Юрий Валин - Кабаны города Каннута

Так нельзя. Что она себе вообразила?! Двинуть бы ее чем-нибудь тяжелым по башке, чтобы заткнулась. Даша машинально нашла взглядом тяжелый вазон, красующийся на подставке рядом с дверью. Кажется, аспарагус. Врезать таким по затылку - мало не покажется. Игорю стоит только руку протянуть.... Парень понял, замотал в ужасе головой. Машка ухватила сестру за руку:

- Не шевелись, Даш...

Черноголовая учуяла, обернулась. На человека вовсе и не похожа. Миловидное лицо стало пустым пятном. И глаза - белые, белые, белые!

- Аллах Акбар!

"Я в степь хочу. Чтобы только птицы и море рядом. И никого больше", - успела подумать Даша.

В лицо плеснуло белым пламенем.

Глава 1

Дышать было больно. Влажный густой и теплый воздух распирал легкие изнутри, переполнял грудь, словно туго надутый целлофановый пакет.

- У меня сейчас внутри все лопнет, - простонала Даша.

- Пройдет. Это избыток кислорода. Или озона. Не помню, - пробормотала Маша.

Сестры сидели на скользком голом бугорке. Вокруг простиралась сумрачная мокрая степь. В сгущающейся темноте еще можно было рассмотреть бесконечные ложбины, чередующиеся с островками колючего кустарника и горбами лысой рыжей земли.

- Маш, мы и в правду умерли? - пробормотала Даша. - Почему здесь так сыро?

- Отстань. Откуда я знаю? - прошипела сестра, поглаживая обожженные пальцы. Ожег Мари получила в первый же миг пребывания в этом мокром чистилище. Кольца раскалились на руке, и бедная Машка, задыхаясь, плача и ругаясь, скакала по берегу узкого ручья, срывая украшения и швыряя их в воду.

- Маш, ты бы пописала на пальцы. Моча от ожогов вроде помогает, - безнадежно прошептала Даша.

- Отстань, говорю. Только мочиться на себя и осталось. И так уже... Раз ты такой скаут-экстремал, скажи, куда нам идти?

- Зачем нам идти? Мы же умерли, - тупо удивилась Даша.

- Я сказала - заткнись! - повысила голос сестра. - Умерли мы или нет - сидеть здесь не станем. Страшного суда может еще тысячу лет ждать, так что, все время в грязи торчать? Куда идти, я спрашиваю?

- Если заблудились, нужно ждать на месте. Или определиться где север и...

- Дашка, я тебя сейчас отлуплю, - отчетливо сказала сестра.

- Ты же меня с пяти лет пальцем не тронула, - прошептала Даша.

- Верно. Но сейчас все изменилось. Не до цивилизованного гуманизма. Говори куда идти. Не зря же ты в своем дурацком туристическом клубе занималась.

- Я всего полгода туда ходила. Мари, это же просто смешно в преисподней о туризме вспоминать.

Даша получила подзатыльник, дернула головой, едва не прикусив язык.

- Думать я буду, по-нят-но? - с нажимом заверила Мари. - Твое дело слушаться. Молчи и отвечай на вопросы.

Даше стало неожиданно обидно. Даже если после смерти, так что? Младшая же ни в чем не виновата. Почему? Дикая мокрая степь. Сумасшедшая террористка. За что? Может быть, это всё только бред? Она сейчас лежит в палате реанимации, вся обожженная, вся в трубках аппарата искусственного дыхания. А степь - бред. Состояние помраченного сознания. Бывает же что-то подобное?

- Я сказала - думай куда идти! - прошипела Мари.

От нового подзатыльника Даша пригнула голову ниже к коленям. Из глаз потекли слезы. За что?! В чем виновата?!

Машка ругалась сквозь зубы - после подзатыльников у нее здорово болели обожженные пальцы. У Даши и у самой жгло запястье - след от раскалившихся часов и металлического браслета останется надолго. Наверное, после смерти всё "надолго"? Хотя могло быть и хуже, могло и руку пережечь. Как только кисть не отвалилась? Стрелки на циферблате сплавились в какого-то жутковатого паучка. Теперь испорченным "Тисот" вечно блестеть в воде ручья.

Даша крепче вцепилась в собственные спутанные волосы. Действительно, нужно идти куда-нибудь. Или с ума сойдешь. Может умершая душа сойти с ума? Если ожоги так болят, то почему с рассудком все нормально должно быть? Называют же сумасшедших "душевнобольными"?

- Маш, нам, наверное, по течению ручья идти нужно. Течение к людям должно вывести.

- Это точно? - подозрительно спросила сестра. - А если мы в какое-нибудь болото упремся?

- Может и в болото. Только учили нас идти по течению. Река или ручей должны по идее обязательно к поселению вывести.

- Хорошо, - Маша решительно поднялась. - Когда совсем стемнеет, залезем на какой-нибудь холм. Оттуда наверняка огни увидим. Давай, шевели конечностями. Не ночевать же здесь.

Точеные каблучки босоножек вязли в набухшей водой земле, но Маша двигалась уверенно. Даша тащилась за сестрой, вытирая глаза, и стараясь не съехать в ручей. Ноги, обутые в летние шлепанцы на тонкой подошве, предательски липли к земле.

Почему все так получилось? Ведь тебе еще и пятнадцати не исполнилось. Почему именно тебя смерть вдруг обожгла, швырнула в хляби эти грязные? Что теперь с родителями будет?

- Перестань слезы лить, - не оборачиваясь, сказала Маша. - Смысла нет. Никто тебя сейчас не пожалеет, и к доброму дяде-психологу не отправит. Выберемся, вот тогда оттопыришься по полной.

- Маш, как же мы выберемся? Ведь мы умерли. У нас под самым носом эта бомба взорвалась. У мертвых какие психологи?

- Насчет последнего ничего сказать не могу. Только у мертвецов вряд ли ожоги так зверски болят. Да и кислородное отравление у покойников тоже маловероятно. Что-то здесь не то. Судя по тому, как я себя чувствую - мы скорее живые. Нас, наверное, забросило куда-то в момент взрыва. Я что-то такое в кино видела.

- Какое кино, Маш? Террористка эта тупая рядом стояла. Может ты, или я, в коме лежим? И нам все это только кажется? Может, мы бредим?

- Какая разница, твою мать?! - выкрикнула Машка, оборачиваясь. - Иди и молчи. С закрытым ртом ты на умную чуть больше похожа. Умерли мы или не умерли, я в грязи сидеть не останусь.

- Не ори, - пробормотала Даша. - Я понимаю, ты сама психуешь.

- Понимаешь - так иди и молчи, - сестра стащила с ног босоножки и зашлепала босиком.

Окончательно стемнело. Даша с трудом различала в двух шагах впереди светлое пятно платья сестры. Несколько раз Даша съезжала по скользкому откосу в ручей. Идти по теплой воде было легче, но в потоке попадались тяжелые камни. Девочка выбиралась на берег, старалась догнать сестру. Мари шагала не оборачиваясь.

Силы у Даши давно кончились, ноги подгибались. Наконец, Мари сказала:

- Хватит. Не видно ни черта. Нужно передохнуть. Сейчас найдем местечко посуше.

Они сидели на вершине невысокого холмика. От земли шло ощутимое тепло, воздух плыл, влажный и тяжелый как ватное одеяло. Сестер обступала беспросветная темнота.

- Правда, как в аду, - тихо прошептала Маша. - Уж дачных-то поселков здесь точно никто не строил. Смотри - ни единого фонаря.

- Здесь воздух не наш. Мы все-таки умерли.

Маша коротко засмеялась: