Александр Митич - Игра в поддавки

— Чемодан, скоро выброс будет! Сдохнешь, дурень!

Что-то заедает в моей голове, лежу и тупо пытаюсь осмыслить, что там мне кричат. Какой выброс? Почему выброс? А, вот они о чём… Чуток переползаю, чтобы видеть север — и точно: над северной лесной опушкой дрожит бледно-лиловое зарево. Это начало. Пройдёт, может быть, полчаса, а может, и несколько часов — и над ЧАЭС полыхнёт ослепительно-белым. Никто не знает, что это за энергия, кем и для чего она сбрасывается через нерегулярные промежутки времени, зато всем известно, что происходит с теми, кого выброс застал в чистом поле. Выжжет мозги — и станешь бродить по Зоне без цели и смысла, пока сослепу не влезешь в аномалию, или не достанешься на обед мутировавшему зверью, или не подстрелят солдаты. В сущности, зомби — уже мертвец, только он об этом не знает. Он вообще уже ничего не знает. Мертвец с отсрочкой. Но окончательно и бесповоротно.

Спасибо тебе, Штангель, за подсказку. Надо укрыться. Лучше всего в бетонированном подземелье, несколько хуже — в обыкновенном подполе, ещё хуже — на дне глубокой ямы под плащ-палаткой. В лагерях сталкеров всегда есть подходящие укрытия, построенные для каких-то целей ещё до Первого взрыва. Собственно говоря, вокруг таких убежищ и возникают лагеря. В лесу можно найти яму или забиться под корягу, перетерпеть — а потом быстро уходить, потому что за выбросом всегда следует гон обезумевших мутантов, для которых человек в эту минуту — даже не еда, а просто препятствие на пути бегства. Хуже всего в поле, несколько лучше в лесу, а возможностей укрыться от выброса в развалинах обычно ещё больше… впрочем, зависит от ситуации. Конкретно здесь и сейчас — хреново…

В этой бывшей деревне я знаю один погреб — вкопанный в землю железный сварной короб с квадратной горловиной входа-выхода, ржавой лестничкой, дырявым люком и обломанной под корень вентиляционной трубой. Наверняка он полузатоплен, но уж лучше постоять несколько часов по пояс в тухлой воде, чем снаружи дожидаться зомбирования или смерти. От выброса я бы и в выгребную яму полез — даже жаль, что все они давным-давно обвалились и заросли крапивой. А ещё жальче, что погреб далековато от нас, на пути к нему несколько аномалий, да ещё придётся пересекать простреливаемые участки…

Оглядываюсь на Вычета — он ничего, лежит на животе смирненько, хотя и в готовности открыть огонь из своего АКСУ, и не дёргается. Следит за мной, смотрит, что я стану делать. Я даже не думал, что в Зоне парень так быстро пообтешется, — с новичками почти всегда хлебнешь лиха. Может, ещё сталкером станет — ведь утихнет же когда-нибудь эта муровина с ложными выводами и всеобщим шкурным страхом, как бы мы чего не напортили в Зоне… Кому Зона мачеха, а кому — мать родная и кормушка. Торговцам — точно кормушка, да и удачливые сталкеры не жалуются. Вычет мог бы стать удачливым — этак примерно через полгода или год. Лучше уж ему сталкером быть, чем сидеть в пустой квартире, размышляя о собственной ненужности.

— За мной!

Ползём. Под тяжёлым рюкзаком это не слишком приятное занятие и не самый быстрый способ передвижения, но рюкзак я не брошу. Кто знает, сколько нам придётся отсиживаться в погребе? Запас карман не тянет — верно сказано. Он просто давит на спину.

В лесу грохочут сразу несколько автоматов. Куда они лупят? Над нами пули не свистят, крапиву не стригут. Похоже, стрелкам не до нас. Ого!… Им точно не до нас. Дикий вопль, какой-то нечеловеческий, повисает над лесом… наверное, и впрямь нечеловеческий.

— Ко мне! — ору я Вычету. — Это гон! Оружие!

Один автомат хорошо, а два лучше. Побежит ли зверьё через поляну?

Почти наверняка. Выброс энергии над ЧАЭС — штука страшная, от неё мутанты теряют голову. И даже от её предвестников. Я своими глазами видел, как ошалевшая от ужаса собака прыгнула прямо в «разлом», вспыхнула факелом и сгорела в один миг. Чувствительность к аномалиям у мутантов Зоны обычно феноменальная, да и человеку не заметить «разлом» довольно странно — а вот бывают исключения из правил. На то и Зона. Зверьё во время гона прёт напролом, часто даже не дожидаясь выброса. А чего его ждать, когда даже самому тупому тушкану ясно, что пора удирать со всех ног подальше от ЧАЭС, поближе к Периметру?

Легок на помине. Небольшая прыгучая тварь выскакивает из зарослей, как выброшенная катапультой, и первый её прыжок заканчивается прямо перед носом Вычета, а вторым прыжком тушкан перемахивает через него и исчезает в лопухах. Вычет ничего не успел сделать, даже сообразить, что к чему, да и я на его месте вряд ли успел бы. Всё равно рычу ему сквозь зубы, кто он такой, а времени уже совсем нет, крапива впереди колышется. Стая?

Да, но не тушканов. Тот тушкан был одиночным, а это крысы. Пусть им не до нас, но хуже нет встречать нападение крысиной стаи лежа. С криком «делай, как я» вскакиваю и начинаю поливать тварей огнём. Одна надежда на то, что людям Штангеля в лесу уже не до нас, а то сняли бы обоих в два выстрела спокойненько, как в тире…

Полились. Серая масса. Я понимаю, что крысиная стая атакует нас лишь постольку, поскольку мы стоим на её пути, и бью только тех, кто бежит прямо на меня. Вычет — тот поливает веером, и мне некогда сказать ему, что он идиот. Некогда менять магазин, и я, бросив автомат, выхватываю пистолет и мачете. Смешаюсь влево, прикрывая Вычета, что возится со сменой магазина вчетверо дольше, чем полагается нормальному человеку. Чёрт, большая какая стая… Ударом мачете встречаю крысиного волка, нацелившегося мне в горло, — тварь настолько велика, что удар не рассекает её пополам, а просто отбрасывает дохлятину за кирпичный фундамент, где, помнится, была какая-то аномалия. Оказывается — тоже «карусель», как и слева. Отмечаю боковым зрением, что аномалия доделала за меня работу — порвала крысиного волка пополам, потом на крупные фрагменты, а потом и на мелкие… И — как отрезало. Кончилась стая.

Быстро меняю магазин. Слева от нас с ревом мчится чудовищный лось, обомшелый какой-то, а на его загривке мирно примостился снорк — сейчас он не хищник, а обыкновенный безбилетный пассажир. В лесу по-прежнему слышна оголтелая пальба, да и у нас, чую, ничего ещё не кончилось, а только пора нам отсюда сматываться. В лес? Извините, нет. В погреб, только в погреб!

Воды, как ни странно, немного — всего-навсего по колено. Воняет водичка. Ещё бы ей не вонять — застоялась, стока-то нет. Зона вообще не пахнет фиалками, а если где нет никакого запаха — берегись, наверняка какая-нибудь подлянка тебя дожидается. Зона — это вонь, мусор, руины, свалки, искалеченные первая и вторая природы. Грязь под ногами, грязь на лице и во рту, грязь в душах человеческих. Зона — это распад, живущий своей собственной жизнью. Считается, что распад — это процесс, но только не в Зоне. В ней распад — свойство. Ведь все нормальные процессы имеют начало и конец, но только не здесь.