Александр Доронин - Утро новой эры

Финита ля комедия.

Они заглушили мотор и открыли люк. В кабину ворвался сухой пыльный воздух.

У них оставались минуты, прежде чем те, кто устроил бойню на полигоне, довершат начатое. Бежать было некуда. В голой степи — ни оврага, ни деревца — танки не спрячешь. Но сами они могли надеяться, что им удастся затаиться в траве.

Время шло, а удара не последовало. И примерно через два часа Бес разрешил своим бойцам подняться.

— Поехали, — сказал он. — Похоже, о нас забыли.

И в ответ на молчание, в котором читался вопрос «Куда теперь?», добавил:

— В Россию.

Они вернулись в машины и продолжили путь.

Неделю спустя он смотрел в бинокль, как догорает Астана. Кажется, одним из вариантов перевода на русский язык ее прежнего названия Акмола было «Белая могила».

Он не был уверен точно, в какой день они пересекли границу двух бывших советских республик, где-то возле Усть-Каменогорска — в чистом поле не было и намека на разделительную полосу. А в то время Бес еще старался держаться подальше от городов. Тогда он еще не понимал, что враги тоже огребли по самые помидоры, и не будет ни десанта, ни бомбово-штурмовых ударов.

Когда они приближались, все живое пряталось. Ночевали солдаты и офицеры в заброшенных кемпингах, кафе для дальнобойщиков или просто в палатках в поле. Населенные пункты старались проезжать быстро, а крупные и вовсе обходить. Но ни разу им не заступили дорогу местные. Оно и понятно. Даже без главных калибров, одними пулеметами они могли наделать шуму.

Несколько раз они становились свидетелями крупных разборок, но не вмешивались, хотя скорострельность 40-мм. пушек позволяла им сказать свое веское слово. Лишь однажды они отступили от этого правила — на третий день, когда без боя заняли оптовый склад, вокруг которого коршунами вились похожие на бандитов личности, и загрузились продовольствием. Тогда же они присоединили к колонне два грузовика и наливник. С этим «обозом» и шли.

Когда термометр начал бить рекорды Гиннеса, Бес понял, что пора сушить весла. Они выбрали подходящую деревню — а когда оказалась, что она не совсем заброшенная, сделали ее вымершей.

Зима (от начала октября до конца мая) прошла без особых трудностей. За это время один сержант напился и заснул в снегу, один рядовой застрелился. Больше потерь в живой силе не было. Они были достаточно умны, чтобы проверять радиометром воду и соблюдать правила РХБЗ.

Вначале они даже не помышляли об охоте, хотя в степной зоне водились не только суслики. Теперь, после долгой зимы, за время которой запас продовольствия растаял, их так прижало, что они не брезговали и собаками.

Бес понимал, что и танки, и люди нуждались в новом доме.

Они поднимались по пологому склону.

Он не протестовал, как будто догадывался, что это бессмысленно, и больше не пытался задавать вопросов. Четверо сопровождающих — или конвоиров, как про себя называл их Саша — двигались быстро, задавая темп, и он не смог как следует познакомиться с окрестностями города.

А виды тут были потрясающие. Насколько хватало глаз, тянулась холмистая местность, где не было даже намека на присутствие человека. Снег уже сошел, но трава еще не проклюнулась, поэтому склоны были бурыми и голыми. В таких местах конца света словно бы и не было. Наверно, когда весна вступит в свои права окончательно, здесь будет совсем как раньше, подумал Данилов.

Линия горизонта казалась очень близкой и словно подрагивала на ветру. Что за массаракш? То ли просто туман, то ли взвесь пепла по-прежнему висела в нижних слоях атмосферы.

Наконец, миновав узкую лесополосу, маленький отряд и его пленник вышли к шоссе. Хотя до города, судя по попавшемуся знаку, оставалось еще три километра, дорога была расчищена от брошенных машин — видимо, грейдером.

Не меньше Сашу поразило то, что ямы и колдобины были засыпаны гравием, так что проехать можно было не только на внедорожнике.

Данилов поймал себя на мысли, что почти удивлен, что не видит дорожного движения, когда мимо них прогрохотали два самосвала «КамАЗ», груженые песком.

Наверно, он так и не научился контролировать выражение лица, потому что патрульные заржали.

— Не ожидал? — усмехнулся Антон. Имя Данилов узнал по обращению к нему другого бойца. — Все как раньше.

Его улыбка показалось Саше открытой и беззлобной, но он по опыту знал, что с такой же лыбой можно заставлять обреченных на смерть своим ходом шагать к траншее. И все же его немного радовало, что у этих людей нет к нему личной неприязни. Убивают по долгу службы обычно легко и без мучений.

На горизонте между тем замаячили силуэты пятиэтажных домов на фоне поросших голыми деревьями каменистых склонов.

Наконец, они достигли черты города. От самого въезда, обозначенного подновленным плакатом на щите, развеявшим последние Сашины сомнения, дорожное покрытие было тщательно восстановлено — на асфальте чернели свежие заплаты.

«Так вот ты какой, город солнца. Я тебя не таким себе представлял. Но могло быть и хуже».

И все же его ждало разочарование — эта часть города была явно необитаема. Несколько ближайших трехэтажных домов привычно смотрели на них пустыми окнами. Выглядели они скорее как дома, подготовленные к сносу. Рядом на асфальте не было обломков, а у ближайшего здания была натянута веревка с красными флажками, будто бы предупреждая людей об опасности схода снега или падения шифера.

Того, что Александр увидел, хватило, чтоб понять: здесь была организация.

Старший патруля достал рацию.

— Эй, на вахте… Поднимайте карантинщиков. Гость пожаловал… Да, один. Не знаю. Не мои проблемы… Все, отбой.

Миновав еще несколько многоэтажек — Данилов понял, что это поселок городского типа — они внезапно оказались на большом пустыре. Когда-то здесь были дома частного сектора, теперь о них напоминали только бетонные оголовки колодцев и остатки деревянных тротуаров. Он мог только гадать, выгорели ли они после пожара или их намеренно снесли.

На другом конце пустыря, на небольшом всхолмье начинался настоящий жилой массив — ряды пятиэтажек, за ними — масса домов поменьше.

«И будем мы как город на холме», — не понятно к чему вспомнилось Александру.

Кажется, так говорил кто-то из первых английских колонистов-пуритан в Новом Свете, цитируя Нагорную проповедь. Дело было в Америке, и имел он, естественно, в виду общество, на которое должен будет равняться весь остальной мир.

Ну, посмотрим, насколько здесь приблизились к идеалу.