Сергей Зайцев - Неучтенный фактор

Я киваю Доновану, чтобы прикрывал тылы. Сыч берет на прицел камеру. Вампир занята своим делом. У Поскана тоже ушки на макушке…

И тут до меня доходят волны опасности.

Задание у нас хреновое и чертовски сложное. Когда почти сутки назад мой отряд вышел за пределы связи с базой, нас было шестеро. Сейчас на одного меньше. Клевый погиб по собственной дурости и самонадеянности. Но для такой крохотной группы и один – большая потеря. Меня всю дорогу не покидало гаденькое ощущение, что слишком уж легко мы обходим расставленные ловушки, без особых помех продвигаясь вперед. Складывалось впечатление, будто нами играют, точно шахматными фигурами на доске.

Я поворачиваю голову влево и внимательно всматриваюсь в сумрак ночи, туда, где периметр уходит на девяносто градусов. Опасность идет оттуда. Я делаю шаг в сторону и боковым зрением улавливаю движение Донована. Останавливаю его жестом руки и продолжаю продвигаться, стараясь ступать как можно тише. До смешного: ловлю себя на том, что подсознательно задерживаю дыхание, хотя его-то как раз глушит защитная оболочка «Фасада».

Из-за кустов сначала появляется одна фигура, потом другая. Патруль.

Они идут прямо на меня. Неужели заметили? Или нет?

Делаю осторожный шаг в сторону и застываю, прижавшись боком к стволу дерева. Патруль ступает почти бесшумно, точно боясь кого-то спугнуть, зеркальные забрала шлемов медленно поворачиваются из стороны в сторону, сканируя пространство. Молодцы, ребята, свое дело вы знаете, да только и мы не первый раз замужем. Уже понятно, что нас патруль не видит. Сейчас все зависит от трех переменных: есть ли среди них эмпаты, держат ли они в патруле менгийских кошек и не запаникуют ли мои ребята. Вроде все – тертые калачи, а Вампир – женщина особенная, в ней профессионализма больше, чем во всей нашей группе, она и движений-то лишних не делает, но раз на раз не приходится. Гашу даже мысли. И тут же начинаю испытывать то отстраненное ощущение, когда перестаешь чувствовать себя живым существом. Просто предметом, камнем, например.

Вот уже третий поравнялся со мной, проходит мимо. Дальше – никого. Только трое. Если бы ни датчики и камеры, их можно было бы убрать без лишнего шума. Но и это не наша задача. Наша задача – вон то приземистое здание…

И тут вдруг все начинает идти наперекосяк. Я только краем глаза улавливаю, как вся троица одновременно, точно по команде, вскидывает тяжелые лазерные слейеры и начинает оборачиваться. Время в такие мгновенья для меня послушно приостанавливает бег. Не задумываясь, стреляю прямо в затылок последнему, пробивая голову насквозь вместе со шлемом, мгновенно смещаю ствол и срезаю второго тем же лучом. Охранник не успевает даже вскрикнуть: мощный заряд вспарывает его внутренности. Гнусавое завывание сирены взметается к небесам и будоражит воздух, наполняя его вибрацией. Третьего, который, собственно, и поднял тревогу, гасит Сыч.

– Пробиваемся! – ору я по внутренней связи, уже игнорируя все законы маскировки. Почему не сработали бимоды? Вопрос встряхивает сознание, точно в шейкере, и коктейль из мыслей лавиной несется вразнос, не давая ни единой зацепки.

Сыч одним ловким выстрелом разносит камеру – скорее ради разрядки, теперь это совершенно бессмысленно, а Вампир, сунув сложенный манипулятор в карман на поясе, срывает с бедра и вскидывает наизготовку тяжелый слейер.

Теперь все будут решать мгновения. Пробиться назад нам не удастся: силовое поле по периметру переведено в боевой режим. Придется прорываться вперед, только вперед, и не иначе – взять приступом здание, перебить охрану и персонал, засесть в нем и вызвать подмогу через спутник. Здесь наверняка имеется канал гиперсвязи, не может не быть.

– Вперед! – я бросаюсь первым и сразу же нарываюсь на перекрестный обстрел трех лазерных установок, бьющих с башен.

Донован реагирует первым, его ответный луч пронзает тьму, точно сверкающая стрела. Он бьет по первой установке, и тут же в перекате через плечо перебрасывает натренированное тело куда-то в кусты – только треск стоит. Земля взрывается огненным фонтаном в том самом месте, где еще долю секунды назад был боец.

Я несусь вперед и слышу за собой лишь топот и смачные шлепки листвы по скафандру. Свет вспыхивает с безудержной яростью – волна света, океан. Режим станкайера все еще в действии, но наше перемещение сейчас не заметит разве только слепой: кусты ходуном, ветки в разные стороны, трава под рифлеными подошвами башмаков мнется…

Тут на моих глазах Поскана накрывает силовой ловушкой: его волочет куда-то в сторону, он хватается за дерево, а потом рука неестественно выворачивается…В крике, рывком, он пытается бросить тело вправо, но его перекручивает, точно тряпку, я слышу, как с треском лопается броня, а потом парня разрывает надвое и дальше ноги тащит в сторону, оставляя на примятой траве кровавый след… Забрало шлема с бликами голубовато-белого света смотрит в мою сторону, его пальцы скребут влажную траву, а потом он роняет голову и затихает…

Донован выскакивает откуда-то из-за кустов, впереди, не успевает пригнуться, его голова попадает в прицел сразу двух установок, на какое-то мгновенье она высвечивается в темноте ночи неестественно багровым светом, а потом лопается, и я только слышу чавкающие звуки разлетающейся плоти…

Я падаю плашмя на сырую землю, носом в траву, меня накрывает силовым коконом, точно многотонным прессом, если бы ни импланты и экзоскелет доспехов, меня бы сплющило, как горячую болванку. В голове успевает проскользнуть единственная мысль: нас ждали…

Малкис внимательно следил за пультом управления центра виртуального тренинга, непрерывно пожевывая конец зубочистки. Старая привычка еще с тех времен, когда во рту оставалось несколько собственных зубов. Теперь у него вся челюсть искусственная. Неплохо смотрится, если не знать. Улыбка, как у рекламной красавицы. Но привычка осталась, куда же от нее денешься?

Операторская представляла собой миниатюрную рубку космического крейсера – подковообразный пульт управления с многочисленными датчиками, верньерами и независимыми клавиатурами, масса тактических экранов, двумя рядами располагавшихся полукругом в неглубоких гнездах во всю стену.

Если разобраться, то Малкис, с его зубочисткой во рту, просто зря кредиты получал, сидя в своем черном глянцевом кресле на антигравах. В любое время вахты вошедший мог застать одну и ту же картину: длинные ноги вытянуты и покоятся на специальной подставке, спрятанной под панелью, блуждающий взгляд карих глаз рассеян и отрешен, точно ему и дела нет до того, что творится вокруг, а его большая голова на тонкой шее покачивается в такт неслышной мелодии. Музыку он любит, сиглайзер почти никогда не выключается, поговаривали, будто бы он и спит под «ультра-техно-космос». Одно слово – фанат.