Марик Лернер - Дорога без возврата

В дальнейшем истеричном крике прозвучало, что она требует от общины компенсации и справедливости. В частности моя печень должна достаться ей, как и лучшие куски мяса. Вот это мне сильно не понравилось, и я даже засомневался, правильно ли понимаю. Моментально выяснилось, что все правильно. Остальные женщины дружно возмутились. Общий вопль завис над мысом. Все это начало напоминать спор на базаре в мясной лавке.

С громкими криками, руганью, и поминанием предков началось деловое обсуждение какую часть моего тела кому положено и за какие заслуги. Одна из старух попыталась показать прямо на мне, что за кусок положен несчастной вдове. В руке она держала нож, и я поспешно отодвинулся назад, наткнувшись спиной на стоящих. От мощного толчка между лопатками я невольно отлетел вперед, сбив с ног продолжающую поносить окружающих вдову, и сам едва удержавшись на ногах. Крысы дружно заржали. Чувство юмора у них было очень странное.

— Хватит! — негромко сказал седой мужик стоявший в первом ряду.

Девка в общем шуме, похоже, не услышала. Лежа на земле, она, захлебываясь собственным криком, высказывала очень серьезные сомнения по поводу потенции своего обидчика, вовсе не меня, имея в виду, а того, кто толкнул. Достаточно громко чтобы слышали все, она со знанием дела и упоминанием конкретной ночи сообщила о том, что у него вместо детородного члена малюсенький обрубок, который он отвязывает на ночь и прячет в карман из страха, что его кто-нибудь украдет. От хохота некоторые попадали на землю.

— Хватит, я сказал, — повторил седой.

Не обращая на него внимания, она продолжила красочный рассказ на тему что мужик иногда забывает вставить член на место, потому что он не особо и нужен и так и ходит, ничего не замечая.

Седой шагнул вперед и резко ударил ее ногой в висок. Девка без звука распласталась на земле. Если он и не проломил ей голову, то потерю сознания и серьезное сотрясение мозга точно обеспечил. Смех резко прекратился.

— Ты понимаешь меня? — спросил Седой.

— Да, — на всякий случай немногословно сообщил я.

— Я Убийца приматов, род Крыс, семейство Озерных, аргх, — отчеканил он стандартную формулу.

— Я вижу тебя, — автоматически ответил я такой же стандартной фразой. — Я, Живой, род Медведей, семейство Гризли со скал из Клана Пятипалых.

Прости, но я не понимаю слово аргх.

Он подумал и пояснил:

— Это вроде как шаман и вождь в одном лице. Мое слово высшее для всего семейства.

Он помолчал и тоном начальника продолжил, — Что ты делал на нашей земле Медведь?

Какой смысл скрывать, подумал я.

— Мы ищем свободную землю для охоты и жилья.

Тишина кончилась, раздался общий яростный крик. Он поднял руку в запрещающем жесте и крысы замолчали.

— Это наша земля и нечего вам тут делать. Чужаков мы убивали и убивать будем.

— Извини, но откуда нам было знать, что здесь кто-то живет? Когда едешь по территории Народа всегда есть знаки рода и семейства. Тебя встретят и спросят, куда и зачем идешь. А вот когда ты нарушишь слово или захочешь взять с земли больше, чем требуется для жизни, тогда и можно пустить кровь пришельцу. Мы много дней идем, и никого не видели.

Клянусь, у него глаза загорелись красным, а запах ярости можно было пощупать руками.

— Не таким как ты указывать нам, где проходит граница нашей территории и что мы должны делать или не делать. Ваши Законы, — он буквально выплюнул эти слова, — нам не интересны. Мы хорошо помним прошлое.

Еще бы понять, что такое он имел ввиду и было бы совсем замечательно. Явно какие-то старые счеты поминаются.

— Здесь наша земля! — воскликнул большой крыс явно для публики.

Он осмотрел меня с головы до ног и продолжил уже спокойно.

— Завтра ты умрешь. Очень давно мы не видели таких как ты. Но мы прекрасно помним. Что ты убил в бою — это хорошо, значит воин. А воин должен уметь сражаться в боевой форме.

Я кивнул.

— Вот и хорошо. Эти людишки, — он пренебрежительно махнул рукой, — что иногда забредают сюда — просто смазка для зубов. Все будет честно. Никакого оружия, только то, что у нас есть.

— Клык против клыка, коготь против когтя, — пробормотал я.

— Именно, — согласно кивнул аргх. — Если ты будешь хорошо драться, мы потом съедим тебя согласно Закону. Сердце даст храбрость, ноги быстроту, печень жизненную силу… ну, сам знаешь.

— Не знаю, — возразил я, — нет такого Закона. Народ не ест разумных и тем более своих даже из другого рода. За это убивают.

— Это ваши проблемы, — он засмеялся. — Съесть хорошего врага — это честь. Труса мы есть не станем. Можешь, если захочешь просто лечь и подставить горло. Тогда сердце, печень и мозг мы не возьмем. Выкинем падальщикам.

Я постарался ухмыльнуться как можно противнее.

— Не дождешься. Уж я завтра попробую вашу кровь на вкус.

Он, не поворачиваясь к остальным, ткнул в мою сторону пальцем.

— В яму его!

— Минута, — сказал я поспешно. — А руки освободить? Или ты боишься за своих доблестных воинов? — и я демонстративно обвел взглядом стоящих. — Они способны только с обездвиженными сражаться? Тогда им действительно надо бы скушать сердце настоящего бойца. Явно все больше с трусами и слабаками дело имели.

Крысы громко зашипели. Парочка ухватилась за оружие.

— Вот, вот, — «обрадовался» я. — Об этом героизме вечно будут петь на застолье сказители. Проткнуть копьем беспомощного — настоящий подвиг.

Еще один резкий жест в мою сторону и один из настоящих крыс вышел вперед. Я сунул ему в морду руки и он одним движением перекусил веревку. Потом очень явно подмигнул и оскалился. Наверное, напугать пытался. Сложно меня пугать после дуба-людоеда. Один раз я уже умер и все равно живу в долг. Завтра, так завтра. Рано или поздно это случится. Я не тороплюсь, но бегать от смерти не собираюсь. Уже хорошо, что они изображают политес. Не будут связанного резать. Кому-нибудь я обязательно горло вырву.

Меня взяли за плечо и подтолкнули в сторону озера. Оборотни неторопливо расступались с дороги. В десятке шагов на земле лежал достаточно большой камень, чтобы его пришлось, с трудом сдвигать двоим. Я радостно прокомментировал вслух слабосильность крысиного племени. Причем старался сделать это погромче, чтобы и остальные слышали. Первое дело на равнинах показать, как тебе начхать на врагов. Мы ведь тоже далеко не добряки, бывает всякое. Веди себя с достоинством и за подобное поведение только больше уважать будут. Не думаю, что в этом мы отличаемся. Я достаточно видел и слышал. Если бы не заключительное слово можно было бы не сомневаться, что я угодил в плен к враждебному роду на равнинах. Происхождение у нас явно одно, живем схожим образом и это самый… менталитет тоже. Что бы это идиотское слово не означало. Вот только слишком разошлись наши дороги. Крыс надо выжигать начисто. Это вбито в Народ с детства. Каннибалов надо уничтожать, они не остановятся.