Кэтрин Азаро - Укротить молнию

Я продолжала стоять, не решаясь пошевелиться. Наг не из тех, кто первым покидает поле боя, если, конечно, бой этот окончательно не проигран. Но ведь поединок был один на один? Где это видано, чтобы Наг с позором уносил ноги? Почему же он предпочел ретироваться? Я слегка приоткрыла дверь — с той стороны кто-то тотчас потянул ее на себя. И столкнулась лицом к лицу с Эльтором.

— Тина, — спросил он, — с тобой все в порядке?

Я попятилась, зацепилась за какую-то кучу мусора в коридоре, стукнулась спиной о стенку и в конце концов шлепнулась на колени. Чтобы сдержать бившую меня дрожь, я едва не засунула себе в рот кулак.

Эльтор подошел и опустился передо мной на колени. Он протянул ко мне руки, но я вся напряглась, и он мгновенно их опустил. На лице его было напряженное выражение, похожее на маску боли, однако я не заметила на нем ни царапин, ни синяков.

— Все в порядке, — произнес он. — Его больше нет. Эльтор поднялся и предложил мне руку.

— Не понимаю, как только брат может с тобой так обращаться.

Я поднялась на ноги и сделала шаг назад.

— Брат?

— А разве это был не твой брат?

— Нет.

— Нет? Тогда все понятно.

— Что понятно?

— Почему он не обратил внимания на твой страх.

— Ему нравится, когда люди его боятся. От этого он чувствует себя настоящим героем.

Эльтор пробежал рукой по волосам. Я заметила, что она у него дрожит. Но не потому, что так он среагировал на случившееся. Я ведь ощущала, что у него внутри. Никакого страха перед Нагом у него не было и в помине. Он дрожал потому, что дрожала я.

— А как ты узнал, что мне нужна помощь? — поинтересовалась я.

— Я принял твой сигнал. Даже с расстояния. Ты всегда посылаешь такие сильные сигналы?

Опять он за свое. Несет какую-то околесицу. Я попятилась к лестнице.

Эльтор обвел взглядом темный обшарпанный коридор.

— Мне кажется, ты должна найти себе безопасное место.

— Esta bien . Все в порядке.

Господи, как же мне взять мою сумку? Эльтор стоял между мной и дверью.

Он наблюдал за мной с таким видом, словно бился над разрешением какой-то загадки. Затем вышел наружу и вернулся, неся мою сумку. Поставил ее на пол и шагнул в сторону. Я же, не теряя ни минуты, схватила сумку и поспешила прочь. Эльтор не пошел за мной. Просто стоял и наблюдал, как я поднимаюсь по лестнице.

На втором этаже в окошко в конце коридора заглянула луна, освящая пол и стены. На полу тотчас стали видны кучи мусора, а на стенах уродливые черные пятна — следы пожара, который когда-то едва не уничтожил это убогое строение. Где-то заплакал ребенок, сначала резко и пронзительно, затем чуть тише. Наверху была слышна семейная перебранка — женщина и мужчина орали друг на друга.

Я бегом бросилась к своей двери и отомкнула сначала верхний замок, а затем нижний, затем еще один, посередине, и открыла дверь. Очутившись внутри, заперла дверь и устало прислонилась к стене. Меня всю трясло, и я ничего не могла с этим поделать. Не осталось сил даже доползти до кровати. Я в изнеможении опустилась на пол и легла, упершись головой в дверь. Меня продолжала бить дрожь. От усталости и пережитого страха я лежала трупом и не могла даже пошевелиться.

Открыв глаза, я увидела перед собой залитую солнцем комнату. Выглядела она как и всегда — посередине телевизор, а у южной стены моя кровать. Над кроватью — huipil , белый наряд моей матери, украшенный вышивкой и перьями. Кстати, наряд этот закрывал особо неприглядную дырку в стене. На другой стороне комнаты, у восточной стены, располагалась «кухня», отделенная невысокой перегородкой, за которой нашлось место для плиты и холодильника. Окошко над раковиной процеживало солнечные лучи сквозь тонкие голубоватые занавески.

На часах было девять утра. То есть до начала моей смены в «Голубом рыцаре» оставалось еще семь часов. Я переоделась в ночную рубашку и заползла в постель. На этот раз сон укутал меня по-настоящему, словно нежное пуховое одеяло.

В два часа дня меня разбудил лай собаки за окном. Я встала, умылась, посмотрела на себя в зеркало и призадумалась. Было над чем. Выглядела я лет на десять старше своего возраста. До этого дня мне не давала покоя мысль, почему Наг выглядит гораздо старше своих лет — наверняка тот образ жизни, который он вел, отнимал у него жизненные силы.

Наг все-таки прав. В полицию мне лучше не ходить. По крайней мере так я тогда считала. Наша семья перебралась в Штаты в 1981 году, и по закону от 1986 года на нас как на нелегальных иммигрантов распространялась амнистия. Но ни моя мать, ни Мануэль не владели английским настолько хорошо, чтобы во всем этом разобраться. Я пыталась уладить дела сама, но беда в том, что я была несовершеннолетней и нуждалась в официальном опекуне. Поэтому до поры до времени решила подождать, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

Наконец я собралась идти на работу. Я открыла дверь в коридор... и от испуга едва не запрыгнула назад в комнату.

За дверью сидел Эльтор. Он спал.

Вернее, сидел рядом с дверью, подтянув колени к груди и опустив на них голову, словно свалившийся от усталости телохранитель. Увидев его при дневном свете, я разглядела, что он никакой не блондин. Солнце золотило ему волосы, но на самом деле они были фиолетовыми.

Он также был старше, чем мне первоначально показалось, — уже далеко за тридцать. Ночью я приняла его за белого парня, но сейчас не знала, что и думать. Кожа Эльтора имела какой-то металлический оттенок, бронзовый или золотистый. Солнечные лучи на его обнаженных руках искрились золотом.

Я опустилась рядом с ним на колени.

— Эльтор.

Он открыл глаза и заморгал.

От удивления я открыла рот. Нет, мне было прекрасно известно, что у него есть глаза. В этом я имела возможность убедиться еще накануне ночью. Но когда он поднял ресницы, все, что я увидела, было исходившее от них золотистое свечение. Ни зрачков, ни радужной оболочки, ровным счетом ничего. Только это свечение.

— Ой, что это?! — вырвалось у меня.

Он огляделся по сторонам. Свечение померкло, и глаза приобрели нормальный вид. Вернее, почти нормальный, потому что были они ярко-фиолетовыми. Эльтор вытянул ноги и протер глаза. Затем бросил взгляд на окно в конце коридора.

— А уже поздно!

Я все еще таращилась на него.

— Почему кожа у тебя блестит, как металлическая? И глаза тоже?

— А, это у меня в деда, — повернулся ко мне Эльтор. — У него было... не знаю, как это лучше сказать по-английски. Отклонение при рождении.

Врожденный порок? Я поморщилась, но промолчала, чтобы его не обидеть.

— День у вас слишком короткий, — произнес он, зевая. — Придется переустановить внутренние часы.