Сэнди Скофилд - Одиночка

Грин кивнул стоящему за спиной Хэнка десантнику, и тот снова скрылся в темноте туннеля.

— С тобой все в порядке? — спросила Джойстик.

Хэнк кивнул и тяжело опустился на пол, прислонившись спиной к стене. Он несколько раз глубоко вздохнул, и только после этого взглянул на Джойстик и сержанта Грина:

— Просто запыхался. Да еще этот десантник, признаюсь, меня огорошил. Но это ничего. — Он рассмеялся и сделал еще несколько глубоких вдохов.

Неожиданно он нахмурился и посмотрел сначала на Джойстик, а потом на Грина:

— Слышали сигнал, тревоги несколько минуту назад?

— Нет, — ответила Джойстик.

— Тревога? — переспросил Грин, и в его голосе прозвучало беспокойство.

Джойстик перевела взгляд на сержанта. Тот побледнел и не отрывал взгляда от Хэнка.

— Боюсь, что так, — подтвердил Хэнк. — Огромный жук, очевидно один из подопытных экземпляров профессора, пробил стену лаборатории и исчез в направлении сектора чужих.

— Пробил стену? — спросил Грин. — Каких же он размеров?

Хэнк пожал плечами:

— Неимоверных. Какая высота коридора рядом с центральной лабораторией? Метров десять-пятнадцать?

— Около того, — кивнул Грин.

— Так вот, этой зверюге приходилось пригибаться. Я своими глазами видел, как он пробил бетонную стену, словно это было папье-маше.

— Вот черт! — пробормотал один из десантников за спиной Грина.

Грин продолжал в упор смотреть на Хэнка:

— Говоришь, он направился в сторону сектора чужих? Как по-твоему, он знал, куда идти?

— Вообще-то, когда я видел этого зверя, в коридоре было полно пыли, а за моей спиной сидели два охранника, но я бы сказал, что да.

Джойстик повернулась к Грину:

— Что это значит? Тебе ведь раньше приходилось встречаться с жуками? Разве они бывают такими огромными?

Грин кивнул:

— Да, но только королевы-матери. И я не думаю, чтобы профессору удалось поймать и держать в лаборатории королеву-мать.

— Это самец, — сказал Хэнк, и все повернулись к нему.

— Будем надеяться, что-это не так, — проговорил Грин.

— Когда профессор отменил приказ Грейс, я ясно слышал, что он сказал «он». Я в этом уверен.

— Чужой вырвался из лаборатории, а он отменил тревогу? Не понимаю…

— Это самец, не сомневайтесь, — послышался голос из-за спин окружавших их людей. Все обернулись, и Джойстик увидела Крея. Его лицо покрывала мертвенная бледность. Несмотря на ледяной холод, он покрылся потом и тяжело дышал.

— А ты-то откуда знаешь? — спросил Грин.

Крей вздрогнул и глубоко вздохнул:

— Профессор собирался скормить меня ему на завтрак, но, поскольку я был привязан к креслу, эта тварь только осмотрела меня со всех сторон. Очень пристально.

Крей расстегнул рубашку и показал покрытую запекшейся кровью длинную царапину поперек груди:

— Он только слегка потрогал меня одним когтем. Хэнк говорит правду, он действительно таких размеров, если не больше.

— И Клейст отменил тревогу? Этот сукин сын вконец спятил, — покачал головой Грин.

В туннеле воцарилась мертвая тишина. Наконец Джойстик повернулась к Грину и спросила:

— Почему ты спрашивал, знает ли он дорогу или нет?

Грин вздохнул:

— Потому что если он действительно такой огромный, его наверняка вызвала королева-мать. Тогда этот самец направится к королеве-матери, которая сидит в самой середине муравейника, и по дороге ему придется миновать шлюз. Он явно не будет его открывать — просто пробьет дыру насквозь. Жуки хлынут в жилой сектор, и охранникам их не остановить.

Хэнк встал:

— Судя по размерам дыры, которую он пробил стене лаборатории, залатать ее будет нелегко. Учитывая сколько времени я добирался до вас, проход в сектор чужих уже наверняка открыт.

Грин повернулся к Джойстик:

— Сомневаюсь, что те боеприпасы, которые были в нашей казарме, все еще на месте. Нам нужно побыстрее добыть оружие, и чем больше, тем лучше.

— А ваши автоматы? — спросил Хэнк.

— Пустые, — ответила Джойстик. — Кроме тех трех, которые у часовых.

Хэнк взглянул на Грина и, сняв с плеча автомат и патронташ, бросил их Робинсену.

Грин кивнул Робинсену, и тот быстрым шагом направился в туннель.

Джойстик взглянула на свой автомат и отдала его Грину, который тут же передал его стоявшему рядом солдату и указал в еще один оставшийся без охраны туннель.

— Без героизма, — бросил он.

— Теперь, — сказала Джойстик, — нам нужно разработать план действий.

— И побыстрее, — вставил Крей. — Поверьте мне, лучше с этой тварью не встречаться.

Грин рассмеялся:

— Я боюсь не столько этого большого жука, сколько сотен его меньших братьев.

Джойстик вздрогнула, и вовсе не от холода.

Экраны в лаборатории профессора показывали продвижение одиночки к сектору чужих. На одном из них были видны безжизненные тела белокурой женщины и ее дочери, судя по всему отброшенных к стене как незначительное препятствие на пути жука.

Профессор понаблюдал еще несколько секунд, затем, улыбаясь и насвистывая, начал надевать бронекостюм. Это был счастливейший день в его жизни. Это победа. Его имя займет место в ряду величайших людей мира. Ему удалось разрешить проблему чужих.

Грейс, уже облачившаяся в бронекостюм, следила за продвижением жука через базу, пытаясь предупредить людей через переговорную систему. Ей мало что удалось сделать.

Одиночка уже прошел весь жилой сектор и приближался к коридору, который шел вдоль усиленной стены, отделяющей жилые отсеки от муравейника чужих.

Неуловимыми молниеносными движениями Грейс переключила все экраны на камеры, установленные вдоль этого коридора и по другую сторону стены, в секторе чужих.

— Они собираются, профессор, — сказала она, указывая на три экрана, где на полу, стенах и потолке подходивших к жилому сектору коридоров сплошной черной массой кишели сотни жуков.

— Королева послала их, чтобы они защитили ее, — заметил профессор, поправляя микрофон, чтобы он пришелся напротив рта. Потом он подхватил большую звуковую пушку и взял ее под мышку. Тяжесть оружия придала ему уверенности.

— Не думаю, — возразила Грейс. — Они не выстроили оборонительного порядка. Просто немного отошли от стены и ждут.

В этот момент на другом экране одиночка остановился напротив шлюза и, склонив голову набок, внимательно оглядел его. Потом он с быстротой молнии бросился вперед и протаранил головой дверь.

В стороны брызнули осколки камней, а бронированная дверь, крутясь, как жестянка, вылетела в коридор.

Жук яростно бросился в пролом, расширяя его, и в воздух поднялось облако пыли и обломков камней.

Через несколько секунд в стене зияла дыра шириной не меньше двадцати метров и высотой от пола до потолка. Она была достаточно широкой, чтобы проложить через нее четырехполосное шоссе.