Джеймс Сваллоу - Вера и Пламя

- Сёстры, к оружию! – крикнула Лета в вокс-передатчик, закреплённый на шейном кольце, но её голос заглушил вой главного казарменного ревуна фрегата. Когда жар, накопившийся в моторном отделении, стал мешать работе когитаторов, «Меркуцио» начал заваливаться на бок. Находясь здесь, в глубине корабля, Лета никак не могла этого знать.

Множество матросов набросилось на другого сервитора; они повалили его на пол и придавили телами оружие, подставили свою плоть под выстрелы дробовика. Лицо Леты сморщилось от отвращения, и только сейчас она обратила внимание на то, что люди не говорили, не кричали, не вопили от бешенства. С наивными глазами, безмолвные умирали они, лишь бы только задавить стражей арестанта.

Ещё один химический взрыв известил о гибели последнего сервитора, и тогда нападающие хлынули вперёд, перепрыгивая через трупы товарищей, десять или двадцать человек двигались как единая масса, как единая волна. Сестра Лета увидела, как Иона покачнулась, задыхаясь в клубах ядовитых испарений из самодельных кислотных бомб. Открытое лицо быстро покрылось химическими ожогами, а глаза распухли. В отличие от сверх-воинов Адептус Астартес, у Сороритас не было генных модификаций, которые позволили бы спокойно продолжить бой после такого.

Вдох горького дыма отозвался в груди Леты острой болью, а во рту почувствовался привкус меди. Молчаливая толпа надвигалась на неё, позволяя Сестре Битвы выпустить весь магазин в такую удобную мишень. Когда раздался холостой щелчок, все они бросились вперёд и общими усилиями заставили Целестинку упасть на колени.

Время расплылось в зловонную галерею едких испарений, затуманивающих разум. Ядовитый дым путал мысли. Иссохшими, потрескавшимися губами Лета беззвучно шептала Литанию Божественного Наставления, умоляя Императора поддержать в её сердце пламя веры.

Лета заставила себя подняться на ноги. Оружие выскользнуло из её рук в какой-то момент, и теперь Сестра силилась вспомнить, где и когда именно, но дым делал всё неестественным и расплывчатым; каждый вдох тупым ножом проходился по горлу, а мысли ползли со скоростью ледника.

Она сосредоточилась. Ворго держал в руках пучок кабелей и несколько металлических деталей. Зеленоватая жидкость стекала с тех их мест, которыми они были погружены в бак. Ворго с трудом дышал, но глаза его были равнодушны и влажны. Позади плотного матроса голый мужчина одевался в грязную робу, проводя раненой рукой по седеющей шевелюре. Он почувствовал взгляд Леты, развернулся и взглянул в её лицо.

- Вон, - она задыхалась. Ответом была холодная ухмылка и кивок в сторону разбитой капсулы. В воспалённые глаза Леты словно подсыпали песка, и она с трудом моргала: - На воле…

- Да, - от его уверенного голоса веяло холодом, - сложись всё иначе, могло бы быть даже весело.

Он похлопал Ворго по плечу и указал на разорванный вход.

- Отличная работа.

- Предатель, - просипела Лета.

Вон покачал головой.

- Не злись, Сестра. Он понятия не имеет, что творит, - по его лицу бродила лёгкая улыбка, - как и все они.

- Скоро здесь будут другие Сёстры. Ты умрёшь.

- Я предпочту уйти. Надолго. Всё это было спланировано, Сестра, - псайкер подошёл к Ионе. Женщина лежала, с трудом хватая маленькие глотки воздуха.

Лета попыталась подняться на ноги, чтобы помешать Вону, что бы он ни хотел сделать, но матросы ударили её и повалили обратно на палубу. Сапоги застучали по доспехам.

Псайкер шептал что-то Ионе на ухо, поглаживая рукой её белокурые волосы, и Сестра Битвы судорожно зарыдала. Потирая руки, Вон встал явно довольный собой.

- Ты не сможешь уйти, - хрипло сказала Лета, - Этим нас не остановить. Мои Сёстры преданны. Они ни за что не дадут тебе сбежать с этого корабля!

Он кивнул.

- Да, они преданны. Я это видел.

Преступник взял у одного из своих спасителей зазубренный нож и подошёл ближе. Ворго и остальные держали Лету, чего-то ожидая.

- Этот вид преданности ведёт к фанатизму. А он, в свою очередь, делает человека эмоциональным, склонным к безрассудству, - он повернул нож в руке, чтобы поймать блик. – И я использовал это себе на пользу.

Лета попробовала что-либо возразить, но Вон одной рукой отклонил её голову назад, а другой вонзил нож ей в горло.

"Королус" был настоящим уродом в семье звездолетов. На нем не было варп-двигателя, и он не мог совершать межзвездные путешествия, в отличие от своих собратьев. И когда большинство судов на службе у Человечества были, пусть и грубоватыми, но произведениями искусства, "Королус" не многим отличался от горы списанных с лихтеров топливных баков, скрепленных трубами и честным словом. Оснащенная примитивным реактивным двигателем и доживающим свой век машинным отделением с какого-то погибшего судна, эта шаланда курсировала внутри системы Нева, от ключевых миров к отдалённым спутникам-мануфакториумам, перевозя химикалии и жизненно важные дыхательные смеси. Тихоходное и хрупкое, это судно никак не было готово к буре, что вскоре должна была разразиться.

Система связи не успела выполнить свою работу прежде, чем лучи лазеров имперского фрегата оставили суденышко беспомощно дрейфовать, пока заостренные абордажные капсулы прорубались в его нутро.

Если у этого судна и был капитан, им мог быть только Финтон. В определенной степени, он владел "Королусом" и большинством членов экипажа благодаря сложной цепочке долгов чести и кабальных соглашений. Финтон метался по видавшему виды, тесному мостику. Его рука то хваталась, то отпускала пистолет на бедре. По внутренней связи Финтон отрывками слышал, что происходит в отсеках. По большей части, до его слуха доносились звуки паники, короткие вскрики и оглушительный грохот болтерного огня. Отсек за отсеком, судно ускользало из-под его командования в руки Боевого Флота.

Финтон сотню раз имел дело с флотскими, но он не припоминал, чтобы они были столь быстры и умелы. Финтон неожиданно обнаружил новую эмоцию в своём ханжеском, расчетливом разуме. Ему было страшно. И когда люк на мостик окрасился оранжевым и буквально стек с петель, капитан чуть не лишился чувств.

Фигуры в чёрных доспехах вошли в помещение, их стальные подошвы лязгали по ржавым, кривым палубным плитам. Белые лицевые пластины украшали тёмные шлемы пришельцев. Они были грациозны и смертоносны, ни единого лишнего движения или жеста. Их глаза, спрятанные за тёмно-синими стёклами визоров, исследовали каждый закуток мостика. Воин с кинжаловидным медным лепестком на шлеме заметил Финтона.

- Кровь Императора… - прошептал капитан, нащупывая ремень. Глухо ударилась о металл кобура, и оружие выпало на палубу. Финтон, колеблясь, преклонил колени и поднял руки.