Андрей Лазарчук - Спираль

И тут же Юра вспомнил Алёнку в ту, последнюю встречу — если это можно было назвать встречей. У него сразу заныли челюсти. Есть что-то, чего мы ещё не сделали? — заставил себя подумать он. Оружие — проверено, вычищено, смазано. Ножи заточены. Связь — проверена. Бинокль простой и монокуляр ночной, пришлось брать и то, и другое, хорошего универсала не нашлось. Одежда, обувь, еда и питьё на три дня. Простейшие медикаменты. Кусочки дум-мумиё, растворимые капсулы в виде пуговиц, пришиты к воротнику форменного свитера у него и к краю капюшона Эллиного пальто. Психостимулятор, который вручил ему Быстрорез на прощание… это случилось во время умственного затмения, когда Юра ничего не запоминал из текущего, и только потом что-то всплыло в памяти — доктор тогда поймал его, поклялся, что будет хорошо присматривать за Алёнкиным телом, чтобы не дай бог что, и дал пластмассовый флакончик с большими жёлтыми капсулами: действие достаточно индивидуальное, сказал он, может даже вообще никак не подействовать, но, в общем, рассчитано на то, чтобы резко усилить возможности мозга — во-первых, станешь быстрее думать, а во-вторых, могут усилиться экстрасенсорные способности, которые мы тебе прививаем и которые, видишь, не было времени раскачать и раскрыть как следует… Юра сунул флакончик в карман и надолго о нём забыл; найдя же, не сразу сообразил, что это такое.

Что ещё?..

Деньги. За деньгами Юра, переборов ретивое, обратился к Александру Антоновичу. Тот дал и пообещал вообще ничего не говорить матери — ни про деньги, ни даже про встречу. «Если окажется мало — только свистни», — сказал он на прощание. Юра кивнул, хотя подумал, что если этих не хватит, то, значит, не хватит и всех денег мира.

Информация. Почти по нулям. То ли смерть Ильхама оказалась детонатором, то ли просто первым взрывом в давно назревавшей войне, — но что Светличный, что Чернобрив перманентно были на операции, и те, с кем Юра сумел переброситься парой слов, в один голос говорили: как Юре с этим немцем и с этим отпуском повезло, а то в самой Зоне и кое-где вне её началось чёрт знает что, Карабах какой-то, не знаешь, откуда и от кого пули ждать… На всякий случай Юра подробно описал всё, что имело отношение к Алёне и к тому, что он задумал, и отправил одно письмо Светличному, второе — Митрофанычу, распечатал и засунул рукопись в тумбочку, а также выложил на хостинг с открытием всеобщего доступа через три недели — если он сам не даст команду об отмене.

Всё или не всё?

То есть абсолютно всё — никогда не бывает, и обязательно произойдёт такое, что именно того, чего нет в наличии, и будет тебе критически не хватать… но пусть это будет водоотталкивающая пропитка для обуви, а не батарейки для фонаря или зарядка для телефона. Или патроны. Или…

Он написал на листе: «батарейки». Возьму ещё два десятка, не помешают.

— Как-то слишком просто, — сказала Эля, положив трубку. — Просто не верится.

— Транслируй, — сказал Юра.

— Вам страшно повезло, именно завтра отправляется наш рейс, места ещё есть. Будьте в пять сорок у платформы «Вышгородская» рядом с павильоном «У садочку». Синий автобус «Фиат-лама», назовёте себя водителю. Иметь с собой запас бутербродов и питья на целый день…

— Всё?

— Пятьсот рублей денег.

— И?..

— Вот теперь всё.

— Мерзавцы. Ладно, сестра. Давай сейчас закажем такси, поставим будильник, и завтра ты рванёшь по маршруту. А я немедленно выдвинусь в Обуховичи и буду тебя там встречать. И незаметно следовать в отдалении. Я всегда буду рядом, понимаешь? В общем, ничего не бойся. Хорошо?

— Да уж… Не буду. Блядь. Если бы кто-то ради меня вот так… Ты не думай, я не ревную, я даже не завидую. Я просто мечтаю. Давай, Юрка, я… ну, ты в курсе…

— Эль, — он обнял её, костлявую, рыжую. — Таких слов нет, понимаешь?

— Да есть они, эти слова, — глухо сказала Эля. — Только они пустые. Ничего не значат. Ладно, ну это всё на хер. Иди. Главное, не упусти меня из виду. А то мало ли что.

По случаю зимы мотоциклы в «Тарасе» давали напрокат буквально за копейки. Юра сам не знал, почему остановился в выборе именно на мотоцикле — просто доверился интуиции, и всё. По этой же причине он послушался менеджера и взял тайваньскую реплику «Паннонии» — более лёгкую, чем оригинал, и менее придирчивую к горючему. Главное проверочное упражнение было: положить машину на бок, а потом поднять её на колёса, — и его он выполнил без особого напряжения сил. К мотоциклу Юра взял крытый багажник с запасным баком и щиток-обтекатель для руля — чтобы не морозить руки. Шипованые шины держали даже на гладком льду.

Расплатившись и заправившись по самую пробку, Юра вырулил из салона и взял курс на северо-запад.

Перед Обуховичами был наспех поставленный блокпост с двумя БМП и четырьмя сложенными из мешков с песком и бетонных шпал пулемётными гнёздами, и Юру решительным жестом отправили на обочину. Там уже стояло десятка три разномастных легковушек, между которыми прохаживались замёрзшие солдатики в старого образца шинелях и каких-то странных шапочках; потом он сообразил, что это строительные подшлемники. Впрочем, короткие автоматы они держали наготове и вообще вели себя свирепо. Юра представился вразвалочку подошедшему к нему сержанту, предъявил удостоверение частного сыщика и лицензию на оружие — после чего был с матерным ворчанием препровождён в стоящий чуть в стороне автобус с занавешенными (а при ближайшем рассмотрении — забранными бронеставнями) окнами.

Начальников там было двое: военный майор и полицейский капитан. Судя по свежему запаху озона, они только что разругались вдрызг — с метанием молний — и теперь друг на друга даже не смотрели.

— Що тобі? — глядя сквозь Юру, спросил полицейский сержанта.

— Він зі зброєю, пан капітан.

— Так? — капитан свёл зрачки на Юре.

— Так точно, — подтвердил Юра.

— Документы.

Юра повернулся к сержанту. Тот, не стронувшись с места, но вытянув нереально длинную руку, вручил капитану Юрино удостоверение, лицензию и водительские права. Капитан опытным взором окинул бумаги.

— Зброя?

Юра опустил на пол сумку, вынул «Каштан» без магазина, показал, не выпуская из рук, номер; потом точно так же поступил с «Гюрзой».

— Всё?

— Так точно. Боевое ружьё «Секач» и пистолет «ТТ» оставлены в сейфе.

— Что делаете здесь?

— Выполняю задание заказчика.

— Что именно?

— Негласно охраняю его жену. Вернее, ещё не охраняю — только еду к потенциально опасному месту.

— Откуда сами?

— Из Конотопа. Из белорусского Конотопа.

— И чего это белорусский сыскарь на украинской территории?..

— Клиент мне доверяет, закон не запрещает…

— Закон не запрещает… незабаром знову під москалів ляжемо — отож веселощі будуть!