Павел Корнев - Сборник Приграничье

– Вот как? – удивился пиромант. – Тогда понятно, почему до войны не дошло.

– Большая политика, – подтвердил пограничник. – И большой бизнес. Гимназисты же потом горожанам накопители Иванова и продали, чтоб их солдатики в Черный полдень не загнулись.

– Ага, – поморщился я. – А они у нас Березовый карьер оттяпали в отместку.

– Карьер бы в любом случае оттяпали. – Ермолов вернул документы и вновь предложил: – Может, все же дать людей? А то мало ли…

– Не надо, – поспешил отказаться я и попробовал ясновидением пробежаться по предстоящему нам пути.

Порядок. В том плане, что не заблудимся. И кстати, если уж на то пошло, – маршрут у нас не самый прямой. Опасные места предвидение огибает? Должно быть, так.

– И все же, и все же… – задумчиво посмотрел на лист телефонограммы старший лейтенант и перевел взгляд на нас: – Ладно, идите тогда. У меня и так из-за вас работы прибавилось, а теперь еще…

Он замолчал, вывел нас из блиндажа и велел дежурившему у дверей Коваленко проводить коллег к дороге. С неба повалил легкий снежок, и, хоть на улице немного потеплело, тащиться к Чертову провалу не хотелось совершенно. И устал как собака, да и Ермолов жути нагнал.

А еще ведь столько времени впустую потеряли!

Хотя, с другой стороны, сюда-то мы в один миг домчались. Может, и не придется в потемках по лесу шарахаться. Не хотелось бы.

– Слушай, Напалм, – дернул я пироманта, когда мы зашагали по дороге, – а что там Ермолов про дознавателей толковал?

– В смысле?

– Ну про дознавателей, которые совсем не дознаватели, – понизил я голос. – Со мной все понятно, но он ведь явно не этот случай в виду имел.

– Контрразведку он в виду имел, – вздохнул Напалм. – Они светиться не любят, вот и используют прикрытие.

– Да ты че? И какие же у нас отношения с контрразведкой?

– Они в курсе происходящего, – нехотя признал пиромант.

– Обоих моментов? – уточнил я.

– О Бородулине точно знают.

– Учитывая приказ оказывать содействие, мы с ними сотрудничаем?

– Не в курсах.

– Да ну?

– Чего вы там шепчетесь? – остановился Алекс. – Понесите пакет лучше!

– Устал?

– Отлить хочу.

– Не отморозь только. – Я забрал у парня пакет и сунул его пироманту.

– А сам чего?! – возмутился тот.

– У меня ружье.

– Хорошо тебе.

– Да уж, неплохо. Все, успокаивайтесь, сейчас в лес сворачиваем.

– Уже? – Напалм с кислой миной оглядел вставшую перед нами стену росших на обочине елок и тяжело вздохнул: – По-другому никак?

– Очко играет? – хлопнул его по плечу повеселевший Алекс.

– Ты сейчас сам свой пакет потащишь, понял?

– Да ладно!

– Все, заткнулись, – потребовал я и отправил ясновидение в полет меж деревьев.

В голове моментально замелькали видения, весь маршрут в один миг промчался перед глазами, и, хоть ничего подозрительного уловить не получилось, у меня возникло чувство легкой неудовлетворенности. Будто какую-то мелочь в расчет не принял. А какую – понять никак не получается.

Ладно, ушки на макушке держать придется, и только. Прорвемся.

– Евгений! Ты мои документы забрал? – опомнился вдруг Алекс.

– Очнулась баба, когда ночь прошла, – усмехнулся Напалм.

– Да у меня они, у меня. – Я похлопал себя по карману и зашагал к лесу.

– И снегоступов нет… – тяжело вздохнул пиромант и начал пробираться по сугробу следом.

– Так сделай! – подколол его Шумов.

– Нет, ты точно сейчас свой пакет потащишь!

– Заткнитесь!

Обратная дорога показалась короче. То ли ориентиры время от времени знакомые на глаза попадались, то ли возвращаться всегда проще. Знаем ведь уже, что леса можно шибко не бояться. В прошлый раз тут и вовсе ничего особо опасного на пути не встретилось. Это уже как на дорогу вышли, приключения начались. Как ни крути, страшнее человека зверя нет.

Правда, была еще Граница. Как вспомню – так вздрогну. Ночь среди дня. Ледышки звезд на черном бархате неба. И холод, дикий холод, пронизывающий до самых костей.

Длись переход чуть дольше – точно там бы и остались.

А так выскочили на другой стороне поля закоченевшие, но счастливые и сразу побежали дальше в довольно жалкой попытке хоть немного согреться. И пусть глубокий снег мало способствовал ускоренному передвижению по пересеченной местности, темп мы держали хороший, и у меня в итоге даже забрезжила надежда вернуться к Чертову провалу засветло.

Вернемся, почему не вернуться? Если по пути, конечно, не загнемся. Это я еще более-менее нормально себя чувствую, а вот на парней смотреть страшно. Алекс весь потом обливается, да и бледный, будто простокваша, а у пироманта разве что дым из ушей не валит. Как бы самовозгорания не случилось.

– Долго еще? – первым не выдержал Шумов. Он зачерпнул пригоршню снега, отправил ее в рот и сморщился. – Не могу больше!

– Немного уже осталось. – Я вытер вспотевшее лицо и тяжело вздохнул. – Помните овраг? Скоро к нему выйдем.

– Да ну? – удивился Напалм. – Быстро мы сегодня.

– Там после еще столько топать! – взвыл Шумов.

– Ты чего? Совсем, что ли? Полчаса – и на месте!

Отвлекшийся на разговор пиромант не заметил протянувшуюся меж деревьев колючую лиану и зацепился за нее штаниной. Чуть не упал, выругался и оторвал с соснового ствола щепоть страхогона.

– Дернем? – предложил он Алексу.

– Какой дернем? – разозлился я. – Все Вере расскажу!

– Можно подумать, можно подумать, – пробурчал Напалм, выкинул скатанный в комочек мох и неожиданно замер на месте: – Стойте! – Парень зажал ладонями виски и зажмурился. – Что за хрень?!

– Ты чего? – насторожился я и завертел головой по сторонам.

Елки, сосны, сугробы. На снегу расшелушенные шишки, на ветках нетронутый снег. Следы только птичьи. Ничего подозрительного.

– Голова! – простонал пиромант и сжал правую руку в кулак, но вырвавшийся из него оранжевый язык пламени моментально погас. – Не могу! Глушат!

И вот тут накрыло и меня. Сознание враз заполнил «белый шум», мысли понеслись вскачь, в глазах замелькали серые точки. Но самое главное – в раскинувшейся вокруг меня сети предвидения начали появляться белые пятна. А потом – раз! – и ясновидение померкло, сделавшись лишь бледной тенью самого себя.

– Глушители! – пробормотал ухватившийся за сук Напалм, и его начало рвать.

– Вы чего? – ничего не понимая, всполошился Алекс. – Что случилось-то?

– Беги! – Я шагнул в сторону и едва не упал. Тело слушалось все хуже и хуже, ноги подгибались, сердце колотилось как сумасшедшее. И голова… так сильно голова не раскалывалась даже после самого тяжелого перепоя. Будто кто-то в один миг превратил меня в сказочного Страшилу с мозгами из отрубей и булавок. И вот эти булавки…

– Стоять!

Меж деревьев мелькнуло какое-то белое пятно, и, повалившись на снег, я незамедлительно юркнул под еловую лапу. Напалм вскинул руки и сотворил тусклый огненный огонек размером с шарик для настольного тенниса, но тут протрещала короткая очередь, и он повалился в сугроб.