Дмитрий Павлов - Убить Зону!

- Что это за туман был на дороге? - спросил его Олег.

- Доктор, здесь много таких вещей, которые на зуб да на вкус лучше не пробовать. Утекли, и слава Богу.

- Но мы даже периметр Зоны не пересекли!

Участковый стряхнул пепел и снова затянулся.

- Понимаешь, доктор, это в Киеве всё просто и понятно. Там циркуль взяли, круг по карте провели, вот и периметр образовался. А Зона, она ведь дышит. Расширяется и уменьшается, щупальца во все стороны выбрасывает. Поэтому за колючкой есть места, где босиком ходить можно. А здесь порой дозиметр зашкаливает и такие вот медузы летают. Ладно, приятель, не бери в голову. Давай-ка спать.

Олегу не спалось. Стыли ноги, по лицу гулял сквозняк. Спина затекла на жёстких досках топчана. Сквозь полудрёму Олег слышал, как участковый вставал, подбрасывал в печку валежник. Уже под самое утро врач проснулся от автоматных очередей. Выстрелы звонко трещали во тьме, словно кто-то ломал охапку пересохших палок. Олег подскочил на топчане, выдернул из чехла карабин и замер, прислушиваясь. Стрельба стихла. Снаружи послышались шаги, зашуршал мокрый снег, кто-то глухо матюкнулся.

- Ложись доктор, - участковый тоже не спал. В темноте вспыхивал огонёк его сигареты. - Это часовые развлекаются. Что-то им почудилось.

К утру печка прогорела и сквозняк вытянул из комнатушки остатки тепла. Олег еле разогнулся. Мышцы ныли после ночёвки в холоде, на голых досках. Кое-как врач поднялся и похромал к машине. На улице светало. На тёмной западной части небосклона ещё догорали последние звёзды, но на востоке, за серой стеной леса, едва различимой во мгле, уже проклюнулся багровый край солнца. Местность вокруг блокпоста скрыл туман, обычный предутренний туман, который сгущается в низинах. Из тумана смутно выступали деревья и насыпи вокруг дотов. Роса оседала на броне БТРа, на касках и автоматах часовых.

Увы, вчерашнее приключение не приснилось Олегу. О встрече с "медузой" напоминала полоса ржавого металла, пересекающая капот "нивы" наискосок. Для Олега, несколько лет копившего на машину, это был всё равно что рубец на сердце. Пока Олег прогревал мотор, из будки вышел позёвывающий в кулак участковый.

- Поехали, что ли?

Дома на окраине Болота стояли с заколоченными окнами. У многих домов ветер посрывал с крыш листы жести и сквозь прорехи виднелись просевшие от гнили стропила. Ветви дикого винограда густо оплетали руины. На некоторых домах чернели следы пожара. И ни души на улицах. Только светилась витрина ночного ларька, показывая, что кто-то ещё живёт в посёлке и ходит за покупками. Вид полузаброшенного посёлка навевал тоску. Олег чувствовал себя обманутым, он хотел вернуться в родные места, в солнечный и беззаботный край детства, а вместо этого попал на пустырь.

Олег гнал "ниву" по пустынным улицам, лихо разбрызгивая лужи талой воды. Машина проехала мимо церкви с золотыми маковками и вычурной барочной лепниной на стенах, мимо угрюмого здания поссовета. За поссоветом тянулась улица явно жилых домов - с занавесками на окнах, с притоптанным перед калитками снегом. У кирпичного домика под четырёхскатной крышей участковый велел остановиться.

- Здесь жить будешь, - распорядился он и заметив кислую мину Олега, добавил: - Не криви нос. Афанасьевна хозяйка добрая. А если не нравится, поезжай в общагу.

Олег нехотя свернул с асфальта к почерневшим от влаги воротам. Под колёсами захрустел печной шлак, которым местные жители посыпали дорожки, чтоб можно было пройти в гололёд, не скользя и не падая.

Вид у жилья был жалкий. Оконные рамы облезли, жестяная крыша порыжела от ржавчины, сложенная из пережжённого кирпича печная труба вообще держалась на честном слове и на остатках выветрившегося раствора. Из всех жилищ, в которых Олегу приходилось квартировать, это выглядело самым унылым. Про себя врач решил, что свалит отсюда сразу, как только уйдёт навязчивый участковый.

Шершнёв вышел из машины, поплотнее застегнул куртку - утро было промозглым. Он подобрал палку и ею постучал в окно. В ответ со двора раздался лай, переходящий в хриплое рычание. Сторожевой пёс у Афанасьевны был что надо!

- Может, спит ещё, - предположил Олег.

- Какой спит? Афонасьевна час назад встала. Ушла в сарай или в огород и не слышит, глухая тетеря.

Участковый снова забарабанил по стеклу. Безуспешно. Тогда Шершнёв принялся долбить в калитку каблуком. За забором бесновался цепной пёс, соседские собаки поддержали его дружным лаем. Наконец, во дворе хлопнула дверь, раздался женский голос:

- Проходите, я Бобика держу.

Участковый вошёл в калитку, Олег следом. Во дворе их встретила долговязая тётка в расстёгнутом полушубке поверх цветастого домашнего халата. Афанасьевна, надо полагать. Она с трудом удерживала за ошейник своего Бобика, огромного волкодава песочной масти. Глядя на рычащего пса, Олег подумал: если хозяйка сейчас разожмёт пальцы, от них с Шершнёвым останутся, как пишут в протоколах, "разрозненные костные останки". А ещё Олег обратил внимание на глаза пса - узенькие слезящиеся щелочки. Пёс страдал какой-то особой собачьей глазной болезнью, подозрительно похожей на мутацию чернобыльских слепых собак.

- Афанасьевна, ты говорила, что квартиранта ищешь? - спросил Алексей.

- Я та?

- Ты та!

На лице у хозяйки была написана тревога. Участковому она явно не доверяла.

- Когда я такое говорила?

- В сельпо, в очереди перед кассой моей жене и говорила!

Афанасьевна капитулировала перед таким веским утверждением.

- Ну говорила. И что?

- А то, что я тебе постояльца привёл, -Шершнёв указал на Олега. - Он доктор, не курит и не пьёт. А выпив, не дерётся. Правда? - обернулся он к Олегу.

- Не дерусь, - подтвердил врач.

- Короче, я ухожу, о цене сами столкуетесь. И не вздумай доктора своими болячками загружать. А то знаю я вас, Климчуков. Бывай.

Участковый хлопнул Олега по плечу и вышел со двора.

- Сколько за постой возьмёте? - осторожно спросил Олег.

- А сколько дадите, - бесхитростно ответила женщина.

С уходом мента она расслабилась, настороженное выражение исчезло с её лица. Пса женщина отпустила, и тот ушёл в будку, не обращая внимания на нового жильца.

- Ну, тысяч пять за месяц, - предложил Олег. - В рублях. Только сперва я хочу посмотреть комнату.

- Ой, да конечно смотрите, - заулыбалась тётка, и врач понял, что предложил много. - А что это мы во дворе стоим, пойдёмте в дом, я вам чаю поставлю.

В доме у Афанасьевны против ожидания оказалось тепло и чисто. На выбеленных стенах висели фотографии в рамках, красном углу под рушником темнела икона незнакомого святого. Потрескивал огонь в печи, пахло свежей выпечкой. В комнате, которую хозяйка предложила Олегу, тикали ветхозаветные ходики с гирьками вместо пружины, пол устилал выцветший половик. Большую часть комнаты занимала железная кровать с шарами на ножках, стол и массивный шкаф. Олег сразу заглянул в него. В нём висели мужские пиджаки и рубашки.