Александр Тестов - Пулковская цитадель

Никодимовский набрал шифр, вставил ключ и повернул запорную ручку. Дверь бесшумно отворилась.

— Вот, — торжественно изрек профессор, рукой указывая на содержимое сейфа, — сто восемьдесят четыре колбы с готовым раствором.

Самойлов склонился и цепким взглядом пробежался по полкам сейфа, уставленным стойками с маленькими емкостями.

— Все колбы опечатаны сургучом.

— Гарантия?

— Сургуч надежно защищает состав. Проникновение, испарение равно нулю. — Профессор поправил пенсне. — В нужный момент их можно…

— Я понял… — перебил его начальник.

— Товарищ Самойлов… Сергей Николаевич, эффект превзошел все наши ожидания. — Никодимовский склонился и зашептал почти в самое ухо собеседнику: — Сто процентное поражение вражеской группировки гарантировано. Как вы и просили. Немцам не видать колыбели нашей революции. Как только они войдут в город…

— Хорошо. Очень хорошо, Илья Михайлович. Родина и партия вас не забудут.

— Я не один. Прошу отметить всю лабораторию.

— Несомненно. Сам товарищ Сталин следил за вашими успехами.

При упоминании имени вождя профессор выпрямился, расправил плечи. Он был готов к награде… к Сталинской премии прямо сейчас.

Глаза старшего майора несколько оттаяли, он положил руку на плечо Никодимовскому.

— У него есть название?

— Мы назвали его ВВВ.

— ВВВ?

— Да. — Профессорская бородка нервно дернулась. — Вирус великого возмездия.

— Отличное название. Закрывайте сейф.

Товарищ Самойлов отдернул руку и внимательно проследил за манипуляциями профессора, запоминая шифр замка и последовательность действий. Когда сейф оказался запертым, он протянул ладонь.

— Ключ, Илья Михайлович.

— Да, конечно. — Никодимовский протянул ключ, но от проницательного взгляда энкаведешника не укрылось легкое смущение на лице медика.

— Он в единственном экземпляре?

— Что вы, Сергей Николаевич! — Профессор отшатнулся в сторону. — Как можно? Конечно, в единственном…

— Успокойтесь, я вам верю.

Они покинули лабораторию. На этот раз Самойлов помог профессору закрутить кремальеру. Затем они прошли длинным коридором, который заканчивался такой же массивной дверью. За ней их ждали бойцы НКВД. На полу лежали ящики, бухты кабелей, куски проволоки…

— Ну вот и все, Илья Михайлович, — многозначительно изрек комиссар, поправляя папку под мышкой, — прощайте.

Самойлов тут же кивнул в сторону, и профессора обступили двое бойцов.

— До свидания… — ответил профессор, дернувшись от крепких объятий, и тут же поник головой. Он все понял.

Энкаведешники подхватили Никодимовского под локотки и стремительно увлекли его за собой по коридору.

Старший майор проводил их взглядом и, только когда процессия скрылась за поворотом, скомандовал:

— Старший лейтенант Каргуль, за мной!

Не дожидаясь реакции на свои слова, Самойлов направился обратно к лаборатории. Высокий молодой офицер в форме старшего лейтенанта НКВД последовал за ним. Вдвоем они открыли кремальеру и вошли внутрь.

— Вот ваша задача, лейтенант, — комиссар подошел к сейфу.

— Так точно.

— Дверь… — Самойлов склонился над сейфом и через несколько секунд открыл дверцу. — Дверь должна быть открытой. Вам все понятно?!

— Так точно. — Лейтенант четко козырнул.

— Даю два часа. Закладывайте заряды!

— Есть!

9 сентября 2013 года, Санкт-Петербург, Литейный проспект, дом 4, Управление ФСБ РФ.

Оплот законности и порядка в Ленинграде был торжественно введен в строй к ноябрьским праздникам 1932 года. Строительство началось по личному распоряжению товарища Кирова, и над чертежами тогда склонили головы лучшие архитекторы города. Как только обыватели узнали, для кого возводят здание в квартале между улицами Шпалерной и Захарьевской, тут же поползли слухи…

Но главный козырь людская молва берегла на самый день открытия — 7 ноября 1932 года. Восьмиэтажное здание тут же нарекли Большим домом, а из уст в уста пошла гулять по городу легенда, что, дескать, под землей дом имеет столько же этажей. Подвалы НКВД наводили страх и ужас на советских граждан. Подвалы…

Четверо рабочих в одинаково запыленных комбинезонах темно-синего цвета, сложив руки на груди, рассматривали внезапно возникшее препятствие.

— Ну и откуда тут эта кладка? — возмутился чернявый и демонстративно полез в карман за сигаретами.

— Убери! — рявкнул на него рядом стоящий мужик в желтой строительной каске. — Сколько раз тебе Михалыч говорил — тут нельзя курить.

— Ой, да ладно.

— Коля, хорош, — вмешался третий. — Надо Михалыча звать. У нас на чертеже этой стены нет.

— Вот-вот, — поддакнул четвертый, на вид самый молодой из всех. — Нам все равно дальше идти надо.

Черноволосый Николай, так и не отважившись закурить, подошел к кирпичной кладке и провел рукой по швам.

— Цемент не такой уж и старый.

— Да в этих подвалах сам черт ногу сломит. Старый, не старый… Сколько раз тут все перестраивали, одному Берии известно, — хмыкнул молодой.

— Шибко умный ты, Иван, как я погляжу.

Все четверо обернулись на голос. За их спинами стоял высокий мужчина в рабочей куртке и белой каске на голове — Михалыч.

— Вот ты нам и скажи, Михалыч, что делать? Ломать, или чего?

Мастер прошествовал к препятствию, окинул стену взглядом.

— Конечно ломать. Нам по плану еще метров двадцать надо пройти. На старых чертежах четко обозначено, что тут, — он хлопнул ладонью но стене, — должен быть коридор и большая комната. Так что, мужики, давай — ломай!

Самый молодой из рабочих — Иван — умчался по коридору и вскоре вернулся, разматывая бухту удлинителя. Решили работать сразу в два перфоратора.

— Давай, Сергей, заводи рок-н-ролл! — скомандовал мастер и отошел чуть назад. По всему было видно, что Михалыч останется на месте до полного разрушения стены. Интересно ведь…

Рабочие тяжело подняли увесистые перфораторы и включили их почти одновременно. Стальные жала впились в кладку, сокрушая своей мощью кирпичи. Дело пошло резво, стена крошилась на глазах.

Короткий перерыв. Убрали мусор из-под ног — и вновь за работу. Бригада провозилась почти полтора часа, прежде чем отложила перфораторы в сторону. Несколько десятков ударов кувалдами довершили падение стены.

— Есть! — гордо изрек Сергей, отбрасывая кувалду. — Приходи, Михалыч, любоваться!

Мастер чуть выждал, пока пыль осела, а затем, включив фонарь, первым шагнул в темный проем.

— А ну, мужики, посвяти!

Следом за ним прошли и все четверо рабочих. У каждого нашелся фонарь, и теперь пять лучей ярко освещали длинный коридор.

— Смотрите! Там дверь! — первым подал голос рабочий, идущий следом за мастером.