Саймон Кларк - Кровавая купель

– Так что ты хочешь сказать?

– Что тебе придется махать большой палкой, Дэйв, чтобы заставить многих из них делать то, что им говорят.

Дэйв покачал головой, огорченный тем, что я говорю в таком тоне.

– Я согласен, что некоторые из этих людей – неограненные алмазы, но я уверен – это потому, что у них в жизни не было реального шанса. Мы их убедим и дадим им чувство ответственности.

Голова у меня болела, но я ею замотал и вернулся к работе над двигателем.

После двухдневного дождя в комнате было холодно. Сидя на краю кровати, я глядел на фрагмент обоев с подсолнухами на стене. В углу стоял мертвый телевизор. Даже будь у нас электричество, ничего, кроме помех, мы не поймали бы.

Говорят, чтобы понять, как тебе что-то нужно, надо это потерять. Чертовски верно. Чего мне сейчас больше всего хотелось – посмотреть какое-нибудь старое кино. Например, “Эта прекрасная жизнь”, которую я уже миллион раз видел. Знакомые вещи успокаивают.

Я уже собирался гасить свечу, как в дверь тихо постучали.

И она открылась.

– Ну, как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, Сара, хорошо. Я как раз думал, то ли кино посмотреть, то ли чемпионат мира по борьбе.

Она вошла в комнату – очень симпатичная в купальном халате. Волосы она сбросила через плечо, и они падали на одну грудь.

С внезапной неловкостью мы вдруг замолчали, потом она вытащила банку.

– Я нашла в багажнике немножко пива.

– Спасибо; как раз то, что доктор прописал.

– Ты знаешь, ты тут самый привилегированный. Единственный человек со своей комнатой. Даже Мартину пришлось жить в одной комнате с Дэйвом. А мне – с Вики, Энн и еще двумя девушками. У нас битком.

– Садись, – улыбнулся я. – А то я тут болтаюсь в этой комнате, как горошина в пустом стручке.

Мы открыли по банке пива, и снова наступило неловкое молчание.

– Ник, – вдруг быстро заговорила она. – Я тут думала… жизнь ожидается трудная, на самом деле это будет битва за выживание. Люди в погоне за тем, что им хочется, будут вести себя, как животные. Наступит время без всяких “пожалуйста” и “спасибо”. Самые жесткие возьмут, что захотят, – еду, одежду – все вообще.

– К чему ты это говоришь, Сара?

– К тому, что… Господи, не знаю, как это легче сказать… В общем, скоро девушки не будут иметь права сказать “нет”, и потому… – Она сделала глубокий, судорожный вдох. – И потому я хочу, чтобы ты был первым.

Мы переглянулись. Ее глаза изучали мое лицо, читая, что на нем было написано.

Я наклонился и нежно поцеловал ее в губы. В ушах у меня звенело, внутри будто горел огонь.

От нее шел запах чистоты – слабый аромат духов, чуть сдобренный мускусом.

Ее руки охватили мою голову, и она крепче прижала мое лицо к своему. Боль из лица и шеи ушла, и я ощущал только шепот ее волос по моим обнаженным рукам и прижатие ее губ.

И я чувствовал ее голод. Скользнув рукой внутрь ее халата, я ощутил не только ее грудь, но и тяжелое биение сердца.

В поцелуе она выскользнула из халата, и дальше я помнил только жар ее тела. Время перестало существовать, и был долгий поцелуй на кровати, но я сдерживал себя, пока она не шепнула:

– Я готова… сделай это. Я хочу, чтобы ты это сделал. Я нервничал, боясь сделать ей больно. Но она только слегка ахнула и крепко держала меня, пока все не кончилось.

Еще через час я почувствовал, что она снова коснулась меня руками, и на этот раз она любила меня так же, как я ее.

Колонна выехала из гостиницы в восемь утра. Сара и ее сестры ехали со мной в “сегуне”. Вики была в очках, которые Сара попыталась кое-как починить, но надевать она могла их ненадолго – они начинали раздражать.

Слэттер? Даже и следа не было. Даст Бог, он напорется на папашу Слэттера, и эта парочка друг друга аннулирует.

Щеки Сары еще горели памятью предыдущей ночи. То и дело мы встречались взглядами и отводили глаза, улыбаясь нашей тайне.

Я все время проверял в зеркале заднего вида – где там желтый микроавтобус. Если выхлоп от него шел голубым дымом, я был доволен. Это значило, что дефектный цилиндр все еще работает и жжет масло. Это было далеко от совершенства, но у Джо, которая была за рулем, все же оставалась в распоряжении достаточная тяга – микроавтобус был доверху загружен консервированными овощами, не считая пяти пассажиров.

Перед выездом Дэйв попытался уговорить меня бросить “сегуна” и поехать в микроавтобусе. Он сказал, что не хочет, чтобы я вел после таких ударов по голове. Я ему ответил, что не согласен, и сел в “сегун”. Покачивая головой и огорчаясь моим бунтарским поступком, он вернулся в головной автобус.

Мы проехали уже двадцать миль, когда Сара резко выдохнула:

– Боже мой… вот тебе и на!

В зеркале заднего вида по дороге выруливал серый “роллс-ройс”, перегоняя колонну. И вел его мистер Кошмар собственной персоной.

– Таг Слэттер, – покачала головой Сара. – Он, значит, нас нашел. Посмотри ты на этого идиота. Он же сейчас угробится!

– Ура, – сказал я вполголоса. – Он бы сделал нам большое одолжение… Господи, что это он вытворяет?

Где Слэттер достал “ролле”, я не знаю, но вел его так, что прочесал по длинной каменной стене, обдирая краску, хром и зеркала, которые полетели дождем обломков.

– Зачем он так делает? – спросила Энн.

– Потому что он совсем сумасшедший, – ответила Сара.

– Я его давно знаю, – сказал я. – Он любит все ломать. Чем больше человек ценит вещь, тем этому гаду приятнее ее раздолбать.

– Смотрите, он хочет переехать собаку! – крикнула Вики. – Ой! Он ее убил! Этот плохой человек убил щенка. Я выглянул вдоль цепочки ползущих машин.

– Щенок попал между колесами. Его не зацепило. Щенок, шатаясь, отступил на травяную обочину. Идущий за нами микроавтобус остановился, и Джо выскочила подобрать щенка. Она его оглядела, потом обняла, как ребенка, и бегом вернулась за руль.

Слэттер прибавил скорости и исчез вдали. Колонна ползла дальше. Снова начался дождь, и крупные капли разбивались о машину стеклянными шариками.

Мы проехали деревеньку, где был пруд с утками и сельская церквушка.

– Ох! – сказала Вики. – Посмотрите на эту церковь! Правда, смешной Иисус?

– Головы вниз, девушки! – быстро приказал я. – И так и держите. Сара, не смотри, оно того не стоит.

Она отвернулась в другую сторону, где на пруду плавали утки.

– А что такое? Я прошептал:

– Когда ты последний раз видела Иисуса с часами на руке?

Кто-то пригвоздил к кресту собственного сына.

Местность переменилась. Поля вспухали холмами, и леса теряли ухоженный вид – это мы покидали плоские поля, которые тянутся от Донкастера до Йорка. Деревни становились меньше, признаки цивилизации – реже.