Константин Калбанов - Царство небесное

Размышляя о том, что ему предпринять — продолжать путь, пробиваясь через плотно набившуюся на площадь толпу, или все же обойти ее, он невольно прислушался к разговору двух ремесленников.

— Да ведь всем известно, что Тони голь перекатная, да пьяница, и ему ни в жизнь не выплатить этих денег.

— Знать ему одна дорога, в кабальные.

— Да какой прок Большому Бобу от этого пьяницы.

— Продаст кому-нибудь.

— Да кому может понадобиться этот старик-пьянчужка?

— Ну, Тони старик, это так, и то, что пьяница знатный — это тоже не секрет, но ведь он лучший рудознатец по всему графству.

— Был лучшим рудознатцем, да все мозги пропил.

Андрей, уже решив, что прорыв через эту толпу не стоит тех усилий, которые будут затрачены, хотел двинуться в обход по соседней улице, как вдруг в беседе двух мужчин его привлекла поднятая тема.

— Пьяницей он стал, это верно, но мозги не пропил. Говорят, что он хвастал, будто из дешевой плохонькой руды может сварить настоящую оружейную сталь, и при этом она выйдет гораздо дешевле, чем из симерсонской руды.

— А вот этого не может быть, — со знанием дела возразил его собеседник, по виду как раз кузнец. — Чтобы получить сталь, подобную стали из симерсонской руды, нужно положить чертову уйму сил, так что дешевле купить уже готовую.

Кузнец был, конечно, отчасти прав. Искусственная цементация металла известна довольно давно, но это и впрямь весьма трудоемкий процесс. То, что для них считалось из области фантастики, для него было данностью. Просто он и приблизительно не представлял себе, как организовать выплавку металла из руды, и тем более — как получить легированную сталь путем добавок каких-то присадок при плавке руды. Память-то у него была исключительной, но опять вспомнились слова преподавателя тактики: «хреново вспоминать то, чего не знаешь». Единственное, что он знал точно — это что при добавлении олова в медь получается бронза, да и то, о пропорциях он ничего не знал. Слышал, что для получения легированной стали применяются в качестве добавок вольфрам и кобальт, но это ему ни о чем не говорило, а сам процесс и вовсе оставался тайной за семью печатями.

Этому же старику, по видимому, удалось разработать методику, вот только верить ему никто не хотел, для окружающих это была просто фантастика, но Андрей-то знал, что это вполне возможно.

— Эндрю, а что тут происходит? — тихо поинтересовался он у друга, чтобы не привлекать к себе внимания окружающих.

— А как раз то, о чем ты меня все утро пытаешь, — недовольно скривившись, ответил купец, скорее всего он уже начал трезветь, а трезветь на ногах — это то еще удовольствие, голова начинает раскалываться с удвоенной силой. — Какого-то ремесленника судят за долги, и скорее всего он попадет в кабалу. Андрэ, я прошу тебя, пошли побыстрее, у меня просто раскалывается голова, мне нужно срочно принять на грудь, иначе я соображать перестану.

— Погоди. Если дела обстоят именно так, то мне нужен этот человек.

— Зачем?

— Если кабатчик может стать хозяином кабального, то и я могу.

— Конечно, можешь, только зачем тебе этот пьяница?

— Потом объясню.

Тем временем разбирательство в отношении рудознатца Тони подошло к концу. Тот не отпирался и признал предъявленный к нему счет в целых пять золотых, хотя, ориентируясь по местным ценам, Андрей не представлял, как мог один человек выпить целую цистерну вина, скорее всего, кабатчик превысил действительный долг, и весьма сильно, но бедному пьянчужке нечего было противопоставить, он скорее всего так часто напивался до потери сознания, что обвини его в убийстве — и то не смог бы с уверенностью возразить против этого.

Кстати, с подобными случаями Андрей хоть и не часто, но сталкивался. Одного такого бедолагу ему даже удалось спасти от тюремного заключения, хотя алкоголиков он и не любил. Тот напился до такого состояния, что ничего, абсолютно ничего не помнил, а когда очнулся, то обнаружил себя в крови, а своего собутыльника мертвым. Повезло ему только потому, что Андрей, будучи участковым, прекрасно знал: этот, с позволения сказать, убийца — трус и тряпка. Настоящего убийцу Андрей все же нашел, тоже алкоголик, но только буйный. Опера же, окрыленные успехом и повесившие убийство на ни в чем не повинного, потом еще долго косились на перешедшего им дорогу участкового. А чего коситься-то, делайте свою работу хорошо, и обижаться ни на кого не придется.

— Можешь ли ты, Тони, уплатить трактирщику Бобу вышеуказанный долг?

— Нет, Ваша Честь. Откуда у меня такие деньги?

— Тогда я приговариваю тебя к кабале, до выплаты всей суммы по долгу. Есть ли среди присутствующих тот, кто хочет выплатить деньги трактирщику Бобу, дабы возместить ему убытки?

Трактирщик вполне искренне изобразил заинтересованность и стал обозревать толпу, надеясь на то, что найдется дурак, который расстанется с такой суммой в обмен на право обладания старым и никчемным пьяницей.

— Есть, Ваша Честь, — стряхивая со своего плеча руку друга, выкрикнул Андрей.

— Пропустите этого человека, — сухо, с нескрываемой ленцой приказал судья.

Толпа разом подалась в стороны и образовала не то чтобы коридор, но вполне проходимую тропку в плотной массе народа. Андрей проследовал по освободившемуся проходу и поднялся на помост.

Кабатчик ничем особенным не отличался, обычный заплывший жиром мужчина средних лет, походивший на вполне обеспеченного и довольного своей долей человека. Судья был сух, как пересушенная таранька, в глазах скука и обыденность — а чего от него ожидать, человек занят рутинной для себя обязанностью, вершит правосудие. Нет, возможно, когда он только приступил к этим обязанностям, то вел себя иначе, да только те времена безвозвратно минули. Конечно, если бы разбиралось дело, обещающее ему выгоду, он, возможно, и вел бы себя по-другому, но тут ему ничего не должно было обломиться. Он даже не обратил внимание на то, насколько велик оказался долг пьянчужки перед кабатчиком, и не задался вопросом как такое могло вообще произойти. Да в конце концов, уже после первого шиллинга перестань наливать ему и кормить в долг.

Сам пьянчужка так же ни чего интересного из себя не представлял. Маленький, сухонький старичок, с жидкой всклокоченной бороденкой и такими же всклокоченными редкими волосами, в грязной одежде, источающий ароматы далекие от благовоний, уж скорее ближе к сточной канаве. Взглянув в его сторону Андрей тут же вынес диагноз, алкаш конченый. На вид лет семьдесят, но с таким же успехом могло оказаться и сорок пять, Новак довольно плотно в свое время общался с подобными типами, иногда ему даже казалось, что только с ними он и общался, поэтому симптомы ему были хорошо знакомы.