Кевин Андерсон - Школа Джедаев-2: Темный подмастерье

Он закинул сумку на плечо и показал на «Сокола». — Шаттл — Карета подана, мадам.

Хэн сделал шаг в сторону и обвел взглядом источавшие туман джунгли и увитый виноградной лозой Великий Храм.

— А где же Кип? — поинтересовался он. Люк опустил глаза. Потом, как бы собираясь с силами и применяя для этого Джедайское упражнение, он с трудом поднял их на Хэна:

— У меня плохие новости для тебя. Кип… у нас возникли разногласия относительно того, насколько быстро ему следует осваивать опасные новые навыки и каким образом он должен развивать свои способности к применению Силы.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Хэн. — Он ранен? Почему же ты не вызвал меня? Люк покачал головой:

— Я не знаю, что с ним случилось. Он практиковался в использовании некоторых техник, которые, я боюсь, завели его на Темную Сторону. Я очень переживаю, Хэн. Ведь Кип — самый способный из всех моих учеников. У нас с ним вышел спор, и после этого он украл корабль Мары Шейд и покинул Явин-4. Я совершенно не представляю, где он теперь и что делает.

Хэн был поражен, а Люк продолжал:

— Кип обладает большой силой, очень вспыльчив и самолюбив, и при этом страшно нетерпелив. Очень опасная комбинация.

Хэн почувствовал свою полную беспомощность. Он едва заметил, как Ландо провел Мару Шейд по трапу на Сокола.

— Я не знаю, что делать. Люк, — пробормотал он.

Люк сумрачно кивнул:

— Я тоже.

«Сокол» преодолевал гиперпространство с вибрирующим звуком двигателей гиперпривода. Склонившись в кабине корабля поближе к Хэну и понизив голос почти до шепота. Ландо уговаривал его:

— Ну, дай мне повозиться с кухонными автоматами, Хэн, пожалуйста. Я прихватил с собой кухонные программы самых дорогих казино Города Туманов. У меня там такие улетные рецепты! Мара просто потечет от удовольствия.

— Хрен тебе, — Хэн посмотрел на хронометр, который отсчитывал, сколько еще времени оставалось до Корусканта, — лично меня вполне устраивают мои кухонные автоматы.

Ландо сердито опустился в кресло второго пилота и вздохнул:

— Они все запрограммированы на жирную кореллианскую пищу. Некоторым же людям, таким, как Мара, необходима экзотическая пища специального приготовления, а не простые сосиски и клецки с картошкой.

— Ландо, эти продукты я сам принес на корабль — на мой корабль, и я хочу, чтобы кухонные автоматы готовили те блюда, которые нравятся мне. В течение всего нашего полета до Явина-4 я помогал тебе вылизывать жилые отсеки, полировать стол для игры в голошахматы и распылять по всему кораблю этот вонючий дезинфицирующий раствор.

— Но, Хэн, — заметил Ландо, — корабль был отвратительно грязным и неухоженным.

— А мне он нравится именно таким, — настаивал Хэн. — Это — моя грязь, на моем корабле.

— Он твой только потому, что тебе повезло в сабакк, — небрежно бросил Ландо. — Он встал, расправляя свой летный костюм. — Верней, я нарочно дал тебе выиграть.

Хэн и Ландо сидели друг против друга по обе стороны тщательно протертой игральной доски.

Тасуя старые карты Хэна, Ландо поглядывал на Мару Шейд.

Большую часть их пути к Корусканту Мара не обращала никакого внимания на Ландо. Она пресекала на корню все его попытки приготовить обед, выбрать для нее музыкальный фон или просто вовлечь в разговор. Теперь, наблюдая за тем, как они играли в карты, пытаясь в очередной раз решить спор о том, кто является законным владельцем «Сокола», она сердилась на них, как будто они были двумя мальчишками, ссорящимися из-за шариковой ручки.

Ландо взял пачку блестящих металлических карт с кристаллическими изображениями на них и протянул их Маре.

— Миледи, не сдвинете ли колоду?

— Нет, — холодно ответила она, — не сдвину.

— Я уже устал от этого. Ландо, — заметил Хэн. — Вначале я выиграл у тебя «Сокола», играя в сабакк на Беспине, потом ты отыграл его у меня на Корусканте, а я вновь отыграл его у тебя по пути на Каламари. Этого более чем достаточно. Это наша последняя игра.

— Все в порядке, старина, — Ландо начал раздавать карты.

— Никаких переигровок, — предложил Хэн.

— Никаких переигровок, — согласился Ландо.

— Тот, кто сейчас выиграет, навсегда становится владельцем «Сокола».

— Идет, — подтвердил Ландо. — «Сокол» становится собственностью выигравшего и переходит в его полное распоряжение непосредственно в момент объявления результатов партии. Никаких больше одалживаний и никаких тяжб.

Хэн добавил:

— Проигравший до конца своих дней будет пользоваться общественным транспортом Корусканта. — Он взял свои карты. — А теперь заткнись и играй.

Хэн бросил карты, которые принесли ему проигрыш, и встал, чтобы скрыть опустошающее чувство потери, ему казалось, что его сердце взяли, смяли, как кусок использованного пипифакса:

— Ну, что же, радуйся, Ландо.

Мара наблюдала за игрой с обычным ледяным выражением лица, но уже с меньшим безразличием, чем раньше. Теперь она хмурилась, предвидя, как Ландо будет бурно выражать свой восторг по поводу выигрыша. Хэн ощущал то же самое.

Ландо встал из-за стола.

— Ну вот, — медленно проговорил он, — конец игре. Теперь мы никогда больше не будем играть на «Сокола».

— Да, — чуть слышно отозвался Хэн, — мы сошлись на этом.

— «Сокол» теперь мой, и я могу делать с ним что захочу, — продолжал Ландо.

— Ну, давай, радуйся, — сказал Хэн, стараясь казаться саркастичным, чтобы скрыть свое разочарование. Он укорял себя за то, что опять ввязался в эту глупую игру. Он вел себя как последний идиот и вот остался гол как сокол. — Зря я согласился играть с тобой.

— Тьфу на вас, какие-то вонскры пописали на одно и то же дерево и теперь шипят друг на друга, — нарушила молчание Мара, энергично тряхнув головой, так что растрепались ее необычного цвета волосы. Не делая ни малейших усилий, она всегда, тем не менее, выглядела очень эффектно.

Бросив на Мару быстрый взгляд. Ландо отвернулся, сделав вид, что не обращает на нее внимания. Он снова обратился к Хэну.

— Поскольку ты мой друг, Хэн Соло, и поскольку я знаю, что «Сокол» значит для тебя гораздо больше, чем для меня, — тут Ландо сделал паузу, чтобы добиться нужного эффекта, и, украдкой взглянув на Мару Шейд, продолжал: — Я решил вновь вернуть тебе «Сокола». Это мой подарок тебе. Свидетельство нашей многолетней дружбы, нерушимой, несмотря на все удары судьбы.

Хэн, почувствовав слабость в коленях, опустился в кресло. В горле у него пересохло, и он безуспешно пытался что-либо сказать, беззвучно открывая и закрывая рот.

— Теперь я иду к кухонным автоматам, — предупредительно объявил Ландо.Если Хэн позволит внести изменения в их программу, вы увидите, какие изысканные блюда я смогу приготовить, и мы все вместе чудно отобедаем.