Андрей Белянин - Лайнер вампиров

Я кротко выдохнул и попытался как можно обстоятельнее изложить шефу всё, что удалось выяснить на данный момент. Боюсь, получилось не особенно убедительно, но он понял, что пока нам никак нельзя делиться информацией с журналистами. А Эльвира выкачала бы из меня всё…

— Вы знаете, где скрывается эта «мадемуазель Аферман»?

— Думаю, да. Можно было бы призвать на подмогу женщин и арестовать негодяя, но так мы ничего не узнаем о кладе. Я предпочёл бы взять его на месте.

— Разумно, — согласился месье Базиликус. — А когда?

— Этой же ночью, — ответил я. — Думаю, мы с ним пришли к одинаковым выводам, и если мои предположения относительно «снежинок» верны, то в темноте он попытается прокрасться к валуну, поставленному в честь основания монастыря, и выкопать из-под него клад.

— То есть, по-вашему, клад там?

— Это рабочая версия…

— Может, вам всё-таки прислать кого-то из профессионалов? — задумался комиссар. — Ну хоть тот же Флевретти, вполне может сыграть второго гея.

— Вряд ли ведьмы это допустят, нас загоняют согласованиями…

— Тоже верно. Ладно, действуйте сообразно обстановке. На всякий случай я буду держать специалистов из префектуры под рукой. Будет туго — звоните, и бронированная машина с автоматчиками сразу ворвётся в ворота!

— Спасибо, шеф. Надеюсь, до этого не дойдёт.

— Кстати, чуть не забыл. Та женщина, смотрительница, мадам ля Гулю… Первое заключение, что она умерла от разрыва сердца. Мы, конечно, всё перепроверим, но…

— Понятно, — поблагодарив комиссара ещё раз, я отключил связь.

Ну вот и всё, осталось договориться с директрисой и подвести это дело к концу. Аферман скорее всего прячется где-то у единорогов, недаром они волнуются. Там огромное помещение, место под сеном всегда найдётся.

Итак, что мы сейчас имеем?

Готов предположить, что преступник действительно сын или дочь одной из воспитанниц женского университета. Узнав от мамы про стихи сумасшедшего монаха, он решил, что всё это может иметь и реальную основу, а не только нести метафизические знания. Предположим, что преступник проникает на территорию под видом новой преподавательницы. Это сложно, но он сумел.

Потом отправляет анонимное письмо в полицию и инсценирует самоубийство, одновременно сделав так, чтобы его схоронили как можно поспешнее и без лишних свидетелей. Легко поверю, что он заранее отметил, какая могила свободна, и сунул себе под платье пару садовых совков.

Вся проблема в том, что в Сафо приезжаю я один. Преступник рассчитывал, что куча полицейских будет осматривать кладбище днём, не найдёт тела и взбудоражит весь университет, а он, пользуясь суматохой, найдёт место сокрытия клада. Выкопавшись ночью, он никого не ожидал увидеть, а тут вдруг вынужденно убивает (или доводит до инфаркта) старушку-смотрительницу, она наверняка заметила, как он выбирался из-под земли. Ему пришлось сунуть труп в свою же могилу, ещё повезло, что никто ничего не заметил, но он занервничал, эта смерть была не в его интересах.

Правда, непонятно, когда и как он рассчитывал выкопать клад и унести? Хотя, с другой стороны, будет повод спросить его об этом при личной встрече, буквально через несколько часов…

— Милочка, мне опять нужна ваша помощь. — Я ввалился в кабинет директрисы, когда она поправляла резинку на чулках, и волевым усилием даже не покраснел. — Что, стрелка побежала или затяжка?

— А-а, дьявол, так, мелочи. — Она одёрнула подол. — Чем могу быть полезна, сержант?

— Соберите несколько педагогов, способных держать оружие. Вечерком я обещаю вывести всех на увлекательнейшее занятие, мы сядем в засаду, ожидая визита «покойной» мадемуазель Аферман. Я задержу её, а вам надо просто не дать ей удрать…

— Женщины против женщины?! Ни за что!!! Это противно самим устоям нашего благородного заведения, вам никто не будет помогать, и лично я в первую очередь! Прямо заявляю вам, сержант Брадзинский: или вы…

— Как скажете, дорогуша, — капризно поморщился я. — Но в этом случае мне придётся вызвать специалистов из окружного полицейского управления. Толпу эдаких могучих, потных, жёстких мужчин в чёрных кожаных одеждах, с резиновыми дубинками и большими пистолетами, под руководством столь нелюбимого вами комиссара Базиликуса… О-о да! Вы уверены, что хотите их видеть?

— Не-э-эт!!! — в полный голос истерически заорала директриса. — Только не это! Сколько вам нужно женщин? Три? Пять? Восемь? Мы все будем готовы к указанному часу.

— Думаю, пятерых вполне достаточно, — милостиво согласился я.

— Чем им вооружиться — ножи, лопаты, топоры, удавки? Думаю, кое у кого найдётся и огнестрельное оружие.

— Пока просто верёвки. Преступница должна быть взята живой. — Мне вовремя пришла в голову мысль не сдавать бедного мужчину. В противном случае ему вообще не выбраться отсюда живым и он не предстанет перед законным судом, эти ведьмы просто разорвут его на клочки.

— В восемь часов вечера я лично и пятеро наиболее опытных педагогов при оружии и в камуфляже будут ждать вашего приказа. Вы довольны?

— О, если бы меня интересовали женщины, был бы счастлив. Но я гей!

Мне осталось лишь козырнуть ей, и, позабыв вильнуть бёдрами, я отправился в свою комнату, дабы ещё раз прикинуть в голове весь план захвата. Итак, вооружение, засада, взятие на месте преступления с поличным и заслуженный арест! Никаких других вариантов я не видел — преступник не выйдет до темноты, но когда он выйдет, мы уже должны быть на месте и ждать его всей толпой.

Но перед выходом на операцию нужно было сделать звонок шефу, ещё раз коротко отчитаться о сделанной работе и изложить свой план. А в принципе можно и не звонить, ведь ничего нового не произошло, позвоню после задержания. Если повезёт и мы его действительно задержим, а не повезёт, так уж как минимум напугаем! Нас же много, и все страшные! Я отложил сотовый телефон…

В назначенное время взбудораженные преподавательницы, одетые кто во что и вооружённые кто чем, нетерпеливо ждали меня в фойе. Шесть дам, из которых я узнал библиотекаршу, старую преподавательницу химии, директрису в чёрном трико, остальные незнакомы, хотя, наверное, я мог видеть их в общей столовой. О, точно! Та женщина с сурово сдвинутыми бровями забрала всю мою свёклу. А-а… двух других всё равно не вспомнил.

Я убедился, что за окнами достаточно стемнело, значит, можно было начинать операцию, прочитал им короткую инструкцию и спросил по окончании:

— Всем всё понятно, лапки мои?

— Да, месье сержант. Относительно. Взболтаем эту колбочку.

— Ладно, пошли и убьём её на хрен, девочки. — Последняя фраза принадлежала директрисе.

Я кивнул и, махнув рукой, возглавил шествие, дамы послушно следовали за мной. Я надеялся, что мы не опоздали. Было понятно, что преступнику нужно время для своего чёрного дела, потому раньше восьми-девяти он не выйдет, не говоря уж о том, что ему как минимум надо где-то раздобыть лопату…