент комми, и остальное, прочее. Но нарисованное воображением никогда не сравнится с буйной реальностью. Это вам не протеиновая ферма. Это не цех, где собирают сиберов. Это… Это…

Это организм.

А они были микроскопическими паразитами. Подхваченные током крови, они по ниточке капилляра проникли под кожу. И изнутри увидели, как непрерывно работают, делятся, отмирают миллионы клеток.

Это зрелище могло заворожить кого угодно.

Даже видавшего виды Ларса.

Даже бестолкового сибера.

Что уж говорить о Яре, молодом, ничем не выдающемся горожанине, тридцать восемь лет тому назад родившемся в одном из типовых инкубаторов Оски.

Яр был потрясен.

Лента транспортера вынесла их на поверхность в месте, которое могло бы сойти за обычный городской квартал. Здесь было много искусственного света. Ровные стены высоток делили ночное выбеленное небо на аккуратные ломти. Причудливыми спиралями вились многоярусные эстакады, по которым двигались потоки грузовых мобилей. Лучами разбегались серебристые трубы пневмодоставки. Здесь только одного не было — людей.

— Нам скоро выходить, — сказал Ларс и положил руку на плечо Яру. — Собирайся, парень. Начинай вспоминать, как правильно переставлять ноги.

Края желоба постепенно опускались. Скорость не снижалась, и Яр со страхом думал о том, как они будут покидать необычное транспортное средство. Ему опять рисовались картины, как он срывается и долго тонет, тщетно пытаясь уцепиться за острые бегущие края.

В действительности все оказалось не так уж и страшно. Им даже не пришлось ничего предпринимать: в какой-то момент Ларс скомандовал сгруппироваться и закрыть глаза, они сжались, и через пару мгновений неизвестная мягкая сила легко смела их с транспортера.

— Освобождаем место! — тут же крикнул Ларс.

Они бросились в сторону — и вовремя. Через пару секунд на место, которое они оставили, плюхнулось нечто ярко-зеленое и бесформенное, приехавшее на той же ленте. Ноги обдало горячим воздухом, и желеобразная масса стала быстро оплывать.

— Не мешкаем! — Ларс потянул за собой Яра. — Здесь вредно долго находиться!

От оседающей зеленой кучи потянуло едким запахом, и Яр предусмотрительно задержал дыхание.

Скорым шагом, иногда срываясь на бег, они преодолели километра полтора. Яр быстро понял, насколько обманчивым было первое ощущение от этого места: если оно и походило на обычный городской квартал, то лишь издалека, со стороны. То, что выглядело тротуаром, было дорожкой открытого токосъемника, по которому могли двигаться лишь некоторые сиберы. Многочисленные дома при ближайшем рассмотрении оказались огромными железобетонными коробками, без дверей, без лифтов, без балконов. То, что издалека представлялось окнами, на самом деле являлось технологическими отверстиями и нишами. Многие из них занимали сиберы; они сидели в светящихся ячейках, вывесив наружу конечности.

— Как будто огромный улей, — задрав голову, пробормотал Ларс.

— Что такое «улей»? — спросил у него Яр.

— Дом, где живут пчелы.

— А кто такие пчелы?

— Это такие очень маленькие птицы. И они кусаются.

Подобные объяснения запутывали еще больше, и Яр умолк, тем более что дыхания ему уже не хватало — так быстро они шли.

Херберт молчал, но так бойко крутил головой, что в шее в него похрустывало. Выражение безмерного удивления делало искусственное лицо сибера очень человечным, и сейчас оно казалось намного более живым, чем застывшая невыразительная физиономия Ларса.

— Теперь уже недалеко, — сказал проводник, присматриваясь к окружающим зданиям. — Если повезет, то оставшийся путь пройдем быстро. Другое дело — кольцо внешнее.

На подпирающих небо стенах перемаргивались буквы огромных реклам. «Зачем они тут, — рассеянно подумал Яр, — в этом мире без людей?» Среди знакомых названий, логотипов и слоганов попадались непонятные символы. Многие слова были написаны на неизвестном Яру языке, неизвестными буквами. Огненные знаки, вспыхивающие и повисающие прямо в воздухе, словно о чем-то кому-то сигнализировали. Широкие панно с бегущими строчками непрестанно меняющихся цифр, кажется, как-то влияли на движение сиберов. И Ларсу вся эта пестрая иллюминация как будто о чем-то говорила. По-крайней мере, он внимательно к ней присматривался.

Присматривался, делал какие-то выводы и приговаривал:

— Нам надо будет посетить одно место. Но прежде мы должны как следует отдохнуть, чтобы подготовится к дальнейшему путешествию. И надо измениться. Пока есть возможность. Да, измениться. Мне очень не нравятся эти ваши новые хурбы…

Они торопились, шли дорогой, не предназначенной для людей.

Сиберы уступали им путь.

А Яр засыпал на ходу.

Ларс был прав — отдохнуть было просто необходимо.

В мире, привычном Яру, это крохотное помещение, прилепившееся к подножию массивного небоскреба, наверное, было бы магазинчиком, где в меру чудаковатый художник выставлял бы на продажу предметы своего искусства, как то: особенным образом изувеченные корпуса сиберов, склеенные в сложную конструкцию комми, свитые из разноцветных проводов неприличные слова. Подобные уникальные вещи очень любила Алета. Она говорила, что в таких предметах чувствуется жизнь, душа человека, душа художника.