Лев Жаков - Охотники на мутантов

На треногах по краям настила горела пара больших прожекторов – они освещали лежащий на четырех подпорках стеклянный саркофаг, от которого к терминалу тянулись десятки кабелей и проводов.

Подождав, когда остатки отряда отойдут подальше, Жа-рик вышел изтза катушки. Он крикнул, опустив ствол:

– Дед, сюда давай! Проверим, кто быстрее стреляет?

Мрачный Лесник показался из проема, ружье он держал за ствол.

– Разрядился драндулет? Могу дать фору, – ухмыльнулся Жарик, покачивая в руках тяжелый «Печенег». Голос звучал гулко, эхо разносило его по всей пещере.

– Давай, – хмуро сказал сталкер. Жарик заржал, Лесник нагнулся, положил ружье на пол и сунул руку в мешочек на поясе. – Сейчас кое-что увидишь, – сказал Лесник.

– Гранату, что ль?

– Другое. – Сталкер полез во второй мешочек и показал раскрытые ладони, на которых лежали два артефакта.

– Голыми руками, ты че, дед, спятил? – забеспокоился Жарик. Сумасшедших он побаивался, а какой нормальный сталкер возьмет артефакты прямо так… Долговец слегка попятился, поднимая «Печенег».

– Какой я тебе дед, свиная туша? Я вас всех переживу! – Лесник сумрачно глянул в ствол пулемета и резко свел руки. Нервы Жарика не выдержали – вскинув «Печенег», он открыл огонь.

Но Лесника на том месте уже не было. Он упал, откатился к тоннелю и швырнул сборку. Кроваво-красный шар, раскидывая во все стороны струйки огня, полетел к долговцу, за ним тащился дымный хвост. Жарик ударил очередью по сгустку пламени, но тот не взорвался, не рассыпался, не исчез – шар будто впитывал пули, они врезались в него и пропадали, не падали на пол, но и не улетали дальше. Сборка жадно заглатывала летящий в нее металл и разбухала, раздувалась. Она вспыхнула, и Жарик возблагодарил судьбу за то, что в лифте, когда ему бинтовали шею, снял ремень пулемета и дальше понес его в руках.

Он действовал, как во сне, – закрывшись оружием, разжал пальцы и боком повалился за катушку. «Печенег» завис в воздухе, будто приклеился к артефакту, мгновенно раскалился, полыхнул вишневым светом – и вдруг с хлюпаньем втянулся внутрь огненного солнца.

После этого сборка взорвалась.

Комья огня разлетелись по всей пещере. Жарик прикрыл голову руками, между пальцев он видел, как Лесник, пригнувшись, бежит к главному тоннелю.

Выхватив «ТТ», долговец вскочил. Лесник, обернувшись на бегу, выстрелил с разворота. Пулеметчик повалился на спину, тело выгнулось поверх рюкзака, удивленное лицо запрокинулось, кровь из пробитого лба потекла по виску и волосам.

– Борг! – Настька бросилась к нему.

Бритый череп мужчины в саркофаге усеивали поблескивающие крепления электродов. На лбу и за ушами, на висках, на темени…

У него не было левой руки. И левой части торса. В отверстии на груди билось искусственное сердце – клубок ребристых шлангов и гармошки-насосы – от которого в глубь саркофага отходила прозрачная трубка. По ней толчками бежала алая жидкость. Такие же трубки тянулись от локтевых вен.

– Почему ты такой? – прошептала Настька.

Борг молчал. Вместо одного глаза было гнездо, от него спиралью шел оптический кабель, но второй, целый, тусклый и полный затаенной боли, не моргая, глядел на девушку сквозь прозрачный гель, наполнявший саркофаг.

Ожог встал рядом, изучая оборудование. Кабан, что-то бормоча, обошел пластиковую будку, стараясь не упускать из вида Цыгана.

Тот осмотрелся. Как и в предыдущей пещере, справа и слева здесь были проходы, но там было тихо, здесь же из одного доносился рокот, а из другого лился приглушенный плеск. Подойдя к саркофагу, Рамир поглядел на лежащего внутри и сочувственно спросил:

– Как тебя угораздило, приятель? Ты сталкер?

Губы человека зашевелились, из динамика в верхней части саркофага полился голос:

– Я был сталкером. Или, вернее, исследователем Зоны. Артефакты я собирал только для того, чтобы как-то финансировать свои экспедиции. Нашел эту лабораторию, начал спускаться. Другим путем, не тем, каким пришли вы, через сеть катакомб, к которым комплекс примыкает на севере. Это было давно, комплекс еще действовал. И охрана подстрелила меня. Потом ученые вернули к жизни, засунули в эту машину. Они как раз проводили эксперимент… Подключили мою нервную систему к системам комплекса. Охранным, коммуникационным, вывели на меня контуры схем жизнеобеспечения…

– И ты помогал им? – удивился Цыган.

– Глава проекта велел системщикам прошить в мой мозг утилиты, принуждавшие меня к этому. В конце концов я привык. А потом стало даже интересно. Я стал больше чем человек. Не я был приставкой к комплексу, это он был продолжением меня. К тому же я помогал в опытах, был важной частью экспериментов. Как только к нему подключили живой мозг, дело пошло лучше, – из динамика донесся слабый смешок. – До этого у мозголомов ничего не получалось.

– Что не получилось, что? – почти выкрикнул Ожог. – Что они делали здесь? Моя информация верна? В этом месте создали первых контролеров?

– Здесь проводили опыты, в результате которых человек должен был превратиться в пси-оружие, – в голосе, льющемся из динамика, не было эмоций. – В суггестивный излучатель. Представьте себе, как один такой, выйдя перед боем вперед, на расстоянии превращает солдат противника в послушных марионеток… Контролеры? Я не знаю. Было землетрясение, авария, подопытные вырвались… Был большой бой, часть сбежала, некоторые остались. Они убили персонал. Все это было так давно… прошли десятилетия, я уже плохо помню.

– Что такое пси-конвертер? – спросил Ожог.

– Излучатель. Излучатель, сконструированный здесь. Главная часть эксперимента. Конвертер создали позже, уже после того, как я… – Борг ненадолго замолчал. – Вскоре после того, как я попал сюда.

– С его помощью можно уничтожить контролеров? Всех контролеров Зоны?

– Да, вероятно. Я мало интересуюсь тем, что происходит вне комплекса. Контролеров там много? Они расплодились? И откуда ты знаешь про конвертер?

– К нам попал один из ученых, когда-то работавших здесь, – сказал капитан. – Глубокий старик, к тому же сумасшедший. Он все твердил про подземелья и особую машину, импульс излучения которой, накрыв Зону, уничтожит контролеров. Он ненавидел их и одновременно любил. Странный человек.

– Это возможно, – согласился Борг. – При определенной калибровке волновой резонанс может полностью расстроить жизнедеятельность определенного вида живых организмов. Надо только провести тонкую настройку, чтобы импульс затронул только их.

– Ну так где он? – спросил Ожог. – Где конвертер? Борг посмотрел на него из своего саркофага и сказал:

– Здесь. Это я.

– Ты?! – поразилась Настька.

– Точнее, я усилитель, без которого конвертер действует лишь на очень ограниченном пространстве. Нейроны моего мозга использовали как естественный каскадный ретранслятор.