Андрей Левицкий - Пароль: «Вечность»

Вернувшись на корму, я спросил:

– Где заканчивается Соколиная река?

Чак успел лечь на спину, подложив руки под голову, задрал ноги на ограждение и закрыл глаза.

– Посреди Москвы, – сказал он. – Между домами прямо. Вода расходится по подвалам, стекает в канализацию... Там среди домов вроде озерца такого, куда река впадает.

– Но бо́льшую часть времени воды в кратере мало?

Он махнул рукой в сторону центра воронки:

– На самом дне только. Такая лужа круглая, три сотни шагов в обхвате.

– В сезон дождей она разливается на всю воронку, то есть на весь кратер, вытекает наружу через трещину – и тогда получается река?

– Точно.

– Выходит, когда воды мало, место, где стоит колесо, сухое?

– Какой ты смекалистый – страх.

– Но тогда что делают там рыбари?

Чак сел, скинув ноги с ограждения. Из рубки доносился голос Юны, прерываемый помехами и неразборчивым бормотанием в динамике.

– Ну что ты пристал, человече? Рыбари... Надо ж их как-то называть. А так это обычные людишки. В том месте всегда ветруган сильный, у них ветряки, энергию добывают. Пара мастерских там, чинят аккумуляторы, продают. Еще скважина глубокая, вода есть. Живут себе в домиках таких на сваях, между домиками переходы вроде мостков висячих, к ним снизу полые бочки прицеплены, законопаченные. Как в сезон дождей вода подымется – мостки на поверхности плавают, а как уйдет – они провисают между домами. Там, на краю кратера, не сильно глубоко, это дальше уже река глубже становится. И в том месте вьюны плывут косяками...

– Вьюны? – перебил я, вспомнив гибкое тело в воде, которое увидел, когда нырнул к баркасу.

– Рыба такая, мутафаг то бишь. Хищный. Когда воды мало, вьюны там, на дне кратера, в ил зарываются и помирают в нем. Но перед тем икру мечут. Молодые вьюны прям в иле вылупляются и первое время что-то в нем жрут – может, трупы всякие, которые в него опускаются... Трупов-то, понимаешь, много завсегда, этим добром мы их обеспечиваем. Ну вот, а в сезон дождей вьюны всплывают и прут зачем-то всем скопом по реке аж до самого озера. Хотя не все, вроде самцы только, а самки в кратере остаются. Потом те самцы, что выживут, самые сильные и ловкие, значит, возвращаются к самкам, и все дружно обратно в ил закапываются, чтоб сдохнуть там. А рыбари их каждый сезон ловят сетями. Мясо у вьюнов зеленое такое, вкусное... Ну, и зачем оно тебе все надо, наемник?

Я не ответил – из рубки вышла Юна Гало.

– Они высылают нам навстречу катер, – сказала она.

– Это хорошо, – кивнул карлик. – А где встреча?

– В поселке рыбарей.

– Ага. А вот не полагаешь ли ты, сестричка, что там нас и настигнет Хэнк Губа?

– Я думала про это, но что делать? Был способ связаться с Храмом так, чтобы никто больше не услышал?

Чак покачал головой:

– В том-то и дело, что не было. Потому я тебя и не стал останавливать... Ладно, будем надеяться, что у Хэнка в броневике нет передатчика. И что никто другой...

– Не надейся, – отрезала Юна. – Про нас уже знают все. Идемте.

Мы вошли в рубку вслед за ней. Девушка подкрутила ручку настройки, увеличила громкость, и стал слышен грубый монотонный голос, который вещал про трех людей: «крепкого наемника с юга», «девку с темными волосами» и «мелкого человека с наколкой на лбу».

– «Мелкий человек»! – возмутился Чак. – Они, мутанты необразованные, не знают благородного слова «лилипут»? Ну хотя бы «карлик»?

Голос продолжал:

– Южное братство заплатит золотом всякому, кто укажет, где они прячутся. Два золотых – тому, кто доставит нам наемника и девицу живыми. Повторяю: эти двое нужны живыми.

– А я, значит, нет! – фыркнул Чак и ударил кулаком по ручке настройки. Голос смолк, карлик развернулся к нам, уперев руки в бока: – Вы двое понимаете, что это значит?

– Примерно понимаю, – сказал я, – но ты можешь объяснить.

– Могу! Да уж, могу! Вот что это значит! Первое: пока мы там крутились, в туннелях, с тем психом-монахом, из Цитадели сюда прибыл один из старшин Южного братства, этот Сельга Инес. Он вышел на Хэнка Губу и нанял его ловить вас. Вот почему медведковские отважились напасть на заставу – топливные пообещали, что как-то отмажут их. Защитят от мести Ордена. Второе: им теперь нужна не только ты, сестрица, им теперь нужен наемник! Почему? Да потому что они поняли, какая он ценность! Человек, который по некрозу может шастать туда-сюда! Не ведаю, прознали об этом другие или пока только братство в курсе... Но если слухи дальше пошли – так за тобой, человече, теперь вся Москва охотиться будет! Причем вот что еще важно: подружка твоя их и мертвая устраивает. Нет ее – нет переговоров, Меха-Корпу конец, топливным выгода. Но если выживет она... что ж, они не прочь ее у себя оставить – вдруг Тимерлан Гало в живых останется после того, как некроз Арзамас накроет? Семья Гало богатая, даже если Корпорация вся погибнет, будет потом с кого выкуп требовать. Но вот наемник точно живой нужен. Живой и в рабском ошейнике. Третье: у Хэнка Губы, насколько знаю, посудин никаких нету, чтоб по кратеру плавать, потому что раньше медведковским оно не надо было. Но раскатать по бревнышкам ту заставу да смастерить плот – дело нехитрое. Весла еще нужны... хотя у монахов там где-нибудь в подвале они наверняка валяются. Короче, уже сейчас плот с хэнковской братвой за нами, может, плывет, надо выйти глянуть. И наконец, четвертое, самое важное! К рыбарям нам теперь нельзя. Потому что у рыбарей хоть один передатчик на весь поселок да имеется и они вот эту объяву Южного братства могут...

Юна шагнула к радиостанции, но Чак схватил ее за руку, протянутую к ручке настройки.

– Сестрица! – фальцетом вскрикнул он. – Какая ж ты все-таки ду... неопытная еще! С монахами собралась толковать опять?

– Ну да, – кивнула она. – Чтобы сказать, что мы высадимся немного в стороне, обойдем поселок и будем ждать баркас дальше на берегу реки.

– Точно, молодец, соображаешь! – притворно восхитился карлик и отпустил ее руку. – Давай, выходи на связь...

Юна растерянно посмотрела на меня.

– ...со всей Москвой, – заключил он.

– Тебя услышат и медведковские, если в броневике все же есть рация, и рыбари, – пояснил я.

Закусив губу, она отвернулась. Смилостивившийся Чак сказал:

– Хотя сама мысль правильная, сестричка. Так и сделаем – просто никому о том докладывать по радио не будем.

– Но мы доберемся до берега реки уже поздно вечером, – возразила она. – Как в темноте увидеть катер монахов? Она широкая...

– Не очень-то и широкая, – возразил он. – Да и огни монахи наверняка включат, чтоб не врезаться куда по ночному времени. Окликнем их как-нибудь с берега.

– Если у них будет работать мотор, не услышат, – возразил я. – А он будет работать, они ж против течения сюда пойдут.