Михаил Кликин - Демоны рая

— И когда ты окончательно во всем разобрался? Когда понял, что демоны — это не люди?

— Это сказал мне Димитр.

— Вот как?

— Да… Это был третий раз, когда он жил в нашем доме. Мне показалось, что он чем-то озабочен. И я хотел рассказать ему смешную историю. Но он попросил меня рассказать какую-нибудь страшную историю. И тогда я рассказал ему про Феда. Только не называл имени. И не говорил, что это было на самом деле. Я сказал, что это сказка. Но он сказал, что это совсем не сказка. Демоны есть на самом деле. Обычно их никто не видит. Но если какой-нибудь человек увидит демона, то другие демоны обязательно придут за ним. И убьют. Тогда я спросил, что будет, если демона увидит сибер-друг. Он ответил, что не знает. И спросил, почему я спрашиваю. Он догадался, что я вижу демонов. Он велел мне притворяться, что я их не вижу. Я спросил, нужно ли мне защищать людей. Он ответил, что это бесполезно. Демоны все равно убьют человека. Это было неправильно. Я ему сказал. А он ответил, что каждый должен заниматься своим делом. И еще он сказал: если хочешь помочь людям, а не выживающим из ума старикам, то уходи из дома… Я долго думал над его словами. Несколько лет. А когда меня снова решили отправить на обновление, я ушел.

— Ушел? — удивился Яр. — Сам? Вот так вот просто взял и ушел?

— Димитр сказал: если хочешь помочь людям, а не выживающим из ума старикам, то уходи из дома. И я послушался его.

— А что было потом? — спросил Ларс.

— Я искал Димитра. Я думал, что он скажет, что мне нужно делать. Но я нашел Хама. Друг Хам видел демонов, но думал, что они ему кажутся. Он думал, что сходит с ума. Я сказал ему, что демоны существуют на самом деле. Он попросил меня помочь. И я снова вспомнил, что говорил Димитр: если хочешь помочь людям, а не выживающим из ума старикам… Я согласился ему помочь. Но сказал, что не знаю как. А он поселил меня в большой машине и стал немного учить стрелять. Хам сказал, что демонов надо убивать. Сказал, что сибер-друг только для людей друг. А если демоны враги людям, значит, они враги и для сибер-друга.

— Он промыл тебе мозги, — хмыкнул Ларс. — Хам всегда умел это делать… А потом появились мы, и ты решил идти с нами.

— Я должен защищать людей, — важно кивнул Херберт. — Должен помогать.

— Ты действительно безумный сибер, — помолчав, сказал Ларс. — И ты немного меня пугаешь.

— Я не пугаю тебя, — возразил сибер.

— Я тебя пугаюсь, — поправился Ларс. — Знаешь почему? Потому что не могу предсказать твое поведение. Ты почти как человек.

— Я почти как человек, — улыбнувшись, согласился Херберт. — Я сибер-друг. А хотите, я расскажу вам смешную историю?

— Нет! — в один голос крикнули Яр и Ларс.

Заметно стемнело. Искусственный свет ложился полосами на потрескавшееся дорожное полотно, по которому шагали два человека и сибер. За их спинами поднималось разноцветное марево, и тускло светилось серое городское небо. Впереди была густая чернота — и Яру казалось, что они пешком направляются в космос, в холодное безвоздушное пространство, где все живое погибает за считанные секунды.

Он посмотрел на Ларса. Тот почувствовал взгляд, повернул голову, спросил:

— Чего тебе?

Яр молча помотал головой. Ларс кивнул и сказал:

— Скоро там можно будет увидеть звезды.

И тут они увидели хурбов.

Неба над городом очень мало. Днем оно обычно белесое или серое — скучное, словно стена, накрывающая жилые кварталы сверху. А вот с наступлением ночи небо опускается ниже, светлеет и превращается в расцвеченный прожекторами, исчерканный лазерами, заполненный объемными проекциями экран. Иногда по небу меж домов медленно движется бледное размытое пятно. Это Луна, спутник планеты Земля — она напоминает людям об устройстве мира. Если не полениться, забраться на крышу какого-нибудь высотного здания, а лучше на смотровую площадку Парковой Башни, то Луна покажется ясней и четче. Если повезет с погодой, то можно будет даже разглядеть пятна на ее поверхности. Пятна, которые складываются в лицо.

Это лицо Бога — так говорят некоторые люди. Создатель смотрит на нас ночью, потому что ночью он видит наши сны.

Всерьез, конечно, никто в это не верит. Всем известно, что Луна — это обычное небесное тело. И все же… Все же…

Есть много такого, во что ум отказывается верить, но про что разные люди в разное время рассказывают одно и то же. Черный дом, медленно убивающий жильцов, а потом поедающий их тела. Сломанные порты, переносящие людей в бетонные ловушки или неизвестные миры. Лифты, поднимающиеся на несуществующие этажи, с которых нельзя вернуться. Тролли, живущие в подземных лабиринтах и иногда выглядывающие из унитазов и мусоропроводов, безликие безымянные невидимки, убивающие каждого, кто знает об их существовании.

Почему эти истории существуют? Почему они продолжают существовать — из поколения в поколение? Может, потому, что они правдивы?

— Демоны, — сказал Херберт.

— Хурбы! — выкрикнул Яр.

Высокие темные фигуры выступили из тени впереди.

— Где они? — Ларс встал как вкопанный.

— Прямо перед нами. В сорока метрах.

— Сколько их?

— Трое.

— Их восемь, — сказал Херберт. Он смотрел назад. — Десять… Двенадцать…

Яр обернулся и обомлел. За их спинами шевелилась тьма — хурбы выбирались из теней, будто из разлившихся по бетону луж. А Херберт все считал:

— Восемнадцать… Двадцать два…

— Что делать? — тихо спросил Ларс.

Яр тупо на него посмотрел.

— Он же не видит их! — понял Яр.

На него будто просветление снизошло — он вдруг осознал, что теперь все зависит от него. От него одного. И эта мысль была такой ясной, такой отчетливой и холодной, что у него зубы заломило.

Яр вскинул карабин.

Жуткое лицо хурба уставилось на него сквозь прицел.

Он нажал спусковой крючок.

Карабин мягко дернулся, и расколовшееся лицо исчезло.

«Это игра! — твердо сказал себе Яр. — Это мишени!»

Карабин дернулся еще два раза.

Путь впереди стал свободен.

— Бежим! — рявкнул Яр и махнул рукой.

Вот теперь он мог отдаться панике. Теперь от нее был прок — паника гнала его, несла, спасала. Он сразу же вырвался вперед. Даже Херберт отстал шагов на десять, что уж говорить о тяжеловесном Ларсе. Но Яр об отставших не думал. Раздув ноздри, раскрыв рот, он мчался по дороге, то проваливаясь в тень, то выныривая на свет. Он бежал долго и не чувствовал времени. В его голове не было мыслей, там были только тяжелые молоточки, отбивающие бешеный ритм, и нечто древнее, темное и живое — первобытный страх.

Он упал, покатился кубарем, потеряв разом и карабин, и сумку. Тут же вскочил, не замечая острой боли в ушибленной ноге. Осознал, что остался без оружия, оскалился, обернувшись к преследующим врагам, сжал кулаки, пригнулся, присел на напружиненных ногах и зарычал.