Алекс Шакилов - Остроги. Пси-Войны

Дрон тут же откликнулся:

— В летнюю кухню.

Молча двинули к одноэтажному строению, на окнах которого Гурбан с удивлением заметил массивные железные решётки, выкрашенные белым. И вообще весь домик был белым и аккуратным, будто из сказки, где зло существует лишь по необходимости, из-за законов жанра. Сметанная такая кухня, вариация на тему пряничного дома. Странно, на особняке решёток нет, а тут…

Дверь особняка с грохотом распахнулась. На порог выскочило нечто косматое, в галстуке и лохмотьях, в которых с трудом узнавался деловой костюм. Обувь существо не признавало из принципа.

— Не стрелять! — рявкнул Дрон. Что-то особое прозвучало в его голосе, какая-то мольба что ли, из-за чего все послушались, огонь не открыл даже Гурбан. — Это мой босс, Евгений Борисович!

— Пролом в заборе. Трое! — сообщил Бек, вытаскивая из-за пояса топор.

— Баня. Пятеро! — голос Ксю дрожал.

Фаза заметил ещё семерых носителей слизней. Маевский, опиравшийся на Фазу, двоих. Гурбан о своих наблюдениях предпочёл не докладывать, чтобы не смущать команду. И так понятно, что особняк и его окрестности кишат зомболюдьми.

— В летнюю кухню? — переспросил Гурбан.

Дрон кивнул.

— Медленно, — велел Гурбан. — Очень медленно. Главного нельзя вспугнуть.

Вспугнули.

Босс Дрона, зомбак по имени Евгений Борисович, упал на четвереньки и зарычал. Потом встал, широко расставил ноги и, утробно воя, принялся колотить себя в грудь. При этом что-то сверкало на его левом запястье.

— «Ролекс», золотые. — Дрон словно прочёл мысли командира.

До сметанного домика оставалось метров пятнадцать, когда твари атаковали.

Гурбаном заинтересовался здоровенный детина, в прошлом, похоже, спортсмен — иначе с чего бы на нём болтались остатки спортивной куртки, а на шее — почти что унитазная цепь из «рыжья»? Широкие плечи, рост под два метра — зомбак, ощерившись и широко разведя мускулистые руки, рванул к Гурбану так, словно был уверен, что пули не причинят ему вреда.

На миг командир чистильщиков опешил — слишком уж нагло пёр зомбак. А тут ещё обуза — Доктор. Но рефлексы, как говорится, не пропьёшь. Палец коснулся спуска, автомат дёрнулся, очередь чикнула по спортсмену от паха до головы. Гурбан осклабился: вот и всё, счастливо оставаться.

Как бы не так!

С дырой во лбу, истекая кровью, зомбак продолжал мчать на командира.

Победная улыбка на лице Гурбана погасла. Что такое, а?! Быть этого не может! Зомби, считайте, обычные люди, только управляемые слизнями. И умирают они соответственно. Это жизнь, а не фильм ужасов, из могил тут никто не вылезает, по погосту не бродит.

Очень хотелось выпустить в спортсмена весь рожок, но Гурбан заставил себя не делать этого. Патроны на кустах не растут, потратишь зря — потом локти кусать будешь. Точнее, тебе их обгложут вот такие, как спортсмен, у которого таки закончился заряд — зомбак рухнул на колени, завалился рожей вперёд и затих. Ну вот, другое дело!

Прыгая на одной ноге, Маевский всаживал пулю за пулей в стаю из десятка тварей. Редея с каждым выстрелом снайпера, стая двигалась наперерез чистильщикам. Сашко успел завалить четверых, когда в дело вступил Бек. Тот орудовал своим топором, как умелый мясник: рубил зомбакам головы так легко, словно разделывал цыплят — и слишком уж увлёкся. Из «макара» Ксю выстрелила в затылок твари, что подкралась к Беку сзади. Когда-то тварь была девушкой на содержании у местного богатея. Стройность фигуры и наличие внушительных молочных желез на это очень намекали.

Была девушкой. Был боссом. Был спортсменом.

Всё вокруг определялось одним коротким словом «были»…

Ксю первая ввалилась в летнюю кухню. Она исчезла в дверном проёме, и сквозь грохот прочих выстрелов Гурман разобрал «голосок» её пистолета. Это могло означать только одно — зомбаки и в кухне тоже. Плохо, очень плохо.

Но неприятность эту мы переживём. Наверное.

Чистильщики в полном составе заняли кухню.

Только захлопнулась дверь перед оскаленными мордами преследователей, Фаза задвинул засов.

— Живо! Укрепить вход! — Приказ был лишним, Фаза и Бек уже подтаскивали к двери здоровенный холодильник. Маевский с Дроном толкали кухонный шкаф, в котором жалостливо дребезжала посуда. Ксю занялась креслом, обтянутым коричневой кожей. Сам Гурбан не пожалел для баррикады внушительный ЖК-телевизор — оторвал его вместе с креплением от стены.

Дверь содрогалась от ударов, зомбаки жаждали крови. Ну-ну, хотеть не вредно.

Гурбан занялся рекогносцировкой — следовало как можно скорее осмотреть то, место, где чистильщикам придётся увлекательно провести некоторое время. Ещё не хватало, чтобы зомбаки попёрли из какой-нибудь дыры в углу.

Итак, вот, что имеем на балансе. Потолок подвесной, окна пластиковые, на окнах решётки, и это радует. Пол покрыт ламинатом. Небольшая, по пояс Гурбану, кирпичная печь, дальше стол для готовки и газовая печь с баллонами. Газ удобней, а кирпич — хороший вариант на случай, если придётся перейти на подножное топливо. Молодец хозяин, соображалка у него работала, хотя, глядя на него сейчас, и не скажешь… Диван ещё есть, вот на него и надо уложить Доктора, а то что на плече висит.

Фаза спросил:

— Чего делать будем, командир?

Гурбан закрыл глаза. Будем отдыхать и наслаждаться жизнью, как всегда. Но вслух он этого не сказал. Сначала Доктор, а потом уже оценим обстановку и примем решение:

— Помоги. Пусть ляжет…

За окнами летней кухни бушевала толпа зомболюдей. На кое-ком ещё болтались жалкие остатки костюмов и платьев, но таких было мало. В основном носители слизней давным-давно позабыли об одежде. За последние минут десять количество зомбаков снаружи утроилось, и они продолжали прибывать. Откуда их тут столько? Неужели весь посёлок был заражён? Очень может быть.

Твари спокойно себе заходили в пролом в заборе. Или — впрыгивали на территорию особняка на четвереньках. Таких было заметно больше, чем прямоходящих — из-за слизней, они людей оскотинивают.

— Планета обезьян, тля.

— Чего? — не понял Фаза.

— Фильм был такой, задолго до Псидемии. О том, как обезьяны умными стали, а люди — наоборот.

— И чего это значит, командир?

— А того, дружище Фаза, что очень уж похоже получилось: люди стали как обезьяны. Потому и планета наша — обезьянья…

Научники, с которыми Гурбан однажды потолковал на эту тему, считали, что слизень отключает в мозгу человека определенные центры, тем самым подчиняя тело, также паразит контролирует выработку норадреналина, провоцируя в носителе вспышки агрессии.

Звери «умнели» за счёт слизней, у которых, как считалось, были зачатки интеллекта. А вот люди-носители превращались в своего рода неандертальцев или даже питекантропов — это уж как посмотреть. Причём не простых питекантропов, а особо свирепых…