Юрий Валин - Десанты

10 июня 1944 года

Мусталовский ручей

(44 км от Ленинграда)

- Взялись!

Команды Алексей толком не расслышал - гремело и грохотало все вокруг. Но и так было понятно - батарейцы подхватили станины, навалились, упираясь руками, плечами и животами в боевой металл - гаубица дрогнула, поднатужилась и двинулась вперед. Это чудище, весом в две с половиной тонны - звали Манечкой ( М-30 - 122-мм гаубица образца 1938 года).

Её, гаубицу, в огневом взводе любили - от Орши шла-воевала. Впрочем, её же и ненавидели. Сейчас, изо всех сил упираясь в массивное, обтянутое грубой резиной покрышки, металлическое колесо, Алексей теснее жался к надежному железу. От пули и осколка точно защитит. Если "подарок", конечно, с той, с удачной, стороны рванет...

Манечка катилась, по-утиному переваливаясь на комьях земли, выброшенных из свежих воронок. Кажется, гаубица уже сама стремилась вперед - в долинку, к тому заболоченному ручейку, где еще торчали остатки изломанного тростника, дальше - к щепе и обрывкам "колючки", оставшейся от первой линии заграждения на чуть заметном подъеме, еще дальше - к далекой, полностью выкошенной первыми артударами роще. Откуда-то с той стороны били финны, и где-то там был этот чертов дот. Левее, по нашему берегу ручья, маневрировали прикрывающие атаку танки: четыре легких Т-26. Правда, один стоял и вяло дымил. Ни своей пехоты, ни самоходок, что откуда-то справа часто и глухо лупили по финнам, Алексей не видел. Видел младший сержант Трофимов стальное колесо. Смотрел на царапины глубокие и толкал Манечку.

Позади остался "Сталинец" (СТЗ-5 "Сталинец" - гусеничный тягач производства Сталинградского тракторного завода) - согнулся с кувалдой водитель над лопнувшей гусеницей, двое бойцов торопливо стягивали на землю ящики с выстрелами...

...Звякнуло-взивзгнуло, срикошетив от щита - вот и прикрыла Манечка. Что-то закричал командир орудия - Алексей так и не запомнил, как его зовут, но точно сержант был с Волги, - все шутил, что из потомственных бурлаков с углубленным классовым упорством. Лейтенант, командир огневого взвода, шел за орудием, то и дело обеими руками поправлял каску, вглядывался - где-то здесь должна быть заранее размечена позиция. Расчет готовился - ребята ползали сюда по ночам. Вообще-то проклятый дот пытались разглядеть уже четыре дня. Четыре дня как прибыла на передовую батарея, а дот здесь торчал черт знает сколько, может, вообще с самой Финской уцелел, врос, вжился, стал частью того пологого склона. А может быть, частью той рощи, от которой остались стволы-пеньки высотой в рост человека да груды измочаленных ветвей. Но дот точно был еще живой. Утром по нему били дивизионом, но, как теперь уже понятно, не добили. И настал черед Манечки, что и ждала своего выхода в орудийном окопе за траншеями пехоты. "Прямой наводкой" это называется.

Младший сержант Трофимов артиллеристом не был. В смысле, сейчас-то был, уже вторые сутки. Но вообще-то радистом значился по боевой специальности Алексей Трофимов. Двое суток как прибыл с пополнением в дивизион, был назначен во взвод связи, согласно штатного расписания. Ну, штат-то был, а вот второй рации в дивизионе не было. Посему усилили могучим и свежим Трофимовым огневой взвод. Как в воду смотрели - тягловая сила Манечке ох как пригодилась. Хотя какая из послегоспитального младшего сержанта тяга? "Грибом" на батарее новичка обозвали - оно и понятно: одна башка-шляпка на тощем, не сильно-то рослом теле, вот и весь боец.

-Хорош!

Манечка качнулась - Алексея отпихнули - не мешай, доходяга-махра.

- За бэ-ка вали, Гриб!

Алексей расслышал, побежал навстречу батарейцам волокущим снаряды. Вместе с усачом рысью доволокли ящик. Господи, да сколько веса-то в нем?

Несло клубы вонючего дыма, глушил визг мин, - вспухали разрывы, - живы финны, отсиделись. Свиста пуль не слышно, отдельных разрывов не слышно - с утра гремит и дрожит карельская земля, бушует артподготовка по фронту от Белоострова до Таппари. Где гуще, где жиже. Сейчас, наверное, здесь пожиже. Потому как финские пулеметы, минометы, да наши танчики и самоходки, дивизионные трехдюймовки - щекотка, по сравнению с тем управляемым валом огня тысяч орудий.

...Манечка уже растопырила станины, шевелила своим недлинным хоботом-стволом. Лейтенант стоял на колене у колышка, заранее обозначавшего огневую, не отрывался от бинокля. Что-то кричал, не оборачиваясь. Алексей не слышал, не понимал, - точно, Гриб, и что, дурак, каску единственный из расчета нацепил? Лейтенант тоже в каске, да кто над ним смеяться будет?

Лейтенант обернулся: лицо злое, желтые зубы скалятся. Встал за ним столб минометного разрыва - лейтенант втянул голову в плечи, но все кричал...

Рвануло правее, - Алексей на коленях оказался, непривычный карабин под мышку сбился, земля по каске барабанила.

- Выс!... - расслышал сквозь грохот, успел распахнуть рот...

Манечка гавкнула... Подпрыгнула над землей в радости своей тяжеловесной, выплюнула из дыма раскаленного стакан гильзы...

...Алексей рысил с очередной ходкой - вырывалась из руки скоба массивного ящика, карабин колотил по спине.

- Да, что, твою... слабосильный такой?! - прокричал в грохот и пыль ядовито вспаханной земли усач-батареец.

- Так я с запасного, - прохрипел Алексей.

- Вас, грибов, вообще за ...

...Манечка без спешки, но и не медля, харкала в финнов двадцатикилограммовой смертью. Алексей не смотрел - раззявив по-рыбьи рот, бегал и бегал к тягачу и назад, с ящиком на двоих. Левый бок сзади жгло болью, но в шаг уже приноровились попадать, ящик вырваться не спешил, - усач крутил бритой потной головой, матерился, но уже больше для бодрости. Что-то о "пристрелялись, курвы"...

...Они не видели как там, на склоне, взлетел, вышибленный из земли, бронеколпак, похожий на бородавку. А дот тот злодеручий, то ли разбили, то ли финны не выдержали ложащихся рядом снарядов и драпанули. Лейтенант, наверное, что-то видел, и наводчик, припавший к не очень-то подходящей для стрельбы прямой наводкой, панораме, тоже видел. Вообще-то, война - слепая тетка. Кто её видит, кто по команде стреляет, а кто только ящики с надежными, но опять же жутко неудобными ручками, тащит.

...Рвануло вблизи, подносчики попадали, свиста осколков Алексей не расслышал. Одновременно подняли головы, усатый сморканулся рыжей пылью:

- Вот, маму их...

Подхватили ящик, - до Манечки шагов с полсотни оставалось. У орудия кто-то лежал. И лейтенант сидел, расставив ноги...

Опустили ящик к остальным, батареец кинулся к орудию. Жил и работал расчет в пыли и дыму, Манечка жила, ждала заряда, и главным сейчас именно это было...

- Гриб, ты лейтенанта, бери. И под ногами не путайтесь! - проорал кто-то в ухо.