Андрей Астахов - Heaven: Сборщики пепла

— Значит, они хреном сделаны, а я карандашом, так получается?

— Зих, ты же знаешь, что у Кривого чахотка, и он последнее время кашляет кровью, — сказал с упреком Усач. — А Петруха дальше Котловины на север не ходил. Чего ты себя с ними равняешь? Тоже мне, сравнил жопу с пальцем!

— Короче, вот такая у нас задача, — сказал майор. — Я все сказал, ты все слышал. Какой будет ответ?

— Нет, — не раздумывая, сказал Зих. — Я не сумасшедший. Нет.

— Это твое последнее слово?

— Последнее. Забирай свою пулялку и звездуй с ней… ну понял меня.

— Усач, — негромко сказал побледневший майор, — выйди-ка на минутку.

— Что, морду мне бить будешь? — спросил Зих, когда Усач вышел в подсобку. — Давай, не стесняйся. Только я ведь и на кулачках могу не хуже, чем стрелять.

— В последний раз тебя прошу, мужик — помоги.

— В последний раз говорю тебе, майор — отвали. Ищи другого дурака.

— Значит, я дурак, — сказал Бескудников, стиснув кулаки. — Потому что когда центральное командование отдало мне приказ сформировать разведгруппу для обнаружения объекта, я включил в нее своего сына. Капитана Алексея Бескудникова. На верную смерть его отправляю, выходит.

— На жалость бьешь, майор? Так я не жалостливый. Зря стараешься.

— И я не знаю, что такое жалость. Я военный, и для меня существуют две святые вещи — долг и приказ. Тебе вот сколько лет — сорок есть?

— Есть. И что из того?

— Никогда не задавался вопросом, как тебе удавалось выжить все эти годы? Почему тебя до сих пор Дикие на шашлык не пустили, мутанты не сожрали, инфекции не прикончили? Откуда у тебя патроны, лекарства, жратва, наконец? Или ты все эти годы мутапсами да крысами питался, а, Зих?

— Что-то я не пойму, куда ты клонишь, майор.

— Давай выпьем, — Бескудников плеснул спирт в кружки. — Давай выпьем за тех, кто своей кровью и своими жизнями поддерживает существование вот таких вот островков более-менее нормального существования, как ваш городок и такие же городки, разбросанные по всему миру — по всему этому гребаному подыхающему миру, который все труднее спасать и еще труднее в нем выжить. Благодаря кому мы получаем все необходимое для того, чтобы производить оружие и патроны, латать электронные устройства и транспорт, выпускать медикаменты. За тех, кто находит старые забытые склады и хранилища стратегических резервов, убежища, арсеналы, защищенные минными полями, ловушками, прочей хренью. За тех, кто роется в руинах сгоревших библиотек и вычислительных центров и часто жизнями платит за один-единственный листок из книги, чудом уцелевший после Катастрофы. За сборщиков пепла, Зих. За тех, кто идет на задание, даже если оно кажется безнадежным, и никто не хочет им помочь его выполнить. Потому что цена выполнения любого из заданий, которое получают сборщики пепла — жизнь. Твоя, моя, Усача, жителей этого городка, ребят с Дальних Озер. Всех нас, Зих. Такая вот цена. — Майор вздохнул и залпом опорожнил кружку. — Все, свободен. Вопросов к тебе больше нет.

— Погоди, майор. Ты это серьезно про сына сказал?

— Нет, пошутил, — взгляд Бескудникова стал холодным и злым. — Вольно, охотник, иди, спи дальше.

— У меня был сын, Ленька, — сказал Зих. Поколебавшись, полез за пазуху и извлек из внутреннего кармана комбинезона старый жестяной портсигар. В портсигаре был сложенный вчетверо ветхий листок бумаги с полустершимся детским рисунком — три взявшихся за руки человечка рядом с домиком под овальным улыбающимся солнцем. Самый обыкновенный детский рисунок, только нарисованный угольком, а не карандашами. — Вот, все что мне от него осталось.

— А я своего хоронить не собираюсь. Не согласишься, хрен чать с тобой, другого проводника найдем, — Бескудников замолчал, вцепился пальцами в пустую кружку. — Так что убери рисунок, мужик, не трави душу.

— Майор, у вас же карты должны быть.

— Есть карты. Но они старые, чуть ли не столетней давности, напечатанные еще до Катастрофы. Не годятся они. Новых карт мы не сработали. Все сказал?

— Все. Давай теперь к делу вернемся. Этим, — Зих показал пальцем на винтовку на столе, — ты меня не купишь. Мне другая плата потребуется.

— Какая? Спирт, патроны, еда, лекарства, бронежилет? Чего именно ты хочешь?

— Я хочу получить пропуск на вашу базу, — сказал Зих. — А еще лучше, красный пропуск на двух человек.

— Зачем он тебе?

— Старею я, — Зих подумал, что не стоит открывать майору всей правды. — Хочется с женой моей остаток жизни прожить спокойно.

— Пропуск, говоришь? — Бескудников потер подбородок. — Это реально. Но все будет зависеть от исхода операции.

— Слово?

— Если проведешь людей туда и обратно без потерь, гарантирую тебе получение красного пропуска.

— Что я должен делать?

— Я же сказал — довести разведгруппу до Каменного Леса и вывести обратно в точку эвакуации.

— Сколько человек в группе?

— Три. Эксперт по Наследию и два бойца сопровождения.

— А чего так мало людей посылаете?

— А того, что рискованно это очень. Знаешь, что сейчас главное сокровище в этой жизни? Люди. Подготовленные, умелые и преданные делу. Посылать их на безнадежное задание нельзя. Риск оправданный должен быть. Вот если найдут разведчики объект, а в нем стоящее что-нибудь, отправим уже эвакуационную группу с армейским прикрытием. Заодно наши люди пути выдвижения к объекту разведают,

— Я могу с ними поговорить?

— Если ты согласен, я немедленно доложу начальству и устрою вам встречу где-нибудь за городом.

— Тогда слушай. Я буду ждать твоих людей послезавтра в шесть утра у разрушенного моста к северу от города. Ты должен знать, где это.

— Знаю, — Бескудников вздохнул. — Все-таки согласен?

— Жалко мне что-то твоих пацанов стало, майор. Сгинут они без проводника. Вы же их все равно пошлете — со мной, без меня, без разницы. Не хочу, чтобы они мне потом по ночам снились. — Зих разлил остатки спирта из кофейника по кружкам. — Я люблю спать крепко и сладко, майор. Без кошмаров. Да и своя корысть у меня есть, но о ней тебе знать не стоит. Только помни, о чем я тебя просил. Про пропуск помни. Сделаешь — до конца дней добром вспоминать тебя буду. А не сделаешь, врага себе наживешь, — Зих залпом выпил спирт, вытер рукавом губы. — Это я тебе обещаю.

Лиза была дома. Сидела у окна и чистила добытую где-то картошку — большую кастрюлю картошки. Зих вошел, коснулся губами ее волос. Когда-то у Лизы были великолепные волосы, но в последние месяцы они сильно поредели, на голове появились проплешины.

— От тебя пахнет спиртом и другой женщиной, — сказала Лиза, продолжая чистить картофель.

Зих промолчал. Поставил в угол винтовку и рюкзак, сбросил с плеча кофр с подаренной Бескудниковым снайперкой, стащил грязные ботинки, потом расстегнул комбинезон.