Глеб Сердитый - По следу Саламандры

Роллон приказывает рассчитаться и отвечает старику: вот, извольте видеть, ровно столько–то.

В стародавние времена использовалась система исчисления, ныне забытая, по которой Роллон не может включать себя, своих воинов, оруженосцев и возниц обоза в одно число. В результате он называет некое уравнение, где числа обозначаются аллегорически (теперь существует несколько гипотез, по–разному толкующих ответ о количестве людей, вступивших под своды замка). Старик легко суммирует указанные ему числа, успокаивается — и «разум вернулся к безумцу, когда он услышал ответ».

Старик рассказывает о великом несчастье, что постигло округу, а по некоторым сведениям, и все пределы Мира.

Страшная Песня Последнего Дня поразила людей. Суть болезни непонятна, но ее проявления ужасны. Заболевшие оглашают окрестности жутким криком. Это не крик боли, это скорее похоже на песню. Пронзительный высокий звук вырывается из горла, прерываясь только на то, чтобы судорожно, мучительно, астматическими толчками втянуть в легкие побольше воздуха. Что происходит с людьми при этом, непонятно. Они не могут говорить, не могут ничего есть и пить. Только кричат пронзительно и бьются в судорогах. Лекари предположили, что болезнь поражает разум, а не тело, однако не успели проверить эту версию. Вскоре все они умерли, спев страшную Песнь Исхода в свой черед.

«Села, и грады, и замки пустеют за несколько дней, песней безумной стеная», — закончил старик свой рассказ и добавил, что выяснена только одна спасительная закономерность. Заболевают только люди, сплотившиеся в определенном количестве. Как только число собравшихся вместе, вне зависимости от того, женщины, старики или дети это, знатные господа или простолюдины, или все вперемешку, достигает этой критической магической цифры — их охватывает болезнь.

Прибывшие с лендлордом, да еще старик — это как раз на одного меньше зловещей критической массы.

В легендах, как и в балладе Хайда, опускается, очевидно, трагическая судьба семьи Роллона, не говоря уже о судьбах других многочисленных обитателей замка.

В других легендах Роллон остроумно и отважно выходил из куда более затруднительных положений. Очевидно, читатель, приученный к счастливому разрешению всех коллизий этого цикла, ждет какого–то остроумного решения. Вот сейчас Роллон поразмыслит, примет решение и найдет спасительный выход.

Вдруг на мосту застучали копыта коня. Примчался посланный за перчаткой владетеля оруженосец. Всюду искал, радостно сообщает он, но перчатку нашел, вот она. Весь ужас ситуации первыми понимают старик и Роллон.

— Лучше б ты с нею пропал! — усмехнулся зловеще Роллон. В балладе Хайда все погибают сразу. И сообщение об этом бьет слушателя по нервам, как удар хлыста.

В других вариантах Роллон еще успевает разделить своих людей в надежде, что кратковременное пребывание вместе опасного количества не окажет рокового действия, но все погибают некоторое время спустя. Некоторые тексты рассказывают об этом довольно сухо. Некоторые изобилуют ужасными подробностями, в том числе о переживаниях несчастного парализованного болезнью и неспособного ей противостоять.

Очевидно, что подробности эти — поэтический вымысел, поскольку зараженный не способен поведать о том, что чувствует, а выживших, насколько известно, не бывало.

Феери, фейери, фейри — строго говоря, одно и то же. Лендер в данном случае озвучил точку зрения тех, кто не просто верит в существование крылатых, но верит с тем только, чтобы ненавидеть.

Идиоматическое выражение, которое нужно понимать как «жизнь вообще несправедлива». С двойниками (фетч и доппельгангер) связана разветвленная область Традиции. Но кроме священных текстов существуют и бытовые легенды и поверья.

Мировая Держава, или Мир (см. Приложение 1).

Практическая история — научная дисциплина, претендующая на знание того, что и как происходит в мире и в жизни человека. Историки занимаются управлением рисками. За ошибки, выражающиеся в несчастных случаях, обычно выплачиваются компенсации.

Специалисты по практической истории — гражданская, светская разновидность друидов. Сложносочиненный гибрид теолога, астролога, страхового агента и личного адвоката.

Лена «мучает» песню Марка Нопфлера «Ride Across The River». И нельзя не признать, что выглядит это забавно, при том что девочка явно переоценивает свое знание языка.

Полный прозаический пересказ легенды о Роллоне — одной из поздних, но не менее важной, чём древнейшие, — см. Приложение 3.

Лендлорд Теодор Роберт Хэрндон Бертрам Устер Форестер — из «южных» лендлордов, тех, чьи Главные дома утопают в лесах на южном берегу Лур–ривер. Член Совета лендлордов, направляющийся в столицу Мировой Державы к началу работы Совета после весенних каникул. Он из молодых аристократов консервативных взглядов, к которым, несмотря на их возраст, относятся иначе, нежели к падким на новшества молодым северянам.

Знаменитый поход к Теплому морю соратника Урзуса Лангеншейдта, именовавшегося Грейт Шедоу, занял действительно чуть меньше года. Но это была пешая армия с обозом, в котором везли разобранные корабли.

Нетрудно догадаться, что прозвище, выбранное Флаем. вернее всего, навеяно постоянной мыслью о том, кого он более всего опасался. Не долго думая, Флай адаптировал на себя прозвище Альтторра Кантора.

Полицейский использовал термин: Lords Diversion For Amuse — который, вероятно, можно перевести как «господские забавы ради забавы» или «проделки от скуки». Лена в этот момент не располагала достаточным идиоматическим багажом, чтобы понять, о чем речь.

«Отверзший препоны сердца — не властен смерти, отверзший препоны разума — сам суть Ангел Судьбы!» (из книги «Путь в Эннон»)

В этом мире Киплинг не был бы так однозначен, как в нашем, относительно востока и запада! В первую голову Восточная Империя здесь настоящий монстр. Она занимает территорию Японии, Кореи. Китая, Монголии, Вьетнама, Таиланда, Филиппин, Индонезии, Папуа… Ее северная граница проходит по берегу озера Байкал, берегу Охотского моря на двести километров севернее устья Амура. Проблемы Курил и Сахалина здесь нет. Они принадлежат Великой Восточной Империи. Продвигаясь на север, империя нашла путь в Северную Америку через Берингов пролив и начала вялотекущую экспансию, которая продолжается уже почти тысячу лет, если не врут летописцы.

Очевидно, томат или родственник томата, завезенный из Нового Мира и еще недавно считавшийся лекарством, но все более входящий в кулинарию Мира.