Сергей Волк - Наследие Древних

Заг быстро ополоснулся и переоделся. На груди справа была золотисто-черная нашивка «129». Только ботинки напоминали ему о Хлок-Ту-Риине. Впрочем, обувка тоже из тюрьмы, столичной.

Тюремщик уловил нежелание осужденного общаться и, к радости того, не беспокоил.

Они вышли из душевой и миновали два коридора. Послышались приглушенные разговоры.

Провожатый распахнул двустворчатые деревянные двери. За ними оказался большущий обеденный зал. Под высоким потолком горели длинные лампы-трубки. На лавках и табуретах за столами сидели арестанты в сером. Новичок и тюремщик пошли направо, к окошку выдачи пищи. Осужденные отрывались от мисок. Заг ловил любопытство во взглядах одних и вызов в других.

При виде дородного повара в окошке бывший оннок вспомнил о толстяке Форси. Не только комплекция, но и белый колпак отличали кашевара от остальных арестантов. На груди золотился номер «666».

— Вот, привел тебе новенького, — отрекомендовал Зага тюремщик.

Толстяк поглазел на Зага и сунул ему поднос с двумя алюминиевыми мисками, кружкой и ложкой. Бывший оннок, хмурясь, осмотрел белесую кашу, буровато-зеленый салат и серое пойло.

— Здесь всегда так кормят, — улыбнулся тюремщик.

— И никто еще толстяку шею не свернул? — полюбопытствовал Заг.

Повар набычился и буркнул:

— Попробуй сначала.

Бывший оннок развернулся и пробежал взором по залу. Слева, за небольшим столом, троица с аппетитом поглощала кашу. Четвертый табурет был не занят.

На него и сел Заг. Один из троих соседей зыркнул исподлобья. Двое других не обратили на Зага внимания.

Перво-наперво бывший оннок отпил из кружки. Серое пойло на вкус было как крепкий чай. Затем настал черед каши. Уже после первой ложки Заг кардинально поменял мнение насчет здешнего повара. Непривлекательная с виду каша оказалась вкусной, приправленной какими-то специями. Салат был тоже неплох, правда, желательно глаза прикрывать, чтобы не видеть буроватых «червяков» и зеленые «сопли».

Ополовинив завтрак, бывший оннок слева направо осмотрел соседей по столу. Поразительно, номера шли по восходящей: «034», «078», «121».

Заг потрогал свой «129» и спросил щуплого 121-го:

— Ты давно здесь?

121-й глянул на двух других и ответил негромко:

— Второй месяц пошел.

— И за что тут?

Щуплый арестант потянул с ответом и признался:

— Девчонку изнасиловал… людскую.

Бывший оннок чуть не подавился кашей. Отодвинул миску. Аппетит как отрезало. Ну и компания подобралась. А другие двое небось тоже не за геройские подвиги сюда попали. Расспросить ему помешали.

— Ну ты! — пробасили сзади.

Заг медленно обернулся.

Вид у высокого худого осужденного был вызывающий. Презрительный взгляд и кривой оскал. Интересно, не будь рядом четверых здоровяков, этот тощий тоже вел бы себя так?

— Ты, ты, — покивал тощий и ткнул пальцем в новенького.

— Это Гвоздь, — прошептал 121-й. — Здешний барон.

— Тебя здороваться не учили, пацан? — спросил Гвоздь.

Заг вернулся к завтраку.

— Ну ты! — возмутился барон.

Он и четверо бугаев подошли к столику.

Бывший оннок прожевал салат и осмотрел уголовников. Окружили нехило. В плечах широкие, как шкафы. А вот рожи интеллектом обделены.

— Сюда смотри, пацан. — Гвоздь показал на свою нашивку «001».

— И что с того? — прищурился Заг.

— А то, что после Отца Лио я здесь главный.

— А мне-то что?

Барон опешил. Он не ожидал такого от новичка.

— Я же знаю, кто ты такой, — заявил Гвоздь. — Ты, гаденыш, из Обители.

Бывший оннок как ни в чем не бывало ел кашу.

На скулах барона заходили желваки. Он процедил:

— Вы — выродки, возомнившие себя всезнающими. А на самом-то деле даже бабу удовлетворить не можете. — Гвоздь снова показал на свой номер. — Так что, пацан, будешь тут на своем месте. Это там, в столице, с вами, белоплащниками, возятся. А тут у меня разговор короткий.

— Пошел вон.

— Что?! — Барон вытаращился на Зага.

Тот повторил:

— Пошел вон.

Щуплый 121-й втянул голову в плечи.

— Мне что-то послышалось, пацан? — оскалился Гвоздь.

Бывший оннок кинул взгляд по сторонам. Ни одного тюремщика. Любопытно, это уже действует план «малиновых»? Его хотят вот так вот сразу прикончить, даже не дав дожевать кашу?

— Я не расслышал, пацан! — не успокаивался барон.

— Вон пошел.

Гвоздь будто смахнул со стола пыль. Здесь привыкли исполнять приказы. Здоровяк моментально выбил табурет из-под бывшего оннока. Тот удивил — не упал. А уже через секунду рванулся вперед и вогнал ложку в глаз барону. Истошно заоравший Гвоздь повалился на колени. Заг же принялся за его «шестерок». Эти увитые мышцами абмалы и не представляли, что такое боевые катэ. Пинок в пах одному. Грациозно уклониться от кулака, подхватить табурет и разбить его о голову другого бугая. Бывший оннок высоко подпрыгнул и вмазал коленом в морду третьему. Брызнула зеленая кровь. Четвертый уголовник попятился. Но от Зага было не уйти. Настиг в мгновение ока и рубанул ребром ладони по шее. Забулькавший здоровяк рухнул, как мешок с мукой. Меж тем получивший табуретом по макушке уже вставал. Неудержимый стремительный Заг пнул его в нос и добавил локтем по позвоночнику. Хватило всем.

Искалеченные бугаи валялись вокруг стола и стонали. Гвоздь орал; из глазницы текла зеленая кровь, рядом на полу лежала ложка.

— Браво, браво!!!

Раздались аплодисменты.

Бывший оннок оглянулся и остолбенел. Он-то думал, что Форси — самый толстый крайт, но этот был вдвое жирнее. Разодет старомодно, как щеголь. Длинный красный пиджак увит золотистым шитьем, бордовые бриджи с бантами, белоснежные гольфы. Натертые до блеска туфли с тупыми носками поблескивали золотыми пряжками.

«Отец Лио», — догадался Заг.

Возле начальника тюрьмы стояли шестеро высоких крайтов с винтовками.

Опираясь на трость, Отец Лио направился к новенькому. Следом — вооруженные тюремщики. Гвоздь не переставал орать.

— Да заткните его! — приказал начальник тюрьмы.

Двое подчиненных схватили окосевшего барона и поволокли прочь. Тот сучил ногами и дико ревел.

Необхватный толстяк стоял в двух шагах от бывшего оннока и внимательно рассматривал его. Отца Лио беспокоила одышка, лоб блестел от пота.

— Хороший экземпляр, — оценил начальник тюрьмы. — Такого у меня еще не было. — Он постучал тростью и окончил: — Арена заждалась такого бойца.

— Арена? — свел брови Заг.

— Ты еще многого не знаешь, парень, — оскалился толстяк.

Грег смотрел во все глаза. За стеклом «Аттилы» искрилось нечто. Огромный серебристый шар на фоне черного космоса резал взор, казался чем-то чуждым. По блестящей поверхности прокатывались голубоватые всполохи, вспучивались бугры. Время от времени шар плевался мириадами светляков.