Павел Торубаров - Дурная привычка

Мы сели друг против друга. Я вытащил из рюкзака контейнер, открыл его и высыпал содержимое на стол. Глаза бармена засветились: в круге света лежал настоящий артефакт «Райские яблочки».

Бармен долго рассматривал редкий трофей, щуря то один глаз, то другой. Потом пощупал хабар руками, взял артефакт, поднес «Яблочки» к лицу, понюхал, и, так мне показалось, собрался попробовать на зуб, как золотую монету. Грызть «фрукты» бармен, однако не рискнул. Удовлетворившись осмотром, он встал и направился к дальней двери, прихватив артефакт с собой. Дверь бесшумно открылась, пропуская хозяина, потом закрылась, так же тихо, оставив меня одного в комнате.

Я закурил и отвалился на спинку стула. Только теперь усталость дала о себе знать в полной мере, и организм окончательно сдался: сначала у меня отнялись ноги, потом неведомая тяжесть добралась до живота, потом мягкой дубиной стукнула по голове. Сигарета выпала из ослабевших рук на бетонный пол, и я провалился в густой, липкий как болотная тина, сон без сновидений.

– Вставай, Вождь Краснорожих! – Бармен тряс меня за плечо. – Счастье проспишь!

Я поднялся со стула, сладко и хрустко потянулся и посмотрел на часы. Они оказывали 21:48. Проспал-то я всего, получается, минут двадцать, а ощущение было такое, будто всю ночь дрых. В теле неожиданно обнаружились запасы бодрости. Может, ожидание гонорара, за которым должны последовать дружеские посиделки с Кузей и Бобром, так на меня подействовало?

– Держи. – Бармен протянул мне сверток.

– Что это, Большой Вождь?

– Язык бизона в пряных травах от моей скво, твою мать!

Я развернул бумагу. Купюры приятно зашелестели. Одну из них я вынул и демонстративно понюхал:

– Ах, как аппетитно пахнет этот язык! Что твоя скво добавила туда, розмарин? Передай ей, что она – замечательная кухарка, затмившая своим ослепительным блеском Луну, Солнце и всех этих поворов-лягушатников вместе взятых.

– Иди на хрен, Крохаль!- Бармен довольно улыбнулся. – А по пути загляни к Воронину, тебе посылка пришла.

– На хрен-то, конечно, я пойду, но, прежде, ты анонсированный стакан огненной воды налей. Я, конечно, не жадный, только ты мне обещал! – я делано погрозил бармену пальчиком. – А обещания свои выполнять надо всегда. Ты сам меня этому учил, если помнишь, конечно.

– Вот же сквалыга! – бармен рассмеялся, на удивление звонко и задорно. Потом тяжело закашлялся и сплюнул на пол желто-серый комочек. – Пошли!

В баре, за время нашего отсутствия, народу прибавилось: из рейда пришел Ганс и уже успел догнать Кузю с Бобром в плане принятого на грудь. Шустрый товарищ! Теперь троица смотрела осоловевшими глазами на меня, ожидая продолжения. Тем более, сам предложил… А обещания свои, если помните, надо всегда выполнять, даже, если не хочется или накладно. Но, попить сорокаградусной чертовки с ребятами – дело святое. Тут жадничать нельзя никак, иначе потом долго пустой ходить будешь.

Я взял у бармена пару бутылок водки, обещанный стакан, налитый до краев, огурцов и тушенки. Потом, со всем этим грузом присоединился к товарищам. Хорошо, что коллеги мне помогли, иначе, что-нибудь я точно бы на полу оставил.

Когда я подсел к столику и освободился от ноши, то смог спокойно разглядеть ребят, которым без риска доверил бы свою спину в любое время и в любом месте Зоны. Судя по довольным глазам Ганса, ходка у него вышла удачной и он ждет не дождется, чтобы поведать нам свои приключения. Интересно, что случилось на маршруте, если сталкер аж светится от счастья? Не каждый день Гансу выпадает удача рассказать что-нибудь занимательное. Обычно, его истории – давным-давно рассказанные у костра байки. А тут, судя по всему, на языке у него вертится что-то такое, чего никто еще не слышал.

– Как жизнь, старатели? – Я поставил бутылку на стол, и ей тут же завладел Ганс. – Что нового в Зоне ее окрестностях?

Вопрос, заданный мной, был риторическим – в Зоне каждый день что-то новое происходит. И, одновременно, ничего нового. Такова уж ее карма: все, что случается, можно либо объяснить с точки зрения банальной логики, либо признать, что такое уже с кем-то было. Беда в другом: объяснить и признать можно, а вот предсказать – никогда. Даже намечающийся выброс аномальной энергии из центра Зоны. Вроде бы существует расписание (ученые составляют и с большой охотой продают всем желающим), но точное время угадать невозможно. Только минут за пятнадцать- двадцать есть шанс сказать: будет Выброс. Поэтому сталкеры стремятся укрыться за сутки до предполагаемого часа. Только Кузя ходит до последнего. Появляется в укрытии позже всех, но, всегда, заранее и не впопыхах. Говорит, что по приметам может угадать, когда Выброс случится. Сколько его не пытают, какие такие приметы, он не колется. Молчит, как пень. Ну, да Зона ему судья. Не хочет говорить – и не надо. Однако, факт остается фактом, Кузя приходит всегда вовремя, не теряя лишних минут ни на поверхности, ни в убежище. Что-то Кузя знает, но не скажет никому. Чувствую.

Спрятаться от глобального катаклизма несложно – достаточно заползти в закрытое помещенье, желательно – ниже уровня почвы. Подойдет любой подвал любого заброшенного дома. Главное, чтобы дверь была, которую запереть можно, или, это еще лучше, завалить изнутри. Не повезло с подвалом – залезай в любую бронированную коробку (хоть танк, хоть БТР – без разницы), благо, что такого добра по Зоне разбросано по самое «не балуйся». Проблема в другом: в подвалах, чаще всего, кто-нибудь живет. Твари Зоны обожают устраивать себе гнезда под землей. Выкурить их с насиженного места, обычно, крайне трудно. Однако, голь на выдумку хитра. И сталкеры придумывали, как мутанта выгнать подручными средствами. Иногда до абсурда доходило. Бюрер, например, на дух не переносит дыма в помещенье. Одна дымовая шашка, и телекинетики бегут из подвала как ошпаренные.

Если же тебе повезло, и мутантов в подвале нет, то все равно надо проявить бдительность – аномалии никто еще не отменял. Допустим, подвал чист (во всех смыслах, ибо сидеть сутки, или больше, рядом с догнивающей тушей как-то не весело), но у тебя остается шанс наткнуться на пулю бандита, или нож бродяги из соперничающего клана. Словом, даже такое несложное, казалось бы, мероприятие, как выбор убежища, превращается в соревнование. Соревнование с чужой скоростью, удачей, наитием. Соревнование с Зоной, по правилам которой нам приходится существовать. Соревнование, которое, в конечном итоге, выиграть невозможно, потому что Зона меняет правила по пять раз на дню.

Поэтому мне за всех ответил Ганс. Ответил обычной формулой, такой же риторической, как и заданный вопрос:

– Ничего, выжить пытаемся, вот и все. – Сказал и разлил водку по стаканам.