Василий Сахаров - Мечник

— Как в Краснодар прибудем, так дня через три на Невиномысск и уйду. Там с людьми потолкую, про обстановку на востоке разузнаю, и через Ставрополь в сторону Калмыкии двинусь. Что будет потом, загадывать бесполезно. Если я сбрендил, значит, от меня вам ни пользы, ни вреда не будет, а если прав, и этот зов, не просто больное воображение или какая-то мания, то обязательно постараюсь вернуться, рассказать про дальние земли и про то, что же со мной произошло.

На этом, серьезный разговор меж нами окончился. Обед был готов, и мы с аппетитом набросились на приготовленный Сеней шулюм. Затем, некоторое время повалявшись на травке и потрепавшись за жизнь, вернулись к месту остановки каравана, а на следующий день, как и планировалось, снова тронулись в путь.

— Сограждане! Этот год принес нам новые тяжелые испытания и сулит новую войну. Враг, который находится далеко на севере, сектанты, возомнившие себя носителями истинной веры, пытаются вновь нанести по нам свои подлые удары. Однако наши войска и госбезопасность всегда на страже, и злые происки врагов не окончатся удачей. Недавнее нападение диверсантов на столичную ТЭЦ, единственную полностью рабочую теплоэлектростанцию в Конфедерации, положило конец нашему терпению. Враги погибли и не достигли своих целей, а наши воины вновь показали свое воинское мастерство и выучку. Однако, это пощечина всему нашему государству и поэтому, мы объявляем этим религиозным фанатикам войну!

Из раструба радиоточки, прерываемый бурными и продолжительными аплодисментами, доносился сильный и уверенный голос Симакова-старшего. Эту речь мы слушали все вместе, весь руководящий состав ОДР при ГБ, то есть Еременко, его брат Денис, который, наконец-то, вышел из тени, и мы с Астаховым. Про прямую радиотрансляцию речи нашего лидера с заседания Государственной Думы и о том, что он сегодня скажет, мы знали еще вчера, а потому, каждый из нас объявил по своему отряду повышенную боевую готовность и усилил охрану своего жилища. И вот, все наши бойцы наготове, в городе усиленные патрули гвардии, и дело здесь не в том, что позавчера диверсанты Внуков Зари попытались нанести новый удар.

С объявления войны, речь Симакова только начинается, а самое важное и интересное, будет после этого. Именно в этот день, Симаков решил донести до всех граждан Конфедерации, что он уже не президент, а самый настоящий пожизненный диктатор. Конечно, все кому это было интересно, и так это знали, но официально делали круглые глаза и утверждали, что мы демократы и республиканцы. Наконец, свершилось. Весь либерализм, плюрализм, и прочие «измы» побоку, и начинается новая эра, которая, возможно, приведет нас к созданию империи.

Надо сказать, момент Симаковым был выбран удачно. Впрочем, как и всегда. Новость об очередном нападении вражеских диверсантов напугала все слои населения нашей страны. Кого-то самим фактом, а кого-то тем, что ТЭЦ у нас одна, и потеряв ее, мы откатывались в своем развитии на ступень назад. В такой ситуации и при таком беспокойстве среди граждан Конфедерации, можно протолкнуть любой закон, а уж объявить себя пожизненным диктатором, так и вообще, плевое дело. Кроме того, личность лидера устраивала практически всех, харизматичный, волевой, авторитетный и не беспредельщик.

Конечно, всегда найдутся люди, которые недовольны таким положением дел, и кто-то скажет, что признание диктатуры это шаг назад и потеря свободы, а по мне, так наоборот. Это движение вперед, а наша свобода состоит в том, что правительство может оказать своему народу такое количество услуг, которому позавидуют все остальные. Мир лежит в развалинах, и стесняться некого. Вор должен сидеть в тюрьме, извращенец сажается на кол, враг уничтожается, граждане государства не голодают и могут рассчитывать на защиту закона, а уж кто там, у власти, и как он себя называет, это дело десятое. Тем более что и до того, демократией у нас не пахло, собирались территориальные лидеры, и между собой избирали самого сильного. Все как у хищников в природе, а теперь, это узаконилось, да и только.

Пока размышлял, Симаков окончил свою речь, и понеслось. Один за другим стали выступать представители различных партий, и переливать из пустого в порожнее, стандартный набор слов. Все одобряют, все поддерживают, все согласны, Симаков — наш рулевой. Еще бы немного, и дошло до: «Славься! Славься! Ты наш царь, превеликий государь!» Умеет диктатор людей пригибать, этого не отнять, спектакль идет как по нотам, и сбоев быть не должно, актеры все опытные, и роли свои знают просто на «отлично».

Не менее часа мы слушали радиотрансляцию, и всю ту чепуху, что несли самые богатые купцы и промышленники Конфедерации. В конце концов, полковнику это надоело. Выключив радио, он отошел от окна своего кабинета, где простоял все это время, присел во главе стола, оглядел нас и, смешливым тоном, с улыбкой, произнес:

— Поздравляю вас с наступлением новой эпохи, господа офицеры!

— Ура! Ура! Ура! — дружно и тоже улыбаясь, негромко ответили мы своему начальнику.

Еременко откинулся на спинку кресла, и спросил:

— Ну, что, перейдем к делам? — мы покивали головами, приняли серьезный деловой вид, и он продолжил: — Итак, на внутреннем фронте наша помощь диктатору пока не требуется, Дебальцевские дела на свой контроль опять забрала администрация Симакова, а посему, сконцентрируемся на нашей основной работе, то есть, на дальней разведке. Денис, — обратился он к своему брату, среднего роста крепкому мужчине с гладко выбритой головой, — что по твоей части, по шпионской?

— В государстве тишина, все верно, — усмехнулся Денис. — С мелкими смутьянами мой отряд сам справляемся, а крупных, — он посмотрел на нас с Астаховым, — всех изничтожили. Что касаемо заграницы, то все, что знаю, передал в последней аналитической записке, но в ней нет ничего нового, положение дел в Халифате, в Трабзоне, в Горском Содружестве и Донском Царстве. По сути, она дублирует доклад ГБ, и особых расхождений между нашими бумагами нет.

— Проблемы, просьбы?

— Проблем нет, просьбы, жалобы и заявления отсутствуют. Единственное, людей у меня мало, но это только моя забота.

— Понятно, — полковник посмотрел на Астахова. — Что у тебя Андрей?

— Идей не имею, пожеланий нет, через месяц полностью восстановлю свой отряд и буду готов к работе, коротко и четко ответил капитан.

— Ладно. — Еременко повернулся ко мне и усмехнулся: — Теперь Мечник, у которого идей, больше чем он потянуть может. Излагай, Саня, что планируешь?

Усмехнувшись полковнику в ответ, сказал:

— Что есть, того не отнять, идей у меня много. Первая, это поход через Черное море к Румынии, выход к устью Дуная, высадка небольшого десанта и проведение полноценного разведывательного рейда к Браилову. Предложение исходит от Керченского купца Керимова и, с его разрешения, эта тема раскрывается только для нашего отдела. С его стороны баржи, от нас бойцы. Полное обоснование всей операции и решения по разведке я предоставил еще три дня назад.