Кассем Гото - Эльдарское пророчество

Почва для упадка была приготовлена так же, как и для мира.

Когда Эйнгил медитировала в святилище своего Храма Паука, посылая призыв созвать второе Собрание Экзархов, она не могла не задаться вопросом, послужило ли на пользу Каэлору то, что они отказались от власти много столетий тому назад. Она была там. Она принесла свою клятву вместе с другими. Она была одной из тех, кто высказался в защиту видения сиятельного ясновидца. Она была одним из первых экзархов, кто будет бороться свободным от ярости, навязанной голосом Каина, который бился в её разуме в течение предыдущих лет беспрестанных сражений, руководя ею, словно она была одним аспектом самого бога войны. Она была одной из первых, кто осознал, что Путь Эльдара не состоял только из войны, так же как и Путь Воина не ограничивался лишь одним Путём Паука Варпа. Он нуждался в изменении и упорядоченных циклах Айнио, как и предсказывали после Падения Азурмен и Рыцари Эльдар. Редкая дамашир была способна неизменно выдержать единственный данир, всегда придерживаясь его в качестве Следующего одним Путём. Дамашир-душа эльдара не была предназначена или подготовлена для вечной войны. Для роста и процветания ей был нужен мир. Эльдары были странствующим народом. Они должны были двигаться от данир к данир, как диктовали потребности их душ. Даже Экзархи Каина должны были видеть это в тех, кого они были поставлены охранять.

Также как душа эльдара не может жить в состоянии вечной войны, задумчиво размышляла Эйнгил, таким же образом она не может жить и в состоянии вечного мира. Из склонности к крайностям, которая была особенностью эльдарского характера, вытекало, что единственным стабильным состоянием, которое могло быть благотворным, являлось постоянное изменение. Опасности таились в любых крайностях. Для эльдар крайняя привязанность к любому занятию могла привести к будущему, которое было хуже смерти.

Когда экзарх нашёптывала свой призыв, проталкивая свои мысли сквозь мириады линий связи бесконечного цикла в поисках других экзархов, часть её разума блуждала в другом месте. Перед мысленным взором она удерживала неясное изображение космоса, словно смотрела глазами кого-то другого. Кто-то где-то на Каэлоре контролировал курс корабля-мира в космосе.

Изображение было тусклым и ужасным, пронизанным штормами ша‘эйль и клубящимися облаками варпа. Каэлор двигался по краю вихря, но Эйнгил это не удивило. Она уже видела столь тесное соседство в течение многих лет. Этот процесс был долгим и медленным. Это случилось не из-за того, что после прыжка сквозь паутину Каэлор внезапно оказался так близко к этому ужасному катаклизму. Он был там на протяжении длительного времени, дольше, чем Эйнгил могла помнить. Возможно, он уже был там во времена Гоури Сияющего. Возможно, цинично думала экзарх, именно во время первого Собрания вихрь впервые появился на видимом расстоянии, незаметный для не желающих ничего видеть глаз каэлорцев.

Другие тоже должны были видеть его. Экзархи и их колдуны должны были это знать, также как она, но Шлем Азуриа не позволял им вмешиваться в указания ясновидца в Олипсине. Несомненно, провидицы Ютран видели его? Они должны были видеть его даже лучше, чем она, так почему же они ничего не сделали? Ничего так и не было сделано?

Учитывая необычные пространственные и временные свойства варпа, Эйнгил часто задалась вопросом, было ли возможно измерить истинное расстояние от искусственного мира до смертельного шторма снаружи. Хотя частично он был в реальном пространстве, однако большая часть вихря просто не являлась реальной и не была материальной, это была просто грубая проекция варпа, вытекающего и просачивающегося в реальное пространство в результате жуткого осмотического процесса. Варп просачивался, а затем выливался в видимые измерения сквозь постоянно расширяющиеся отверстия в ткани пространства и времени. Он бился и бушевал, стараясь отыскать себе проход, но должна быть причина тому, почему он оказался так близко к искусственному миру. С каждым толчком Эйнгил задавалась вопросом, была ли для этого и внутренняя причина.

Случайное стечение обстоятельств были древними и запрещёнными словами на Каэлоре. Эльдары уже переросли его века тому назад.

Так как расстояние было трудно оценить, Эйнгил много лет назад поняла, что она не может быть уверенной в том, что сам Каэлор медленно приближается к далекому вихрю или маленький разлом в пространстве-времени перед ним постепенно превращается в адскую бурю, которая бушует вне досягаемости. Было ли так, что это не Каэлор постоянно приближался к удалённому ужасу, а скорее наоборот, ужас сам постепенно создавался на его пороге и всякий раз следовал за кораблём-миром в его попытках сбежать?

В любом случае каждый вариант содержал ужасные последствия, Эйнгил казалось ясным, что уже пришло время вмешаться. Экзархи больше не могли оставаться в стороне, прячась за своими устаревшими клятвами, и ничего не делать. Они уже проглядели возвышение великих домов во внешних пределах. Они видели, что на окраинах Каэлора воцарились бедность и озлобленность, так как сияние Гоури всё больше и больше сосредотачивалось в одном только в Сентриуме, оставляя внешние пределы ни с чем. Они наблюдали, как героические воины Тейрту и Ансгара поднялись против несправедливости феодальной наследственной системы и принесли сражение в вечный мир, который был запланирован Ривалином, неизбежно сохраняя некий баланс в душе Каэлора.

Искусственный мир изменился, и Эйнгил могла видеть, что нынешняя ситуация напоминала разорённое войной время и неустойчивое состояние, которое было в конце Войн кораблей. Точно также как душа эльдара, дух Каэлора испытывал циклические движения, вне зависимости от того, что пытался сделать Олипсин, чтобы предотвратить это. Он не мог существовать в состоянии вечного мира; оно было таким же сильным отклонением от нормы, как и вечная война. Постоянно могли продолжаться лишь сменяющиеся циклы.

Так как это происходило на протяжении всех прошедших эпох, Каэлор снова балансировал на лезвии ножа, колеблясь на краю своего собственного уничтожения. Экзархи больше не могли притворяться, что они не имеют никакого влияния на пути, которые выберет искусственный мир, чтобы двигаться в будущее. Однако также как ранее души каэлорцев были столь пропитаны кровью, что им было трудно снова вернуться к миру, так сейчас они стали привычными к радостям мира, что им было бы трудно вновь броситься в объятья войны. Правление Нэвир настроило Каэлор против ценностей экзархов, и их последняя надежда была на военные дома из внешних пределов.

На Каэлор должна возвратиться война. Эльдары снова должны узнать, что значит истекать кровью.