Андрей Левицкий - Нашествие 2. Буря миров

– А, Кирюха! – задребезжал Леша, подняв в приветствии сухую ладонь. – Павел сказал, что вы живы, но я тебя увидеть хотел. Садись давай. Нет, на табуретку у стены не надо, у нее ножка подломана – Павлуха сел недавно. На кровать садись, вот так.

На шее старика была повязка. Заметив взгляд Кира, Леша потрогал ее и пояснил:

– Компресс наложили из каких-то местных травок. Помогает, ты знаешь, гораздо лучше себя чувствую. Как вы, без потерь добрались? Деня в порядке? И барышня та сердитая?

– Все целы, – сказал Кирилл.

– А что ж так долго?

– Мы плыли по реке, потом через гидростанцию. У них большая плотина выше по течению, от нее ехали в грузовике, прятались в кузове.

– Зиккурат этот, Жилище Богов, рассмотрели, а? Вот домина! Павлуха все наудивляться не мог, так и пялился.

– Большой, – согласился Кирилл. – Леша, я не могу здесь долго оставаться, Багрянец сказал, что меня ждет Омний.

– Да, Омний. И мне к нему надо, ведь важный же разговор.

– Тебе, наверное, лучше пока лежать.

– Не собираюсь я лежать! – возмутился старик.

– Мне бы до конца всего этого дотянуть.

– До конца чего?

– Оккупации, нашествия. Увидеть, что купол исчез. Жизнь моя заканчивается, Кирюха, но не могу же я умереть до того, как с варханами на Земле разберемся. Это теперь главное дело моей жизни – надо его до конца довести.

– Ты бы лучше лежал, – сказал Кир.

– Да чего там лежать, чего лежать! – дребезжание Леши вновь набрало силу. – Целая вечность впереди, только и будет дел, что лежать да червей кормить, а сейчас жить надо, а не в больничке кончаться. Пока еще могу что-то делать – надо делать! Жизнь одна, и прожить ее надо так, чтобы другим было что о тебе вспомнить.

– Да наплевать, будут о тебе вспоминать или нет, ты ведь этого не узнаешь.

– У нас с тобой, Кирюха, разная философия. Дай-ка мне…

Он показал на камень, заменяющий прикроватный столик. Кирилл протянул старику чашку, тот трясущимися пальцами обхватил ее, хлебнул горячий настой, от которого пахло травами. Поперхнулся, тяжело сглотнул и поставил чашку обратно.

– А ты, Кирилл, как-то веселее, что ли, выглядишь. Расцвел, заколосился. Такое у тебя лицо… вроде смысл жизни обрел, а?

– Ладно, ступай, Кирюха. Иди к Омнию, он тебе что-то важное скажет.

– Он что, русский знает? – спросил Кирилл, вставая.

– Ну а как же. Он же постоянно с айзенбаховыми людьми по передатчику этому… Наши там, кстати, живы, слышал уже? Живы! С отрядом повстанцев, который в Москву попал, сошлись, место под базу себе приглядели на краю Подольска, обосновались. Мне Павлуха недавно докладывал. Ладно, иди, иди. А я еще немного полежу и тоже пойду, увидимся скоро. Павлуха, как проведешь Кирилла – дуй сюда, слышишь?

– Слышу, – донеслось из коридора.

– У нас тут ЧП, блин. Ладно, пошли.

– Какое ЧП?

– Мадан пропал.

– Какой… а, тот механик с малой базы, который речку за вами переплыл?

– Во-во. Исчез хлопец, только что хватились – нет нигде. Что это значит?

– Что он, варханский шпион? – предположил Кир.

– Оно самое и значит. И не переплыл он речку, а на катере его подвезли. Местные теперь за ним в погоню собираются, пятью группами.

– Но зачем ему было убегать, почему по радио не связался с варханами?

Павел ответил, сбегая по ступеням центральной лестницы и поворачивая в очередной коридор:

– Не-ет, здесь так не выйдет, тут передатчики – и тот, что для связи с Землей, и который обычное радио, – под охраной. Рядовой повстанец к ним просто так не подойдет. Выходит, Мадан, когда понял, что по радио никак с хозяевами не связаться, дал деру, чтоб в город вернуться и сообщить, где база. Мне это Лукан вот сейчас сказал, они с Айрином и Батуром наверх спешили. Если в скором времени предателя не догонят – базу надо срочно эвакуировать. Ну вот, тебе сюда.

Они далеко отошли от центрального ствола – воздух стал спертым и сырым, смолкли наполняющие шахту гулкие звуки. Коридор закончился железной дверью, размерами больше напоминающей створку ворот, даже с калиткой. Багрянец поднял кулак, чтобы постучать, но не успел – калитка раскрылась.

За ней стоял Денис. Он успел помыться и причесаться, хотя не побрился, и напоминал теперь себя прежнего: прямая спина, расправленные плечи, скупые сдержанные движения.

– Ладно, иди, а я к полковнику вернусь, – сказал Багрянец.

Открывшаяся взгляду пещера оказалась самой просторной из всех, что Кирилл видел здесь. Пол был затянут кожей, три стены и свод – покатые, а дальняя – прямая. В ней была вторая дверь, поменьше, но тоже железная.

– Осмотрись, – предложил Денис, отступив в сторону.

У одной стены – стеллаж с инструментами, половину которых Кирилл не смог узнать, у второй ящики и столы. Над ними ярко светилась толстая стеклянная спираль, закрепленная на кронштейне, от нее провод спускался вниз, шел по полу – и нырял под шкуру, закрывающую проход в боковое помещение.

В центре пещеры поблескивало металлическими частями устройство, напоминающее мобильный ворсиб, похищенный повстанцами у варханов и тут же снова потерянный. От него толстый кабель шел к трещине в каменном полу. Колес и квадратной кабины нет, с одной стороны торчат железные 'бивни'.

Между их загнутыми концами было метра два, и Кир живо представил себе, как в том месте проскальзывает зеленый разряд, похожий на светящуюся дымовую струю, а после возникает портал.

С другой стороны был уродливый нарост, состоящий из выпуклых потеков металла. Сквозь дыры торчали скрученные жгутами провода, между ними мерцал бледно-синий свет, он угасал и разгорался, перетекал с места на место. Машина едва слышно гудела, а еще – мелко дребезжала, и все это выглядело как-то подозрительно, а нарост напоминал злокачественную опухоль.

Под ним Кирилл заметил железный колпак с лампочкой и единственной кнопкой. В одном месте он прилегал неплотно, Кир заглянул под него – внутри прятались красные проводки и три скрученные проволокой динамитные шашки.