Сергей Недоруб - Горизонт событий

— Всем стоять на месте! — приказал Орех. — Молчать хотя бы десять секунд и слушать! Это не настоящий Бергамот.

— Что?!

Орех выстрелил ещё раз, вверх. С потолка посыпались крупные куски извести.

— Зеркало помните? — спросил он.

— Помню, — ответил Фармер, сжимая ремень винтовки до боли в суставах.

— Бергамот коснулся его автоматом и отразился. Сюда попал шатун. Настоящий Бергамот остался в зеркале.

— Ты псих? — вырвалось у Уотсона.

— Почитай справочник по Зоне, умник. Шатуны иногда попадаются. Их можно распознать по отображению: органы тела меняются слева направо. То же касается одежды, снаряжения, ствола. Я его по автомату как раз и вычислил. Сами посмотрите, у него ствол перевёрнут!

Фармер, преодолевая тошноту, склонился над трупом проводника и осмотрел автомат.

— Да ты дебил конченый! — закричал он. — Совершенно нормальный автомат! Ты убил Бергамота, придурок!

— Сам ты придурок! Автомат у него какой, правосторонний?

— Затвор с правой стороны, — ответил Уотсон, присмотревшись. — Ствол не инвертирован… Всё как и должно быть. Как же ты облажался, Орех.

— Вашу ж мать! — заскрипел зубами Орех, не опуская дробовика. — Каждый в Зоне знает, что у Бергамота был левосторонний «калаш». Это его автомат на счастье, вытащенный им из аномалии. У него затвор с левой стороны. А у этого чувака, на полу, смотрите — затвор на автомате с правой! Он снова перекрутился и стал как нормальный автомат. Такого быть не должно! Это значит, что сам Бергамот тоже перекрутился. У него сердце сейчас с правой стороны должно быть!

— Да тут хрен разберёшь, где у него было сердце! — выпалил Фармер. — Теперь уже ничего не докажешь!

— Докажешь. Если я прав, то настоящий Бергамот после смерти двойника должен был выпасть из зеркала снова в наш мир. Мы вернёмся и поищем его.

— Хорошо, — сказал Фармер. — Только верни мне дробовик.

Орех отступил на шаг назад.

— Нет, — сказал он.

— Да, — произнёс Уотсон, медленно кладя руку на приклад бельгийской винтовки.

— Не надо, пацаны, — предупредил Орех.

— Почему? — спросил Фармер. — Боишься, что не успеешь снять нас обоих сразу? Ну так мы это знаем.

— В спину стрелять смелый? — добавил Уотсон. — А глядя в глаза?

Орех, облизнув губы, снова отошёл назад.

— Достаточно, — сказал он. — Давайте друг другу сердце послушаем. С правой стороны или нет…

— Судя по тому, как колотится твоё, — начал Фармер. — Оно у тебя может быть где угодно. Полагаю, если выстрелить тебе точно в солнечное сплетение, результат будет однозначным. И не важно, с какой стороны мотор.

— Да что ж вас, идиоты, нельзя ни на миг одних оставить! — послышался могучий бас.

Орех подскочил на месте, повернулся. Бергамот перехватил «карабинер» и другой рукой врезал парню по лицу. Сталкер кубарем покатился по полу, а проводник окончательно вышел из темноты на свет фонарей.

Фармер и Уотсон глядели на него, не дыша.

— Свой я, свой, — ухмыльнулся Бергамот, вытаскивая автомат из-за спины и демонстрируя левосторонний затвор. — Видите?

После полученной информации о шатунах зрелище было жутковатым.

Проводник вытянул перед собой массивный кулак и постучал себя по груди.

— Сердце слева, — сказал он. — Орех, поднимайся. Спасибо тебе, дружище, выручил ты меня здорово. Только больше так стволом не размахивай. Зона нервных не любит, и я тоже.

Орех встал на ноги, двигая челюстью.

— Надо же, — произнёс он и сплюнул. — Даже крови нет.

— И синяка не будет, — добавил проводник. — Не переживай, я знаю, как это делается.

— Научи, а?

— Обязательно научу, — пообещал Бергамот. — Только сначала выберемся отсюда. Эх, что бы я без тебя делал? Эти двое ведь не знают, как шатуна от гуманоида отличить.

Фармер выругался. От души.

— Да ладно, мужик, всё будет нормуль, — сказал Орех. — Идём дальше. Ничего не случилось.

— Да уж, — только и произнёс Уотсон.

Сталкеры быстро покинули место, оставив шатуна лежать на месте.

— Хрень какая-то, — тяжело проговорил Бергамот, глядя на труп своего двойника. — Пойдём отсюда. Я уже не так молод, чтобы на такое смотреть.

Встряхнувшись, он взбодрился немного.

— Ты почувствовал, как оказываешься по ту сторону? — спрашивал Орех, по-прежнему идя последним. Он всё ещё не полностью восстановил координацию после удара.

— Нет, — ответил проводник. — Понял, только когда отражение ушло, а вы пропали. И я остался один. Давай не будем, об этом, мужик. Может, как-нибудь позже… За бутылкой.

— Охотно, — кивнул Орех. — Только выставляешься ты.

— Без базара.

Через десять минут сталкеры добрались до конца коридора.

— Здесь, — сказал Орех, показывая на железную лестницу, ведущую наверх и заканчивавшуюся люком.

— Логично, — согласился Бергамот. — Тут больше двигать некуда. Только, мужики, на пару слов…

Все сгустились кругом. Проводник с бледностью на лице произнёс:

— Там, за зеркалом, я решил не стоять на месте, а найти выход. Коридоры были такие же, но отображённые. В общем, я тоже дошёл до этой лестницы.

— Там тоже был люк? — спросил Орех.

— Да.

— Ты его открыл?

— Да.

— И что там? — произнёс Уотсон, чувствуя дрожь.

Проводник посмотрел вверх, на люк. Все сделали то же самое.

— Там ничто, — ответил Бергамот. — Сплошная мгла. Нет даже вакуума.

Все замолчали. На Уотсона напал приступ клаустрофобии.

— Так, ну, мы по крайней мере находимся в нашем мире, — сказал Орех и первым начал подъём.

— Может, сердце проверить? — неуверенно предложил Фармер.

— А может, сразу по печени дать? Если не больно, значит, с правой стороны её нет.

Люк был заперт изнутри на массивную щеколду. Отодвинув её, Орех откинул крышку и впустил солнечный свет в подземелье.

Одновременно с этим послышался визг двигателя. Сталкер сразу спрятал голову, но не утерпел, выглянул снова.

— Куда! — крикнул Бергамот. — А ну назад!

— Ни хрена себе! — проорал Орех, выскакивая наружу. — Посмотрите!

Все трое мигом вылезли наверх, Бергамот последним.

— Святая Шакти, — только и сказал Фармер.

Переход под землёй вывел их точно в центр микрорайона. Вокруг не было ни души. Навсегда застывший город стоял вечным памятником.

А с затянутых тучами небес, прямо на площадь перед сталкерами, то ли падая, то ли летя, несся огромный покорёженный остов чего-то, что раньше было вертолётом Ка-54.

«Свободовец» по кличке Вольт сроду не испытывал такого необычного расположения духа. В свой почти стариковский возраст — целых девятнадцать лет — он верил, что познал уже всё на свете. Ему приходилось отбиваться от гопников, нападать в ответ, выбивать зубы кастетом и чинить собственные, снимать тёлок, терять тёлок, драться за тёлок и из-за них же страдать, глядя, как самая лучшая тёлка мутит с чуваком с соседнего района. Мстить за обиды, двигать в морду мусору и бежать в Зону. Выжить на Кордоне, влиться в «Свободу» и даже заслужить денежный бонус от Арчибальда лично. Сразиться за свой клан с «Долгом», «Грехом» и пережить нападение самого Меченого. Поохотиться на чернобыльскую собаку ночью, пересидеть нападение кровососа на верхушке дерева и без единого патрона. Но того, что происходило сейчас, Вольт не ожидал даже в пьяной эйфории.