Алексей Бобл - Падение небес

Монах закачался, отступил на край плиты. За спиной Разина раздался шорох, звякнула патронная лента.

— Не стреляй! — окликнул он Турана, который и так опустил пулемет.

Когда Разин опять повернул голову, монах свалился вниз. Расплескались маслянистые волны, детина поднялся из воды, держась за горло, побрел прочь. Хриплое дыхание его далеко разносилось вокруг. Разин потянул из-за пояса обрез, Туран встал рядом, к краю плиты с оханьем подполз Белорус…

Болото зашевелилось, в нескольких местах бурая масса, состоящая из жижи, островков осоки вперемешку с грязью и гнилых веток, приподнялась, выгнулась упругими горбами. Пять округлых комьев, оставляя позади развороченную трясину в разводах пены, потекли за монахом, догнали, сомкнулись… Взметнулись брызги, грязь захлестнула беглеца, он исчез — будто провалился в яму, крик захлебнулся.

Там, где пропал монах, пошли волны, закружилась в водовороте, потом из вороха кроваво-белой пены взметнулась рука с растопыренными пальцами… и медленно опустилась.

Белорус с трудом сел и пробормотал, поглаживая затылок:

— Я половину просмотрел, — он зажмурился, тряхнул головой. — Мне показалось, или его там порвали?

— Можно и так сказать, — откликнулся Туран.

Разин опустился рядом с Белорусом на корточки, свесив кисти между колен, качнул обрезом в сторону болота:

— И как мы теперь на остров попадем?

— Сендер не пройдет, — сказал Альбинос. — Яхта какая-то? Я слышал, по воде на яхтах путешествуют, когда далеко плыть надо и груз большой взять. Но это не вода… да и какая яхта два грузовика свезет, да еще «тевтонец»? Нет, тут что-то другое.

— А может, здесь подземный ход? — выпалил Белорус. — Под болотами, а? Хитро придумано!

— Хитро, только следы «Панча» сюда привели, — возразил Туран.

Он присел у края бетонной плиты и провел пальцами по неровной кромке стены, выходящей к болоту. Под пальцами бетон крошился и сыпался. Похоже, совсем недавно здесь колотили чем-то тяжелым. Разин нагнулся и тоже потрогал.

— Лодка здесь причаливала. Даже не лодка, а что-то вроде глиссера на воздушной подушке. То есть баржи, только принцип движения не как у лодки… Откуда у Губерта такая техника?

— Что за подушка? — заинтересовался Белорус. — Я впервые слышу.

Разин выпрямился, отряхнул руку о брюки и уставился в туман, стелющийся над топью.

— В любом случае у нас такого нет. Монахи приезжают сюда, дают какой-то сигнал, Губерт присылает за ними транспорт. Что-то такое у них устроено.

— А… — Белорус захлопнул рот, когда Разин стрельнул в него недобрым взглядом. Ведь по вине Тима монах из пут вырвался и ушел… Точнее сказать, сгинул в трясине.

— Можно возвратиться в Киев, раздобыть лодку, — предложил Альбинос. — Купить навесной мотор…

— Нельзя, — перебил Туран. — Когда монахи не вернутся, Зиновий поднимет тревогу. У нас и дня нет в запасе. Сейчас нужно, пока они не опомнились.

Разин молчал и глядел в болото, будто надеялся увидеть в вонючем тумане решение.

— Эй, а там что? Поселок? — Туран ткнул пальцем вправо, туда, где тянулась граница между зыбкой трясиной и сушей. В другом случае эта испещренная лужами грязь за сушу не сошла бы, но в сравнении с колышущейся вязкой топью это можно было считать берегом.

Разин с Белорусом уставились в указанном направлении. Вдалеке в тумане проступали темные силуэты, остроконечные, треугольные — похоже, двускатные кровли. Располагались они у края трясины, там, где серая земля соприкасалась с бурой топью.

— Люди там живут, что ли? — неуверенно сказал Белорус.

— Если люди, значит, они умеют передвигаться по трясине, лодки у них есть или еще что, — произнес Туран. — Иначе зачем селиться у берега? Поедем туда.

Разин, не отвечая, зашагал обратно.

— Идем, Тим, — окликнул Туран.

Белорус вздохнул, еще раз окинул взглядом унылый пейзаж и поплелся за товарищами.

Илай поджидал их, усевшись на капоте сендера и лениво водя камнем по острию арматуры. Ленты на конце копья были повязаны новые. Старик готовился к очередной схватке не спеша — зачем торопить смерть? Когда духи решат забрать Илая, они дадут знак.

Старый мутант поправил очки, поднял голову.

— Где пленник?

Разин молча полез в сендер.

— В краю счастливой охоты, — ответил Альбинос, садясь за руль.

Илай перехватил копье и перебрался на заднее сиденье.

— По болоту не проедем, — поясняя ситуацию, Альб оглянулся. — Но рядом есть поселок. Рыбари там живут или сборщики клюквы. Съездим туда, попробуем лодку раздобыть.

В зал вошли Туран с Белорусом. У Тима к поджившим синякам добавился быстро наливающийся темным кровоподтек на подбородке. Илай недовольно покачал головой.

— Чего? — тут же насторожился Белорус.

Старик только махнул рукой и отвернулся.

— Папаша, я не понял. — Тим полез в сендер. — Я, будем говорить, себя не щажу, первым в бой… э… вот послушай:

— Это я к тому, что шрамы на лице — украшают мужика. А вот если б на заднице, будем говорить, шрам…

— Хватит болтать, — перебил Разин. — А то у меня шрамы на ушах появятся.

Он оглядел, всех, подождал, пока Туран установит пулемет на турели.

— Едем.

Альбинос скатился с бетонной плиты и повел сендер вдоль края болота. По правую руку лежали заросли зеленой осоки, жирная черная грязь и лужи, слева — бурая топь, поросшая чахлыми бледными стеблями, и над всем этим — туман, туман и туман… И вонь. Альб сбавил скорость, напряженно глядя вперед. Сендер пер по грязи, натужно гудя на всю округу. Как бы в поселке не переполошились…

Из туманной дымки проступили строения. Они Держались на сваях, которые, наверное, уходили глубоко в ил. Больше десятка опор под каждым бревенчатым домом. Крыши острые, двускатные, очень высокие. Оно и понятно — чтобы вода лучше стекала по ним, не задерживалась. Воды здесь много, то дождь, то просто мелкая серая взвесь в воздухе. Болотным обитателям хватает и той вонючей жижи, что внизу, под ногами, — и они не хотят, чтобы сверху тоже была вода. Бревна, из которых были срублены дома на сваях — толстые, прочные, почерневшие от сырости. Щели между ними были плотно законопачены мхом. Крепкая домина, ничего не скажешь! Окошки небольшие, забраны прочными рамами, в них не пролезть. Поселок угрюмыми тенями темнел среди серого тумана.

За первым зданием виднелось второе — точно так же устроенное, между ними были перекинуты мостки, гибкие, провисшие посередине. Держались они на плетенных из тростника канатах, пропитанных чем-то жирным и черным. Чуть дальше — третий дом, вместе они образовывали треугольник, в центре которого покачивается на бурой болотной жиже длинная ржавая платформа с покрышками, навешенными на боковинах. От нее к двум домам тянутся железные тросы.