Эдуард Иноземцев - Слипперы

Итак, на тридцать пятое утро своего существования наша группа приступила к выполнению своего основного задания – к поиску и нейтрализации источника мощного энергетического влияния на руководство России. Утро было хмурым. Как и вся наша действительность. Во сне я видел «паука», то есть московского двойника профессора Мориатти, который напомнил мне, что послезавтра в три часа ждет меня у памятника Пушкину с ответом. Думаю, эзотерика с мистикой тут ни при чем. Это сработало мое подсознание. Но проснулся я в отвратительном настроении. К тому же болела голова. Вечером, после ухода всех, мы с Маргаритой выдули остатки коньяка, празднуя успешное окончание испытательного периода и начало настоящей работы. Потом я вышел и принес пиво, и вот от смешения пива и коньяка у меня и болела голова. Думаю, у моей подруги тоже не все было в порядке, по крайней мере, она похрапывала, чего никогда прежде не наблюдалось. Багиры не было видно. Так как отопительный сезон уже начался, скорее всего, она пристроилась у старых чугунных батарей на кухне. Там они грели сильнее всего.

Маргарита спала уткнувшись лицом в подушку. По утрам у нее бывали на лице вмятинки от подушки, и это ее нервировало, но она не привыкла спать на спине. Стараясь не разбудить ее, я осторожно свесил ноги с дивана, потянулся, зевнул, потом встал. Марго зашевелилась, но не проснулась. Зато, как только я вышел в холл, у моих ног оказалась Багира. Она потерлась о меня, выгнув спинку и урча, как трактор, и взглянула в сторону кухни, но я поплелся в ванную. Багира за мной не пошла. Она знала, что после ванной комнаты я всегда появляюсь на кухне, поэтому вернулась в уют и тепло насиженного места. Я привел себя в порядок и пошел готовить завтрак для нас троих. Справившись с этим, накормив Багиру и себя и отложив порцию Маргариты, я взял лист бумаги, ручку, придвинул пепельницу и пачку сигарет, закурил и принялся размышлять о том, что мы имеем и что нас может ожидать в будущем.

Мы имели наезд со стороны криминала, который вознамерился приспособить наши дарования к службе на благо порока, неизвестного, который ночью взломал дверь нашей конспиративной квартиры и проник в нее с неизвестными мне целями, имели также слежку, организованную неустановленными лицами. Одним словом, мы имели уравнение со многими неизвестными. Если приплюсовать и брюнетку, прицепившуюся ко мне в супермаркете, и странного старика, знавшего то, что он не должен был знать, то уравнение это еще более усложнялось. Сюда же можно было отнести неожиданную смерть Полковника. Вывод был единственный – вокруг нашей секретной группы сложилась странная атмосфера. Несмотря на всю секретность, если, конечно, Параманис не врал, о группе Zetta знали все, кто интересовался энергетическими воздействиями и верил в подобные вещи. Ну, может, не все, но многие. Причем если кто-то подпадал под конкретные определения, скажем похожий на «паука» тип, то определить других было сложно. Кто был тот старик, похожий на бомжа? Я понятия не имел. Кого представляла брюнеточка? И что она хотела на самом деле? Мне трудно было ответить на этот вопрос. Но в ней явно было что-то подозрительное. Кто проник ночью в квартиру и кто до этого следил за мной и Маргаритой? Нет ответа. Работали ли жучки, и если да, то кто нас прослушивал? Непонятно. Кто читал нам все эти лекции? Откуда они взялись? Неизвестно. Наконец, кто такой Параманис? Со своей длинной поэтической шевелюрой? И знаниями в совершенно неожиданных областях? И на кого работал Полковник? Кто у них был главнее – умерший Полковник или живой Параманис? Вообще следовало бы задаться вопросом о членах группы тоже. Откуда они откопали Никанора и Галину? Что такое Вера? Но я решил оставить эти вопросы на потом. И так голова шла кругом.

– Пишешь интервью? – раздалось с порога.

Маргарита стояла босая, в пижаме и жмурилась на яркий свет.

– Иди в постель. Простудишься, – сказал я. – Нельзя ходить без тапочек зимой.

– А что ты делаешь?

– У меня мозговой штурм.

– Зачем?

– Чтобы тренировать мозги.

– А у тебя разве есть мозги? – сонно улыбнулась она.

– Были, пока не познакомился с тобой.

– Это значит, что ты в меня влюбился? – обрадовалась она.

– Это ничего не значит. Просто такое фигуральное выражение. Марго, иди в постель. Я принесу тебе завтрак.

Она зевнула. И переступила с ноги на ногу.

– Когда мужчина носит женщине завтрак в постель, это значит, что он ее любит. Ты не знал? Почему вы так боитесь произносить это слово? Ладно. Раз тебе трудно сказать, что ты меня любишь, я сейчас оденусь и приду сюда. Не хочу, чтобы ты себя утруждал.

Она обиженно повернулась и ушла. Я посмотрел на часы. Без пятнадцати восемь. Сегодня я что-то рано встал. Закурив новую сигарету и при этом подумав, что стал много курить, вернулся к своим размышлениям. Итак… Если нас собираются использовать для того, чтобы мы нейтрализовали какую-то мощную группу, влияющую на наших политиков энергетически, то кто может быть в этой группе? Да кто угодно. Такие же слипперы, как Вера, Галина и Никанор, такие же сканеры, как я, такие же природные гипнотизеры, как Маргарита. Следующий вопрос. На кого они могут работать? Да на кого угодно. Начиная от правительств других стран, кончая мощными международными корпорациями или международными же гангстерскими группами. Или террористами. Тут сразу не угадаешь. Тут нужно тщательное расследование. Еще один вопрос: откуда наши кураторы узнали, что воздействие существует? По идее такая информация секретна. И отсюда можно предположить, что мы все-таки работаем на некие государственные структуры. И должны нейтрализовать ту группу по заказу сверху. Но если даже это так, что значит нейтрализовать? Если это означает физическое устранение, то я в подобном не хотел бы участвовать. В жизни никого не убивал и не собираюсь убивать. Я альтруист и люблю людей. Когда они меня не беспокоят. А данная группа беспокоила не меня, а неких людей, которых я лично не знал и не собирался знакомиться. Так с какой стати мне убивать кого-то, кто мешает им? Одно дело – читать чьи-то мысли, другое – сделать так, чтобы человек вообще перестал мыслить. Нет, это точно не для меня. Я был уверен, что и остальные члены нашей группы не способны на убийство. И значит, под нейтрализацией Параманис имел в виду нечто другое. Энергетическая нейтрализация, арест, невозможность и далее работать в Москве, высылка. Вариантов было много. И с ними я еще как-нибудь мог смириться. Оставался главный вопрос: как найти этих людей? И грозит ли нам какая-то опасность в процессе наших поисков.

Это были вопросы, на которые надо было найти ответы. Хотя сформулировать вопрос – уже полдела. Но если сформулировать его и не ответить – можно остаться в дураках. А оставаться в дураках мне не хотелось. Необходимо было выработать стратегию. Надежную, всесторонне обдуманную, хитрую и логичную. Хотя сам я – человек ненадежный, нехитрый и достаточно ленивый для того, чтобы всесторонне что-то обдумывать. Да и логика у меня работает только в том случае, если не перевешивают эмоции. В данном случае перевешивали эмоции. Потому что я подумал на минуту – а не бросить ли все это к чертям собачьим, не жениться ли на Маргарите и удрать из Москвы в какой-нибудь тихий провинциальный городок? Но во-первых, я сразу же понял, что мне трудно представить Маргариту в тихом провинциальном городке. Во-вторых, нас бы точно вычислили. Для Веры, Галины или Никанора это не составило бы особого труда. И тогда наименьшее, что у нас могли бы потребовать, – это вернуть потраченные на нас деньги. А почти все деньги я уже истратил. Хотя думаю, что наши кураторы не ограничились бы этим. Но самое главное – мне было интересно, чем же все закончится. Оправдает ли наша группа возложенные на нее надежды. И найдутся ли ответы хотя бы на некоторые вопросы. Так что я с ходу подавил в себе прилив слабости и настроил себя на более мажорный лад. Все будет хорошо. Иначе и быть не может…