Роберт Шекли - Кровавый урожай

Под командным табло находилась панель с тремя вмятинами размером с кончик пальца. Барсук нажал на них, и панель отъехала в сторону. Используя широкий резак, прикрепленный к запястью. Барсук срезал свинцовую пломбу и достал маленький, но тяжелый ящик, сделанный из металлического пластика.

— Вот за этим мы и приходили. А теперь нам пора убираться отсюда.

Вернувшись на борт «Доломита», Барсук с Глинтом прошли через воздушный люк и переоделись в свою одежду. Глинт направился к лифту, который вел в командирский отсек корабля, но остановился, заметив, что Барсук не следует за ним.

— Что случилось, Рыжик? Разве мы не отнесем ящик капитану?

— Конечно отнесем, — подтвердил Барсук. — Но не сейчас, — он пошел по коридору с надписью: «Для рабочего персонала группы Д».

Глинт побрел за ним.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался он. — Ты собираешься зафиксировать уровень радиации?

Барсук остановился и грустно посмотрел на друга:

— Ты действительно идиот! Нет, я не собираюсь фиксировать уровень радиации. Как ты думаешь, почему я добровольно вызвался сделать эту работу?

— Не знаю, — признался Глинт.

— Я хочу взглянуть на содержимое «черного ящика», а уж потом отдать его капитану. Я сомневаюсь, что он сам доложит нам о том, что узнал.

Глинт с восхищением посмотрел на товарища, потом взял у него ящик, чтобы напарнику проще было возиться с приборной доской, открывающей дверь в комнату рабочих группы Д.

Челнок был очень мал. Но в нем нашлось уютное местечко, в задней части которого висела убирающаяся в стенку кровать. Стен прилег на нее. Когда Джулия зашла в этот отсек, он спал, даже не сняв очки. Его круглое лицо казалось беззаботным. Девушка наклонилась, чтобы потрясти его и разбудить, но в последнее мгновение раздумала. Он казался таким умиротворенным, а его большое лицо было спокойным и красивым.

Она заметила, что у него очень длинные ресницы и нежная кожа с порами, как у юноши.

После последнего употребления «источника энергии» дух Стена витал далеко, в ограниченном психикой пространстве. Он путешествовал в мире без цвета и красок и дружески улыбался каким-то странным формам.

Джулия смотрела на него чуть ли не с трепетом. Она знала, что Стен витал где-то в своих снах, путешествовал в дебрях памяти, встречаясь с образами тех, кто жил или будет жить. Все эти образы смешивались и таяли, как воск в жару. Будто с помощью колдовства ученый где-то задерживался и изучал окружающую обстановку. Он знал, что мгновение — вечно, и ему казалось, что он балансирует на острие иглы.

Теперь он находился в собственном времени, не имеющем ограничения и продолжительности. Он был там, куда ей никогда не удастся проникнуть. Но ее очень интересовало, сколько ему осталось прожить в мире твердых тел и грубых сил? И сколько времени осталось самой Джулии? И узнал ли об этом Стен там, где был?

— Стен, — прошептала она, — что тебе снится? Есть ли мне место в твоем сне? Мы счастливы?

Спящий что-то пробормотал, но девушка не смогла разобрать слов. Она нагнулась и дотронулась до его плеча. Его глаза быстро открылись, будто он ждал именно этого сигнала. Она заметила, как гримаса боли снова исказила лицо Стена, но он быстро взял себя в руки и произнес:

— Джулия… Что случилось?

— Капитан снова хочет поговорить с тобой. Ему доставили «черный ящик» с места кораблекрушения.

— Хорошо, — Стен сел, потом как-то неуверенно встал на ноги. Твердая рука девушки обвила его, поддерживая, ее теплые, ароматные волосы касались его лица, и он с благодарностью вдыхал это благоухание.

— Спасибо, — сказал он.

— Да ладно, не стоит. Ведь мы же команда, не так ли?

Он посмотрел на Джулию. Ее глаза были огромными, блестящими, с темными озерами в центре. Ему казалось, что он растворяется в них. Эмоции захлестнули Маковского.

— Джулия…

— Да, Стен, что?

— Если ты делаешь это для меня… то, пожалуйста, не останавливайся.

Голос на пленке в «черном ящике» звучал очень отчетливо:

— Что это за корабль?

— Это «Королева Вальпараисо», командир — капитан Кун. Тридцать семь дней назад мы вылетели из Сантьяго, Чили. А с кем разговариваю я?

— Меня зовут Поттер. Я из Био-Фарма. Наш корабль называется «Ланцет». Вы понимаете, что нарушили право владения?

— Думаю, вы преувеличиваете, капитан. В регулярном звездном атласе эта трасса не отмечена как частная.

— Мы еще не успели передать эти сведения в атлас, но в начале четверти круга стоят электронные предупредительные знаки. Надеюсь, вы перехватили их сигналы?

— А, эти! — капитан Кун рассмеялся. — Не думаю, чтобы электронными предупредительными знаками отмечали законные трассы. Нет, капитан Поттер, пока вы не пошлете официальные документы в Федеральный департамент трасс, нельзя говорить о частных владениях. У меня такое же право летать здесь, как у вас.

Голос Поттера был низким и дрожал от нетерпения.

— Капитан Кун, я не очень выдержанный человек. А вы и так слишком долго испытывали мое терпение. У вас есть секунда, чтобы ретироваться и убрать свой корабль.

Кун ответил:

— Я бы очень просил вас, капитан, не отдавать мне приказов, тем более что вы не имеете на это права. Я покину эти места, когда мне будет удобно, когда сам захочу и буду готов. И можете не сомневаться, я обязательно пошлю файл в интербюро по поводу вашего возмутительного поведения.

— У вас есть еще немного времени для угроз, но файл вы послать не успеете.

— Не пытайтесь мне угрожать!

— У вас не осталось времени и на слова. Торпеда отплатит за оскорбления. Она приближается к вам со скоростью меньшей, чем скорость света, но все же достаточной. Впрочем, скоро вы и сами в этом сможете убедиться.

— Торпеда? Как вы смеете, сэр? Номер второй! Включите защитное устройство! Немедленно отклониться с курса!

И Барсуку пришлось выключить звук, хотя гул взрыва успел потрясти стены отсека Д.

— Каковы последние новости о буре? — поинтересовался Стен.

Гилл поднял глаза, и его длинное меланхоличное лицо наполовину осветилось зелеными огоньками, горящими на контрольной панели. На экране у него над головой мелькали волнистые линии, а номера сменялись с такой скоростью, что человеческий мозг не в силах был сделать выкладки. Но этого нельзя было сказать об андроиде, в позитронный мозг которого была вмонтирована математическая схема. Гилл был именно таким, и его математические способности усиливались за счет ограничения прочих — ведь в нем не было заложено программ любви, обязанностей семьи и патриотизма.