Дэн Абнетт - Первый и Единственный

Матрос снова бросился вперед, и Гаунт попытался перехватить его удар низким блоком. Но в последний момент убийца перебросил нож в левую руку, попутно переключив лезвие. Восходящий удар справа превратился в нисходящий слева. Клинок вошел в правое плечо. Только дубленая кожа кителя остановила его движение. Раскаленное копье боли пронзило правое легкое Гаунта, срывая дыхание.

Нож легко выскользнул из раны, сопровождаемый алыми брызгами. Теплая струя змеилась по руке. Рукоять танитского ножа стала скользкой. Не важно, кто победит в схватке: если не остановить кровотечение, Гаунту уже ничто не поможет.

Тем временем убийца вновь обманул защиту комиссара, играя ножом, как заправский жонглер. Лезвие прыгало из правой руки в левую и обратно. Матрос попытался нанести режущий удар в живот и скользнул ближе. Гаунт поднял нож для защиты, и кончик лезвия угодил в одно из отверстий керамитового клинка.

Воспользовавшись этим, комиссар развернул оружие и рванул на себя. Керамитовый нож отлетел в сторону и исчез в холодном полумраке смотровой платформы. Обезоруженный убийца замешкался всего на миг. Недолго думая, Гаунт всадил посеребренный кинжал в его грудь. Хрустнули ломающиеся кости.

Матрос судорожно качнулся, бесполезно хватая ртом воздух. Из-под лезвия танитского ножа потекла тонкая струйка крови. Затем алая жидкость хлынула изо рта. Убийца рухнул на палубу — сначала на колени, потом лицом вниз. Его тело, нанизанное на длинный нож, так и не коснулось пола.

Хрипло вбирая воздух, Гаунт привалился к перилам. В крови кипел адреналин, тело дрожало от дикой боли. Окровавленной ладонью он стер липкий пот с посиневшего лица и бросил взгляд на матроса, лежащего в растекающейся багровой луже.

Комиссар осел на пол. Его трясло от слабости. Из горла вырвался странный звук, похожий на смех и всхлип одновременно. Гаунт мысленно поклялся при первой же встрече купить Корбеку самую большую…

Матрос начал подниматься.

Убийца вставал в том порядке, в каком и падал. Сначала — на колени, всколыхнув кровавую лужу. Затем выпрямил спину. Бессильные руки плетями болтались вдоль тела. Медленно он повернулся к похолодевшему Гаунту. Его лицо больше ничего не выражало, глаза опустели, да их и вовсе не было. Череп матроса наполнился зеленоватым колдовским пламенем, и оно ярилось в пустых глазницах. Мертвец разинул рот, из которого вырвался еще один язык пламени, мгновенно превращая зубы в черные угли. Резким движением убийца вырвал танитский нож из груди. Из раны вместо крови полился луч слепящего зеленого света.

Псайкер все еще играл со своей марионеткой. Гаунт обреченно вздохнул. Подчиненный колдовской волей человек был уже мертв, и теперь богомерзкая магия пробудила его труп.

Эта тварь сможет продержаться в бою сколько угодно.

Она убьет Гаунта.

Комиссар пытался совладать с чувствами. Он приказывал себе подняться, бежать. Но сознание ускользало. Матрос медленно ковылял к нему, словно зомби из древних легенд о живых мертвецах. Мертвое лицо освещали сияющие ведьминским огнем глазницы. Скрюченные пальцы сжимали убивший его кинжал.

Мертвец занес руку для удара.

Два лазерных выстрела швырнули его в сторону. Следующая пара лучей разворотила грудную клетку убийцы. Вспышка псионической энергии озарила труп. Последний выстрел, будто кувалда, размозжил голову мертвеца, свалив его окончательно.

Колм Корбек опустил лазерный пистолет и уверенно пересек смотровую платформу. Зеленое пламя, оживившее тело матроса, теперь стремительно пожирало его. Полковнику оставалось смотреть на горстку тлеющих останков.

Где-то вдалеке надрывно взвыла сирена — сработала система обнаружения оружия.

Вцепившись в перила, Гаунт попытался встать. Корбек немедленно бросился на помощь.

— Осторожнее, комиссар…

Гаунт отмахнулся от него. И заметил, что из раны все еще хлещет кровь.

— Как ты… вовремя… — прохрипел комиссар.

Корбек молча указал пальцем куда-то за спину. Там, возле дверей лифта, стоял раскрасневшийся от волнения Майло.

— Парню приснился какой-то кошмар. — Игнорируя жесты комиссара, Корбек взял его под руку. — Не нашел тебя в каюте, ну и прибежал ко мне.

— Нужно обработать раны, — встрял Майло.

— Оттащим его в лазарет.

— Нет! — запротестовал Майло, и Гаунт сквозь боль улыбнулся силе в голосе юного адъютанта, осмелившегося спорить с командиром роты. — Лучше в наши казармы. К нашим врачам. Не думаю, что комиссар хочет привлекать к этому внимание.

Корбек изумленно уставился на него. Но Гаунт кивнул в знак поддержки. Он лучше других знал, что в таких делах лучше доверять чутью Майло. Парень никогда не лез в личные дела комиссара, но понимал его словно на уровне подсознания. Гаунт ничего не мог утаить от него, но доверял ему и его дару предвидения.

— Брин прав, здесь все сложнее… — Гаунт посмотрел Корбеку в глаза. — Потом все объясню. Командование корабля не должно знать об этом, пока мы сами не разберемся, кому здесь можно доверять.

Сирена тревоги продолжала надрывно выть.

— Хорошо бы нам убраться отсюда, а то… — начал было Корбек.

В сопровождении электронного хора зашипели открывающиеся двери лифта. На палубу ворвались шестеро матросов в чешуйчатых доспехах и глухих шлемах. Упав на одно колено, каждый солдат взял на прицел нарушителей. На гвардейцев уставились короткие стволы дробовиков. Гардемарины о чем-то отрывисто переговаривались по внутренней связи. За их спинами вырос флотский офицер. В отличие от солдат, он не носил доспехов, только изумрудно-зеленый китель с серебряным кантом флота сегмента Пацификус. Высокого роста, он был довольно полный, с неестественно бледной кожей. Профессиональный моряк, решил Корбек. Его ноги не знали твердой земли уже много лет.

Офицер брезгливо разглядывал троицу: нечесаный проходимец с запрещенным лазерным пистолетом, повисший на нем оборванец, истекающий кровью, и подросток с диким взглядом.

Скривившись, офицер доложил что-то в собственный передатчик, нажал одну из кнопок на своем координационном жезле и взмахнул им над головой. Повинуясь его жесту, сирена смолкла.

— Я — мичман Лекуланци. По приказу лорда-капитана Грастика я несу ответственность за поддержание порядка на этом корабле. Нечасто мне приходится видеть запрещенное оружие. Но с гвардейским отребьем на борту я всегда готов к подобным выходкам. И более всего меня удручает то, что кто-то осмелился из этого оружия выстрелить.

— Погодите, я понимаю, как это выглядит, но… — Корбек попытался дружелюбно улыбнуться и сделал шаг вперед. Все шесть стволов мгновенно повернулись к нему.

Стандартным оружием флотских матросов были укороченные дробовики, разработанные специально для абордажных боев. В отличие от болтера или лазгана выстрел из дробовика не мог повредить обшивку самого корабля, но заряд проволочных колючек и битого стекла в узком помещении легко превращал человека в кровавую кашу.