Анатолий Маевский - Боец поневоле. Чужая война

— Пошли! — крикнула Пантера, и первая, со всех ног, помчалась к вертолету. Антон и Седоков кинулись за ней. Как только Ира со спутниками оказалась в вертолете, бойцы прикрытия забрались за ними, вертолет, взревев двигателями, поднялся в воздух, и, сделав крутой вираж, на максимальной тяге понесся в сторону тайги.

Седокова и Антона доставили в бункер, покормили, выдали новенькие камуфляжи, белье и берцы, дали возможность помыться и отдохнуть пару часов. Потом Антона отвели на допрос, к какому — то офицеру, а Седокова забрали в штаб.

Антона допрашивали так спокойно и вежливо, что видавшего виды доктора, эта манера допроса немного насторожила. Особиста интересовало все, что произошло с доктором после боя на армейских складах, абсолютно все. Особенно офицер интересовался Седоковым — вопросы были детальные и повторяющиеся в мелочах. Антон, пройдя в жизни не один допрос, отвечал на вопросы односложно "Да", "Нет", "Не помню", "Не знаю", с ответами не спешил. Он обратил внимание, что офицер вообще не вел протокол допроса.

— Странно — подумал Антон, — он вытягивает из меня информацию, или просто тянет время?

После допроса Антона отправили на гауптвахту — небольшое помещение с двумя койками, застеленными матрасами без белья.

— Приплыли! — хмыкнул Антон, растягиваясь на койке и мгновенно проваливаясь в сон.

В штабе бункера, тем временем, весь вечер и часть ночи шла работа с Седоковым. Леонид подробно описывал детали устройства подземного бункера Призраков, отмечая их системы охраны и коммуникаций, местоположений лабораторий, казарм и других стратегических объектов. Нужно сказать, что память у Леонида была отличная. Работа была очень продуктивной и к утру была готов подробный план — схема вражеского подземного объекта.

К концу работы, Сокол сказал:

— Ну что, Седоков, рассказывал ты красиво. Вот и пойдешь первым при штурме бункера Призраков. Ты же понимаешь почему?

— Что уж тут непонятного — боитесь, чтобы не завел в засаду.

Сокол промолчал в ответ.

— Конечно, пойду. Вы же и сами прекрасно знаете, что я хотел вернуться туда — у меня счета к ним есть. Поквитаться нужно — закончил Леонид.

— Знаем, Седоков, знаем. Но, пойдешь первым. И Рыбальский с тобой. У нас мало бойцов для такой задачи.

— А Дока, зачем кидать в мясорубку? Какой из него боец? Он не захочет — это уж точно.

— А ни тебя, ни его не спрашивают. Это приказ.

— Подождите, какой приказ? Мы не ваши подчиненные.

— Ошибаешься, Седоков — глаза Сокола сузились, и он вплотную подошел к Леониду. — Мне глубоко плевать на вас обоих. Или вы идете в бой впереди группы, и кровью смоете свои грехи перед законом, или вы здесь сдохните, как гниды. Прямо сейчас.

— Ладно, ладно! Понятно все, — мы теперь вроде как пленные.

— Нет, не пленные. Вы — штрафники. И получите пулю в башку при любой попытке к бегству, или при невыполнении приказа. Понятно?

— Понятно.

— Рыбак! — подозвал Сокол своего офицера. — Седокова на гауптвахту. До особого распоряжения.

— Есть! — мрачно ответил Рыбак. — Пошли, Седоков. Руки за спину!

На губе Седоков увидел Антона, спавшего на койке лицом к стене. Доктор, услышав шум открывающейся двери, сел, настороженно встречая вошедших.

— Что, опять на нарах мы с тобой? — ехидно заметил Леонид, когда дверь за конвоиром закрылась.

Антон промолчал в ответ.

— Что делать будем? Нас с тобой хотят бросить первыми на штурм Локона — разлегшись на койке, сказал Седоков.

— Что делать? Вопрос у тебя странный — отозвался Антон.

— Да — а, Док, попали мы с тобой. Уходить тогда нужно было из больницы в тайгу, с чем было тогда в руках, хоть бы выжили. Послушались мы тогда твою барышню — продолжил Леонид. — Кстати, а как ее зовут?

— Ира ее зовут. И не замужем она. Это все?

— Какой ты нервный. Я тут о женщине красивой тебя расспрашиваю, а ты…

— Нашел время о женщинах говорить! Меня тут часа три допрашивали, да все о тебе — что говорил, куда ходил, что делал.

— Что, били?

— Нет, не били.

— Это уже хорошо. Мы теперь вроде как штрафники здесь. Вот и выспрашивают, боятся, что я в засаду их приведу.

— Ну, и что теперь?

— Что, что? Ну, я думал, что здесь люди, как люди, вроде как свои. Рассказал все подробно, схемы нарисовал, а они…

— Наивный ты какой — как французская горничная. А может, ты и правда, на Призраков работаешь? Война ведь. Спасибо, что не хлопнули нас обоих, после того, как ты планы Локона составил.

— Да ну, тебя! Я с тобой по — человечески, а ты…

Арестанты замолчали, думая каждый о своем, а потом забылись в спасительном сне.

Разбудил Седокова и Антона шум открываемой двери. Штрафники мгновенно проснувшись, сели на койках, готовые ко всему, что угодно.

Вошел Сокол с двумя офицерами:

— Ну что, проснулись?

Арестанты встали, поправляя форму и настороженно посматривая на Сокола.

— Внимание! — продолжил Сокол, — сейчас вы поступаете в распоряжение Носа — командира своей штурмовой группы. Рыбальский! Вы можете из — за ранения быть в строю?

— Да, могу. Только перевязку сделать нужно — ответил Антон, даже не попытавшись, почему — то, воспользоваться своим ранением.

— Хорошо, сделаете. А теперь оба слушайте меня: в ближайшее время ваша группа приступит к захвату Локона. Выживите и справитесь с задачей — будете эвакуированы на Большую землю. В награду — полная амнистия и восстановление всех прав. Трудоустройство и жилье. Струсите во время боя, или предадите — пуля в затылок. Вопросы есть?

— Нет вопросов, гражданин начальник — ответил Седоков.

— Ну, вот и хорошо — закончил Сокол, — приступайте.

Антона и Седокова один из офицеров молча отвел в казарму в блоке А, указал им свободные койки и представил своему подразделению, бойцы которого только вернулись с завтрака.

— Построились! — скомандовал офицер. Подразделение построилось. В нем было шесть человек.

— К нам прибыло подкрепление — офицер кивнул на Седокова и Артема. — Они знают Локон изнутри, и умеют воевать. Знакомьтесь, и через десять минут приступим к отработке задания нашей группы.

Бойцы подошли к новичкам и представились. Не было ни тени недоброжелательности, ни заносчивости. Теперь все они — один организм, и выживание каждого зависит друг от друга.

Офицера, начальника их группы, звали Нос, невзрачный такой мужчина с холодным змеиным взглядом. Двое крепких молодых солдат с нашивками МЧС на форме, в краповых беретах: сержанты Иванов и Сорокин. Трое мужчин в новых камуфляжах без знаков отличия: спокойный, уверенный взгляд, крепкое рукопожатие. Только представились они необычно: стрелок Лемман, стрелок Рабе, и фельдфебель Штольц. Последний был лет сорока, приземистый и с широкими плечами бывшего борца.