Сергей Слюсаренко - Кубатура сферы

— Ага, они в копытах натаскивают? Что ты паришь, сталкер? — не выдержал Тельбиз.

Гера надул щеки, чтобы было больше похоже на кабана, и стал изображать, как они, кабаны, тащат в копытах желудь в тайник.

— Никто не видел, но народ знает — кабаны на зиму в старых будках по всей Зоне желуди прячут, — ничуть не смущаясь, ответил Сухой. — А народ — он все знает. Идите за мной, я зверя чую!

Прижавшись к кирпичной стене, Сухой медленно двинулся вдоль здания в направлении военного городка. Дойдя до угла, он сделал еще несколько робких шагов и вышел на бетонные плиты дороги, обходящей слева трансформаторные будки. Там зачем-то потопал, сбивая снег с ботинок, снял винтовку с плеча и занял позицию за деревом. Знаком он показал — мол, проходите за моей спиной. Малахов с Герой так и сделали. Когда они крадучись вышли на открытое пространство между будками, к ним присоединился и сталкер, все еще с оружием наизготовку. Он сжимал свой карабин в руках, всем видом показывая, что опасность крайне высока. Так, озираясь и не выпуская из рук оружия, прошли по дороге, ведущей прямо в развалины воинской части. Налево и направо уходила трасса, обрамленная пирамидальными тополями. Сейчас они были по-осеннему голыми и припорошенными нежным снегом. Но даже эта белизна не делала деревья менее тревожными. Пирамидальный тополь — плохое дерево.

— Ну и где твои кабаны? — спросил Сухого Гера. — Ни хрюканья, ни визга. В спячку впали? И скажи, с чего это трансформаторы гудят? Откуда тут электричество?

— Тебе бы все хиханьки, — буркнул Сухой. — А вот когда со стаей столкнешься — узнаешь. А что и отчего в Зоне — у нее и спроси. Надо ей, вот и гудят.

— Ты еще про йоптеля расскажи. Небось сам придумал?

— Ты у Томтома спроси про него, — зло ответил сталкер. — Как ему такой йоптель руку откусил. Как бритвой срезало. A Томтом тогда далеко зашел, помощи не дождаться. Пришлось головешкой прижигать. Правда, все равно зря. Помер он почти сразу. Нашли его через год, прошлой осенью. Йоптель — он еще и ядовитый.

— А раз помер, так почему знаешь, что йоптель? — поинтересовался Малахов. — Может, ему кто другой руку оттяпал?

— Мужики говорили, а они знают! — многозначительно сообщил Сухой. Потом, подумав, добавил: — Я дальше не иду.

— Почему? — удивился Малахов. — Обиделся, что ли?

— Обижаться мне не на что, но дальше я не пойду. Там нехорошо, — отрезал Сухой. — Идите, если хотите, я тут подожду.

— Да объясни ты, наконец! — вспыхнул Герман. — Там что, аномалия? Мы сейчас шаг сделаем, и нас в порошок изотрет?

— Ну как объяснить слепому, что такое радуга? — неожиданно аллегорически ответил Сухой. — Если вы не чуете то, что чую я, то вам оно и не надо.

— Нет, ты все-таки попытайся, — с упором сказал Малахов. — Мы, дай бог, не слепые, поймем.

— Ну, это как запах, — с трудом подбирая слова, начал сталкер. — Только оно не пахнет, а в голове сидит. Словно зомби эти, мейндауны, толпой набежали. Только их тут не бывает. Так что оно, это…

— Я, кажется, понял, — сказал Герман. — Мы от антенны недалеко, вот его и достает психотронным полем. Вадим, давай я дальше один схожу, проверю, а вы с Сухим меня тут подождете, да?

— А почему один? Что за… — начал было Малахов.

— Я не знаю, как может подействовать поле на нас. И если что, ты постараешься меня вытащить.

— Хорошо, иди, — согласился Вадим и спросил у сталкера: — Сухой, ты уверен, что там, кроме этого запаха, как ты его назвал, ничего больше нет?

— Я что, на двести метров вперед вижу? Нет. Вот могу гайку кинуть. — Не дожидаясь ответа, Сухой извлек тяжелую гайку и с силой швырнул ее в сторону гаражей, которые угадывались сквозь редкий лесок.

Гайка, лихо просвистев, сбила снег с одной из елей и исчезла в хвойных лапах дерева.

— Вот до той елки — точно нет ничего. Но гайка на йоптеля не реагирует, — сказал Сухой.

— Да, достал ты своим йоптелем! — закричал Тельбиз. — Почему ты раньше про него не говорил? С чего вдруг он тут должен быть?

— Он бывает там, где не ходят люди. Здесь мы никогда не ходим. Здесь искать нечего. Где нет аномалий, там нет и хабара. В таких местах зверь и селится. Хочешь, я тебе гаек дам? Пять. — Сухой на секунду задумался и добавил: — Нет, даже шесть.

— А чего не семь? Жаба давит? — язвительно спросил Гера.

— Туда надо еще раз пять кинуть и обратно раз, если вдруг что не так будет, а как выйдешь обратно к той елке, я и сам кинуть могу.

— А что же тогда шестую предлагаешь? — не успокоился Тельбиз.

— А вдруг ты одну поломаешь? — спокойно ответил Сухой. — Я что, зла тебе желаю?

— Ладно, убедил, — согласился Гера и сгреб с протянутой ладони сталкера гайки. Прикинув на вес, он запихнул их в карман брюк.

Потом, словно встревожившись, вытащил одну из гаек и стал внимательно рассматривать.

— Слушай, Сухой, ты хоть понимаешь, что у твоих гаек семь граней?

— Да? Семь? А сколько надо? — удивился сталкер. — Я гайки у Сидоровича всегда беру.

— А это кто такой?

— Ну, тут мужик с большой земли иногда наезжает. Гайками торгует. Тут все у Сидора гайки покупают. Он вообще в Зону переезжать собирается. Гаечную мастерскую хочет открыть.

— Да что за сумасшедший дом вообще? — возмутился Гера. — Как с утра куры стали камлать, так только полную дурь и слышу весь день.

— Так, Гера, успокойся, оружие проверь и давай, — приказал Малахов. — Связь держи непрерывно, можешь песенку напевать. Главное, я должен тебя все время слышать.

— Не беспокойся, мне сканер напряженность поля показывает. С таким уровнем, как сейчас, мне бояться нечего. Да и сам знаешь, нас этой хренью психотронной не сильно прошибешь. Ну, голова чуть поболит. — Гера переключил визуальную информацию сканера на очки-коммуникатор и, повесив сканер на разгрузку, достал из-за спины автомат. Передернув затвор и убедившись, что оружие в порядке, Гера двинулся в ту сторону, куда упала гайка.

Тонкий слой снега почти прикрывал хвою, но еще не скрывал рисунок иголок. Гера осторожно ступал, оставляя за собой черную цепочку следов. Петь на публику Тельбиз стеснялся, он решил просто насвистывать.

— Нет, Гера, по твоему свисту не угадаешь твое состояние, — прозвучал в коммуникаторе голос Малахова. — Ты все-таки лучше пой.

— Вам же хуже будет, — ответил Гера и запел, вернее, закричал первую пришедшую на ум, песню: Шла собака по роялю Туда и обратно!

— И вправду, когда ты поешь, кажется, что излучение тебя уже накрыло по полной, — прервал его Вадим. — У тебя всегда так со слухом круто было?