Александр Горобец - Последний паладин

— Так, боец, слушай меня внимательно! — Китяж сменил тон, на командный. — Мы с тобой остались здесь одни. Понимаешь? Совсем одни. И если ты не хочешь дожить до глубокой и счастливой старости, — вперед! Вон дверь! И запомни, мне нужен взрослый мужик, который мне прикроет спину, а не маменькин сынок, который падает в обморок при виде пары капель крови! Мне нужен напарник, на которого я могу положиться, а не рохля и тюфяк. Наверху тебе не школа! — Китяж гипнотизировал сына, а тот смотрел на него не мигая и постепенно округлял глаза от удивления. Таким, он видел отца в первый раз.

— Там, — Тяжин поднял палец вверх, — двоек не ставят, там убивают! Те кто выжил, начнут такую битву за существование, что «Бой за выжигатель мозгов», в твоём сраном СТАЛКЕРе покажется прогулкой в парк развлечений. Там нет респаундов! Схлопотал пулю — cдохни! ПОНЯЛ???

Китяж выдохнул и посмотрел на сына. Эффект достигнут. Данила встал, молча взял нож, тряпку и взялся за работу. Только детского блеска в его глазах Тяжин больше не видел.

Разобравшись с рюкзаком, Тяжин резюмировал:

— Итак, дружище, что мы имеем. У нас на двоих есть два ножа. Это уже хорошо, — Кирилл посмотрел на сына, на его работу и похвалил Даню, — Молодец! Этот нож — твой. Запомни: нож — продолжение руки. Достал нож — бей. Бей с силой и наверняка. Не задумываясь.

— Отец, но ведь я убью! — Даня все ещё не до конца понимал, как это — лишить человека жизни. И это было правильно. Вспомните себя в десять лет.

— А ты вспоминай Павла Владимировича, когда берешь этот нож, и семью его вспоминай, и друга Апполошу. А потом представь, что перед тобой именно Павел Владимирович. И бей! — Китяж сделал характерное, резкое движение рукой. Так его учили. Так, теперь учит он.

— Я попробую, отец, — Даня взял нож и посмотрел на лезвие.

— Не надо пробовать, сынок. Надо бить.

Даня поднял с пола кусок капронового шпагата, каким перевязывают торты. Продел его в дырочку в рукоятке и сделал петлю, крепко, «прямым» узлом связав концы. Китяж наблюдал за этим действом с нескрываемой радостью.

— Это чтобы с руки не слетел, в нужный момент, — прокомментировал свои действия Данила и засунул нож за пояс.

— Соображаешь, боец, — Тяжин одобрительно похлопал сына по плечу. — Что у нас дальше? Есть еда и это ещё лучше! Есть хочешь?

Даня закивал головой.

— Тогда приступай, а я сгоняю в коридор, поищу какую-нибудь чашку. Китяж достал зажигалку и шагнул к двери, — надо же нам из чего-то пить!

Вернулся он через тридцать секунд с пустой двухлитровой бутылкой, из под Колы, когда Даня раскладывал на разорванной футболке продукты.

— Дай-ка свой нож, сынок, — попросил Китяж Данилу. Тот протянул Тяжину нож. Правильно, взявшись за лезвие. Взяв нож в руку, Китяж дал Даниле второй урок.

— Ну вот, ты и без оружия. Всё! Делай с тобой, что хочешь.

Даня удивленно смотрел на отца:

— Но ведь ты…

— Никогда не давай себя обезоружить! Без оружия ты можешь быть только с теми людьми, которых ты знаешь! — Китяж вбивал в сына прописные истины, — Или если я тебя попрошу. Усек?

— Усек, — пробурчал Даня, — не мог так сказать? Я же не маленький. Я напарник твой.

«Ух ты! Меняется на глазах,» — Теперь уже Китяж удивленно посмотрел на сына.

— Напарник! — утвердительно ответил Тяжин, — И не просто, напарник. Ты мой сын. И я горжусь, что мой сын, стал моим напарником!

Китяж подошел к Даниле и крепко его обнял. Даня прижался к папке. И разрыдался в голос.

Китяж прижимал к себе сына и ему было обидно. Нет, не за то, что парень расклеился и дал волю эмоциям. Китяжу было обидно, его сыну выпала такая тяжелая доля. Да что там сыну. Сын рядом с отцом. А вот как там Женечка…

Даня постепенно успокоился, и Тяжин взялся за ужин. Для начала он разрезал пополам пластиковую бутылку. Получился вполне приличный стакан. Китяж сполоснул его. Налил грамм сто воды. Затем подошел к медикаментам, которые лежали на втором оторванном рукаве и взял йод. Накапав в стакан десять капель, он протянул его сыну:

— Давай, до дна.

— А зачем йод? — Даня скептически посмотрел на отца

— Занадом! Йод выводит радионуклиды. — «Чему их только в школе учат» удивлялся про себя Китяж, — Давай — пей. Не один ведь.

Данила скептически посмотрел на отца и пожал плечами, типа: «ну надо — так надо» и немедленно выпил. (Все как у Ерофеева).

Наспех перекусили парой бутербродов.

— А теперь пойдем, посмотрим, какие секреты спрятаны в этой «пещере Али-Бабы», — одобряюще сказал Тяжин сыну, взял фонарь и шагнул в коридор.

Коридор проходил посередине здания и делил его пополам, вдоль. Друг напротив друга были расположены подсобные помещения с дверьми и, практически все, были закрыты. Холодильная камера, в которой Тяжин с сыном спрятались, находилась как раз посередине, и выйдя в коридор, Тяжин сначала посветил вправо, а затем влево. Слева коридор заканчивался дверью. За дверью была лестница, по которой они с Данилкой попали сюда. От двери до Китяжа было метров десять. Четыре подсобки.

Справа коридор заканчивался элеватором или электромеханической лентой, для приема продуктов. Эту ленту вытаскивали на улицу через маленькое окошко со ставенками и включали электродвигатель. В это время, на улице, подвыпивший грузчик, в синем халате и с синим носом, разгружая ГАЗ-53, на борту которого было написано «ОВОЩИ», кидал сетки с картошкой или капустой на эту ленту и она послушно отправляла их в подвал, как в пасть огромного, ненасытного чудовища. Всё это маленький Кирюша Тяжин неоднократно видел, возвращаясь из школы домой. И ему всегда хотелось посмотреть на это изнутри. Что ж, детские мечты, иногда, сбываются и сейчас, Тяжин смотрел на безжизненную ленту, как на абсолютно ненужную этому миру груду железа. На ставенки, которые были закрыты на навесной замок Китяж, все же обратил внимание. Именно из их щелей, струйкой, в подвал струился дым. «С дымом разберемся», — подумал Кирилл и пошел налево, в сторону основной двери.

Пробежавшись по трем подсобкам, Китяж и Данька обнаружили раздевалку, в которой был ряд шкафчиков и старый, потрепанный диван. С дивана Китяж снял мягкие седушку и спинку, и оттащил их в холодильник, а в шкафчиках отец и сын разжились пятью белыми, поварскими халатами, старой дворнической фуфайкой и прочей ветошью, которая могла пригодиться. За другой дверью было две душевые кабинки и два унитаза. Воды, конечно не было.

— Вот нам и туалет, а? Как ты считаешь, сынок? — Тяжин вопросительно глянул на сына, — Сойдет на первое время?

Даня ничего не ответил отцу, и они прошли в следующую подсобку. В ней была гора металлолома, из которой был извлечен старый, двухтактный двигатель от мопеда, ещё советского производства.