Митчел Сканлон - Сошествие Ангелов

— Какая глупость! — воскликнул не на шутку рассердившийся Лев. — Вы же рациональные люди технологически развитого общества. Вы должны были видеть, насколько неразумны подобные суеверия.

— Вы слишком рано показали свое истинное лицо, — продолжал лорд-экзальтер. — Когда появились ваши разведчики, они с важным видом рассказывали, как разрушили власть религии и объявили ее детским суеверием. С того самого момента мы поняли, что вы — носители зла. Ни одно общество не может быть признано справедливым, если оно не признает верховенства божественной силы. Мирские истины лживы. Как только мы услышали, что Император объявил всех богов ложными, мы тотчас поняли его сущность. Он — лживый демон, воплощение обмана, посланник темных сил, сбивающий человечество с пути истинного.

Захариэль шагал по корабельным коридорам к временной казарме своего отделения и перебирал в уме все, что надо было сделать перед возвращением на «Ярость Калибана» и десантом на поверхность Сароша. Он ни на минуту не сомневался, что высадки войск на планету ждать осталось недолго, и предостережения Кургиса о том, что сарошанцам нельзя доверять, постоянно звучали в его ушах.

Внезапно он снова вспомнил странное выражение лица Лютера, когда тот вылез из-под шаттла сарошанцев, и стал гадать, что мог увидеть заместитель командующего Легионом, чтобы так…

Что?

Нервничать?

Захариэль, не замедляя шаг, опять вызвал в памяти бледное и растерянное лицо Лютера. Что же могло смутить такого героического воина, как Лютер? Чем больше он вглядывался в мысленный образ, чем пристальнее всматривался в его глаза, тем дальше проникало его сознание.

Он увидел в нем боль и печаль долгих лет, прожитых в тени другого человека.

Природные чувства Захариэля, усиленные тренировками под руководством брата-библиария Исрафаэля, помогли понять смысл переживаний, владевших Лютером.

Не доверяй им… И не поворачивайся к ним спиной.

Захариэль резко остановился от внезапного сильного приступа тошноты. Он ведь был Астартес и никогда не страдал от каких-либо болезней, поскольку улучшенный метаболизм автоматически компенсировал все отклонения, способные вызвать неприятные ощущения.

Однако в данном случае дело было не в физических отклонениях. Приступ вызвало сильное и внезапное предчувствие близкой угрозы.

Что еще хуже, он был абсолютно уверен, что об этой угрозе догадывается не он один, но только он намерен ее предотвратить.

На пусковой палубе было совсем тихо, что само по себе казалось необычным.

Захариэль шагнул через порог противовзрывной двери и огляделся в поисках постоянного персонала — техников, механикумов и грузчиков, обычно наполнявших помещение громкими голосами.

Но единственными звуками были легкий скрип, свист гидравлики и постоянный гул двигателей, и Захариэль тотчас понял, что его подозрения не были беспочвенными.

Что-то определенно пошло не так, как следовало.

Он пересек пусковую палубу и обошел вокруг шаттла сарошанцев, пытаясь найти в нем нечто необычное. Как он уже раньше сказал Лютеру, перед ним была устаревшая и почти забытая модель с громоздкими для такого маленького корабля двигателями.

Он заглянул под одно из крыльев, даже встал на четвереньки, надеясь увидеть то, что так взволновало Лютера.

Снизу от шаттла пахло машинным маслом и гидравлической жидкостью, пластины металла были привинчены довольно грубо, рабочие явно не заботились ни о красоте, ни о качестве. Поначалу Захариэль не обнаружил ничего необычного и решил забраться дальше, под самое днище.

Он нагнул голову, чтобы не стукнуться об отвисшую пластину, и…

Обернувшись, он внимательно осмотрел металлическую полосу. Крепления покрывал слой ржавчины.

Захариэль покачал головой. Просто чудо, что шаттл пробился сквозь атмосферу, но вряд ли можно ожидать, что он сумеет вернуться.

Продолжая осматривать днище, он вдруг понял, что необычно в этом шаттле. По крайней мере частично. Корабль не был предназначен для космических полетов, поскольку в днище не имелось тепловых щитов. Это было обычное воздушное судно, построенное для передвижения в пределах атмосферного слоя, чем и объяснялся увеличенный объем двигателей — вероятно, их переделывали, чтобы шаттл смог дотянуть до орбиты.

Любой, кто решился бы спускаться на поверхность без тепловых щитов, не дожил бы до приземления. При вхождении в плотные слои атмосферы корабль должен был обратиться в пылающий факел, и выделяемое тепло испепелило бы каждого, кто находился внутри, а затем и сам шаттл мог расплавиться, прежде чем рухнуть на землю.

Люди, прилетевшие на этом корабле, явно не собирались возвращаться на поверхность планеты.

Значит, их миссия должна закончиться здесь.

Захариэль выбрался из-под шаттла и ужаснулся: они приняли на борт врагов, притворившихся друзьями. Он снова взглянул на старинный корабль, впервые увидев в нем вражеское транспортное средство.

— Но чего они надеялись добиться? — тихо спросил он себя.

Горстка сарошанцев, высадившихся на борт «Непобедимого разума», едва ли могла справиться с одним Темным Ангелом, а на корабле их было достаточно много.

Так с какой же целью они предприняли свой визит?

Захариэль опять двинулся вокруг шаттла, постукивая кулаком по исцарапанному фюзеляжу, тихо урчавшим двигателям и выпуклой передней секции. Дойдя до крайней передней точки, он снова удивился странной форме носовой части. Ее контур никак нельзя было назвать удачным решением для любого судна, предназначенного для полетов в атмосфере.

Захариэль не был авиаинженером, но он достаточно учился, чтобы понимать влияние очертаний носа и крыльев воздушного корабля на его подъемную силу, а такая тяжелая передняя секция явно противоречила здравому смыслу.

Внимательный осмотр носовой части подсказал, что корабль был надстроен, поскольку краска и структура материала здесь заметно отличались от остального корпуса. Захариэль сделал шаг назад, окинул взглядом корабль и сразу понял, что к первоначальному варианту сверху и спереди была добавлена целая секция.

Захариэль ухватился за крышку одного из лючков и потянул. Как он и опасался, крышка оказалась приваренной, но Захариэль уже был уверен, что внутри скрыто нечто ужасное. Он сделал глубокий вдох, уцепился покрепче и дернул изо всех сил.

Металл прогнулся и треснул, но даже сварка не устояла перед мощью одного из лучших воинов Императора, и крышка в конце концов выскочила из гнезда. Захариэль отшвырнул вырванную пластину и через образовавшееся отверстие заглянул внутрь передней секции.

Он увидел множество толстых металлических брусков, установленных вокруг центрального стержня приблизительно метровой толщины. Стержень был закреплен массивными опорами из того же металла, а рядом мигало огоньками какое-то устройство.