Дмитрий Дашко - Стажер

Я мог бы пинать зомби, словно футбольный мяч, до скончания века, не давая ему встать и веселя улюлюкающих изгоев. Он окончательно потерял координацию движений и смешно дрыгал руками и ногами, как перевернутая черепашка. Убить его было проще пареной репы: кто-то из зрителей подкатил ко мне увесистый валун. Судя по реакции остальных, правилами это не возбранялось. Победителю дозволено все, а до победы было рукой подать. Одним ударом я бы гарантированно размозжил зомби башку вместе с ее содержимым.

Время замедлило свой бег. Я обвел взглядом почтеннейшую публику. Изгои громко кричали, свистели, размахивали оружием. Туз одобрительно улыбался. Он будто подначивал: ну же, отбрось сомненья, бери камень, опусти его на голову твари!

Фишка буравил меня взглядом, словно пытался определить, как много у нас с ним общего. Сколько еще осталось между мной и зверем? Какова дистанция и как быстро я ее преодолею?

А вот Жрец отвернулся. Не похоже, чтобы убийство вызывало у него отвращение. Он убивал много раз, привык ко всему. Что ему до какого-то окончательно слетевшего с катушек зомби! Тут что-то другое. Через секунду до меня дошло: он ничего не хотел мне советовать. Решение должен был принять я.

И я его принял.

Булыжник был увесистый. Я мог проломить им череп, сквозь раздробленные кости серой кашицей вытек бы мозг или то, что в данном случае его заменяло. Зомби сдохнет, я выиграю гладиаторский бой. Достаточно лишь взять камень и бросить.

В тишине, ставшей оглушительной, зомби скулил и стонал. Я поднял булыжник, покрутил в руках и бросил. Камень впечатался в землю возле ботинок Туза. Главарь диких остолбенел, его взгляд из одобрительного стал жестоким, лишенным даже намека на милосердие. Я шагнул к дикому и плечом оттер его с места. Туз отшатнулся от меня, как от прокаженного. История повторилась.

– Не стой у меня на пути, – сквозь зубы сказал я.

Это была бравада отчаявшегося человека, который сумел победить и остаться самим собой. А вот что будет дальше, зависело уже не от меня.

За спиной грохнул выстрел. Жалобно скуливший зомби затих навсегда. Вот и все, леди и джентльмены. Кто-то справился без меня. Я же предпочел не брать грех на душу.

Жрец догнал меня, положил руку на плечо и властным жестом заставил развернуться.

– Что тебе нужно? – прорычал я.

Горячая кровь прихлынула к лицу. Я был зол и страшен, как тысяча индейцев.

Жрец выглядел озабоченным. Что-то его снедало, рвалось наружу.

– Пойдем со мной, Андрей! Мне нужно многое тебе рассказать, – вдруг произнес он.

– Я не Андрей, ты ошибаешься, – сказал я, сбрасывая с плеча его руку.

Слова Жреца показались мне бредом.

– Нет, тебя зовут Андрей. – Он упрямо вздернул подбородок. – Андрей Белоголовцев, сын моего коллеги и друга профессора Белоголовцева. Это ты ошибаешься. Пойдем, я тебе все объясню.

Мы вернулись в землянку Жреца, и ни одна зараза не посмела нам помешать. Разговор предстоял тяжелый. Я постепенно «заводился» и, как только оказался в подземном жилище дикого, мгновенно перешел к агрессивному наскоку:

– Давай расставим все точки над «ё». Я – Артем Павлов. И, сколько себя помню, меня всегда звали так.

– А сколько ты себя помнишь? – взвился Жрец. – Десять лет, пятнадцать?

Хороший вопрос. Я закусил губу, размышляя.

– Более-менее отчетливо лет с четырех. Как все.

Жрец кивнул:

– Вот именно, что с четырех. А что было до этого, ты не знаешь и знать не можешь.

Я разозлился:

– Можно подумать, ты знаешь!

– Знаю, – горько произнес он. – Думаешь, я всегда был изгоем? Мутантом, которого не принято считать человеком…

В АТРИ и впрямь отношение к изгоям скверное, если не сказать хуже. Их ненавидят, норовят унизить, а то и убить при удобном случае. Вольные бродяги так и поступают.

Да что бродяги! Эта заразная привычка глубоко укоренилась даже среди военных егерей, а ребята там тертые, но и они подцепили бациллу ненависти.

Не раз и не два происходили стычки егерских пикетов с изгоями. С ранениями, трупами. По возвращении начинался разбор полетов. Командир бригады полковник Нефедов и главный «дипломат» клана Хвощ усаживались за стол переговоров и вели продолжительный торг.

И как обычно: баш на баш, жизнь на жизнь. Или на какую-то адекватную замену. Да-да, в АТРИ была и такая система расчетов. Оружие, медикаменты, продовольствие. Их количество определялось ценностью того или иного изгоя.

Мое отношение к мутантам было нейтральным. Они ни хорошего ничего мне не сделали, ни плохого. За исключением диких, но это особый случай. В клан изгоев они не входили, власть Будды на них не распространялась, за диких он не отвечал.

– Мне все равно: мутант ты или нет, – сказал я. – Предпочитаю судить о людях по их поступкам.

Его брови удивленно взлетели. Похоже, нечасто ему доводилось слышать такой ответ. Потом он сообразил.

– Ты исключение, – кивнул Жрец. – Сразу видно новичка, еще ничем не испорченного, не нюхавшего пороха и дыма.

Он закусил нижнюю губу:

– Хотя нет: ты не новичок. Ты уже был в АТРИ, но твои прошлые воспоминания стерты. «Протокол А». Стандартная процедура.

– Что за чушь?! – вскинулся я.

– Не спорь, лучше выслушай факты. Тебе уже наверняка сказали, что вернуться на Большую землю ты не можешь: твою память нельзя стереть без фатальных последствий для мозга. Я прав?

– Допустим.

– Значит, я прав, – покачал головой Жрец. – Тебя не обманули, так оно и есть. Но всей правды не сказали. Видимо, не захотели сказать. Есть еще вариант – они сами не в курсе.

– И в чем же заключается вся правда?

– Технология стирания памяти долго была несовершенной. Одноразовой, как бумажное полотенце. Повторно проделать эту процедуру было невозможно. Мозг необратимо менялся. Несколько лет назад методы усовершенствовали, теперь с человеческой памятью можно творить то же, что с компьютерным диском: многократно стирать и записывать. Но на «старичков» это не распространяется. С вами такие штуки не проделаешь. Ты покинул АТРИ в девяносто пятом году, совсем еще ребенком. Тебя под чужой фамилией пристроили в другую семью или отдали в детдом.

– Я детдомовский, – подтвердил я.

– Так я и думал. Следить за тобой не имело смысла, тем более в девяностые. Тогда творились вещи куда круче. Тебя потеряли. И, похоже, совершенно случайно ты вновь попал в их поле зрения. АТРИ понадобилась свежая кровь. Молодой человек с детдомовским прошлым – идеальная кандидатура. Никто из вербовщиков не связал Артема Павлова с Андреем Белоголовцевым.

– Хорошо, – задумчиво проговорил я. – Предположим, я на самом деле когда-то жил, а может, даже и родился в АТРИ. Чисто теоретически. Но почему ты решил, что Андрей Белоголовцев – это я?