Pferd im Mantel - КОЛОКОЛА ОБРЕЧЁННЫХ

-Вань, да хуй знает. Сам смотрю – и думаю. – в сердцах ответил другу Федя. – А что делать прикажешь? Возвращаться? Куда???

-Да нет, я просто думаю –что тогда делать будем?

-Тогда и увидим. Чё нагнетаешь? – сорвался Фёдор.

-Да ты не бычь, братан.

-Да я не бычу, Вань. Давай постепенно решать. Если парома нет – либо заночуем где, либо обратно в Клин.

-А может, лучше тогда через Тверь попробовать? Ты ж знаешь город!

-Может и через Тверь. А теперь гляди – в Новое Семёновское въезжаем!

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

В Семёновском действовало ополчение во главе с местным батюшкой. Селяне – а реально москвичи с тверичанами, поскольку село было в основном дачным – вооружённые кто чем, уже навели у себя дома порядок, и за околицей, мерзко чадя с таким запахом, от которого эти самые мертвецы, по идее, должны вставать из могил, чтобы свалить по-добру по-здорову из этих мест, догорала куча трупов, изловленных и возвращённых местными туда, откуда они без разрешения взялись. Здесь друзья и прозрели, услышав из уст батюшки Андрея следующую информацию, весьма важную для любого борца с нежитью, поддержанного местным населением, кивающим на каждое его слово и следящим за каждым его жестом. А именно: покойники весьма боятся святынь – образов, святой воды. Ежели кто читает молитвы какие или же акафисты – к тому мертвяк не приближается, топчется на расстоянии, а от святой воды его просто корёжит и действует она на нежить, словно серная кислота. К храму поганые не подходят, а как начинают звонить в колокола – разбредаются подальше от храма. Это всё было выяснено опытным путём, когда беда пришла прошлой ночью в село. Об этих и некоторых других обстоятельствах, поведал друзьям отец Андрей, пославший двоих мужиков, чтобы притащили связанную, пойманную некоторое время назад покойницу – для наглядной демонстрации своих методик. Через десять минут нежилицу притащили, ведя её на жерди, примотанной к связанным за спиной рукам. Ранее покойница была женщиной лет тридцати – сорока, судя по фигуре. Теперь существо являло собой злобную, агрессивную, шамкающую пастью с предварительно выбитыми зубами мерзостную тварь, гнусную пародию на человека.

-Вот она – Нина Егоровна, как просили, батюшка! – представил существо, указав на неё открытой ладонью мужик в камуфляже и болотных сапогах. – Ещё вчера у продмага здоровались, а сегодня… ууу, блядина! Матку свою и мужа сожрала, и племянницу свою дожирала, когда мы её, с мужиками-то, взяли.

-Не лайся, Семён. – пожурил мужика батюшка. – Или в том её вина, что бесовскую форму приняла женщина?

-А вот смотрите, что я вам покажу. – подошёл к друзьям отец Андрей. – Вот, гляньте-ка, родные мои, что с ней сейчас от молитвы-то происходить начнёт.

И, перекрестившись, отец Андрей на распев начал читать:

-Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Господи, помилуй.

Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходяшия, от сряща, и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое.

Когда батюшка начал читать псалом, словно сонм бесов вселился в покойницу. Тварь стала рычать, закатывать глаза, биться и Семёну пришлось подхватить жердь, которой удерживали нежить, чтобы та не вырвалась. Селяне, кто присутствовал при этом, истово крестились и кланялись.

-Видели!? – с огнём в глазах спросил друзей батюшка. – Вот что псалом девяностый-то над ними творит. То-то же! Вот глядите – и всем, кого встретите рассказывайте! А вот что от воды от святой с ними бывает. Ну-ка, Антонина, подай-ка мне бутылочку! – протянул руку к одной из женщин в толпе священник. Там дала ему полулитровую пластиковую бутылку из под «колы» с продырявленной гвоздём в нескольких местах крышкой. Батюшка, перекрестившись, брызнул на покойницу. Та завыла и на глазах её кожа, там где попала вода, покрылась мерзкими пузырями. Мертвица снова забилась на своей привязи, но мужики крепко держали жердь.

-Вот оно как! Крепко слово Христово всепобеждающее! – радовался, размахивая руками священник. Повсему было видно, что он дождался своего момента в жизни и теперь чувствовал себя на своём месте, всем нужным, потребным.

-Кто хотел переправляться? – спросил, подошедший к батюшке старик в бушлате.

-Мы. Здравствуйте. – поздоровался с ним Фёдор.

-Тогда давайте вон туда, на пристань. Сколько весу-то в ней? – спросил старик, кивнув на «пинцгауер».

-Ну, тонны три, наверное.

-Ну это ничего. – и махнув рукой, старик ушёл вниз, к реке.

Отец Андрей дотошно выспросил друзей куда держат путь и про новости, о том что творится в мире. Услышав новости, батюшка сокрушённо покачал головой, и перекрестился, заметив, что на всё воля Божья, зато весьма оживился, когда узнал, что друзья рвутся в Кушалино.

-Как же, знаю! Там же отец Паисий на приходе – святой человек! Приедете – привет от меня горячий ему передавайте и его держитесь! Рядом с такими людьми, как батюшко-то Паисий, сам чёрт, прости Господи, пасует! Уж рядом-то с ним и мир и порядок, я уверен!

Попрощавшись с батюшкой и местными, ребята аккуратно съехали вниз на пристань и загнали свой вездеход на маленькую баржу с подвешенным сбоку лодочным мотором. «Пинц» влез с трудом и судёнышко заметно просело под весом тяжёлой машины. Старик-паромщик, представившийся дядей Арсей, поморгал фонарём в сторону противоположного берега и через пару минут с той стороны также моргнуло несколько вспышек.

-С утра-то телефон работал, а теперь вот так – перемигиваемся. – пояснил дядя Арся. – Там в «Волжанке»-то у них хорошо. Сейчас летом-то народу много у них обычно. В основном московские. Посёлок в лесу, всё своё – вода, электричество. Охрана у них вооружённая. И забором всё обнесено. Никаких мертвецов. А дальше-то поедете – смотрите, сынки. В Твери-то, говорят, одни мертвецы. И то сказать – вона, глядите! – старик указал рукой на всполохи зарева в стороне Твери. – Горит Тверь-то.