Бен Каунтер - Чаша Скорби

В течение трех недель врачебный персонал пытался выходить пациента, и наконец этот человек — они не могли даже установить его пол — смог моргнуть в подтверждение, что слышит их.

Это произошло в тот день, когда одна из сенаторов Септиама находилась в госпитале с визитом. Время от времени сенаторам приходилось совершать подобные посещения, чтобы продемонстрировать, насколько члены их разросшейся семьи из кожи вон лезут, только бы превзойти один другого в заботе о гражданах своего мира. Сенатору не нравилось в госпитале, но только подобные шаги позволяли удерживать рабочих Септиам Торуса в повиновении и добром настроении, поэтому она вежливо вслушивалась в то, что ей рассказывали врачи, ведя ее от одной палаты к другой.

В очередной раз свернув за угол, она увидела обгоревшее тело жертвы аварии, подвешенное в медицинском гамаке и замотанное бинтами, которые уже пропитались сукровицей и пожелтели, хотя их и меняли меньше часа назад. Мониторы, следившие за состоянием пациента, мерцали и попискивали. Ароматизированные занавески, развешанные вокруг пострадавшего, не могли скрыть отчетливый смрад подгоревшего мяса.

— А, наш гость, — улыбнулась сенатор. Многим ее улыбка могла показаться проявлением дружелюбия и сочувствия к несчастному, но на самом деле сенатор впервые за весь день увидела хоть что-то интересное. — Здравствуй, незнакомец. Мы с нетерпением ждем той минуты, когда ты сможешь рассказать нам о себе. Нам всем очень хочется узнать, что же случилось с тобой и твоим кораблем.

— Пациент только сегодня начал приходить в себя, госпожа, — произнес один из санитаров. — Мы ожидаем, что очень скоро он возвратится к сознательной деятельности.

Пострадавший пошевелился и устремил на сенатора взгляд измученных, запавших глаз.

А затем, всего за несколько мгновений, тело пациента распалось на части. Бинты разматывались, увлекаемые за собой расползающейся плотью; с шипением заскользили перекрутившиеся узлами кишки, шлепаясь на начищенные до блеска полы; внутренние органы вспухали лопающимися пузырями и растекались грязной лужей. Рассыпался позвоночник, и упал череп, расплескав превратившийся в жижу мозг. Глаза поплыли по щекам, зубы казались белоснежными кубиками в зловонной каше.

Сенатор опрометью бросилась из госпиталя, а санитары спустили гнойную мешанину в канализацию. Но все-таки женщина успела вдохнуть изрядную порцию болезнетворных газов, исходящих от разлагающегося трупа пациента, подцепив тем самым чуму, которую и принесла на следующее заседание сената.

Всего через две недели от сената и половины населения планеты ничего не осталось. Десятки тысяч погибших были свалены в глубокие ямы, а прекрасное небо Септиам Торуса стало грязно-серым от жирного дыма погребальных костров. Выжившие пытались организовать карантинную зону за стенами Септиам-Сити, но обугленные до костей пальцы разрушили баррикады. Мертвецы вернулись к жизни, великолепие мира-сада нарушили кровавые кошмары, несомые блуждающими трупами.

Те немногие покойники, что еще могли разговаривать, произносили только одно слово — имя Тетуракта.

Гвардеец Сеншини мог поклясться, что слышал треск костей под траками танка «Леман Расс», модель «Палач», когда тот перевалил через лесистый холм и начал взбивать изрытую кратерами грязь. Грязь, в которую превратились земли, некогда покрытые буйными лесами и плодородными полями, где выращивались урожаи солфайра. Через окуляры системы наведения Сеншини видел теперь только неровные очертания города, поднимающегося над погибшим лесом и жидкой грязью. Септиам-Сити окопался в этом пейзаже — изъеденные оспинами мраморные блоки и завалы из рухнувших колонн образовывали огромные баррикады, противотанковые ловушки обрамляли подходы.

Сеншини достаточно знал о недолгой истории конфликта на Септиам Торусе, чтобы понимать: сражение будет суровым. Первая атака на планету была предпринята спустя всего несколько недель с момента подтверждения ее захвата Тетурактом. Полк элизианцев высадился на планету, десантировавшись на гравишютах с «Валькирий». Весь он погиб, практически до последнего человека, оказавшись в окружении толп блуждающих мертвецов там, где рассчитывал столкнуться только с горсткой повстанцев. Полки ВДВ Элизии считались элитными подразделениями, но никакие навыки в обращении с лазерной винтовкой не могут помочь убить того, кто и так уже мертв… в особенности если это твой бывший сослуживец.

Имперская Гвардия вытащила всех элизианцев, кого только смогла, и отправила вместо них полк более способных к долгим операциям солдат — XVII Йорианский. Они организовали осаду Септиам-Сити. Вскоре, когда стало ясно, что одним только двадцати тысячам йорианцев не взять стен города, им в качестве подкрепления был отправлен XXIII полк Стратикса — свирепые вояки, набранные из преступных группировок с улиц ульев и мечтающие отомстить за свой погибший мир. Чтобы проредить ряды окопавшихся защитников перед неизбежным штурмом, прислали также и личную гаталоморианскую артиллерию губернатора.

В целом, включая отряды обеспечения и поддержки, войсковая группа Торуса насчитывала всего несколько сотен тысяч человек.

И Сеншини, если быть честным, полагал, что этого вряд ли достаточно.

Он торчал здесь вместе с остальными йорианцами уже три недели. За это время гвардеец успел наслушаться историй, которые рассказывали возвращающиеся на базу патрули и ликвидационные отряды. Повсюду они натыкались на мертвецов, которые разгуливали так, словно еще были живы. На некоторых из них была форма элизианцев. А потом появились и бывшие йорианцы. Но теперь во всяком случае ожидание было закончено, хотя Сеншини, как и любой в бронетанковом подразделении, опасался того, что они могли найти на улицах города.

На краю видимости окуляра системы наведения он увидел фигуры пробегающих мимо людей в темно-серой форме XVII Йорианского. Солдаты, чьи черные шлемы и бронежилеты уже были забрызганы грязью, прижимали к груди лазганы.

Бронетанковое подразделение и пехота должны были прикрывать друг друга, приближаясь к периметру города. Затем в задачу танков входило проламывать стены, а солдатам предстояло врываться в эти дыры. Осадные машины класса «Разрушитель» катились к рощице мертвых деревьев, за которой могли найти хоть какое-то укрытие и наносить удары с большого расстояния. Танки «Леман Расс» должны были идти на сближение, чтобы из орудий средней дальности бить по завалам и сбрасывать защитников со стен. «Палачи», которых у йорианцев была всего горстка, вынуждены были подходить ближе прочих, чтобы залить проломы жидким огнем, прежде чем туда ворвется пехота.