Анна Китаева - Одержимые Зоной

- Волчок, ну тогда возьми меня тоже! - крикнула она. - Мы же вместе!

Со звуком разорвавшейся хлопушки кокон исчез.

Алина закричала изо всех сил. Баба Рита, прибежавшая на крик, долго не могла успокоить девочку. А та все повторяла одно и то же: "Волчок утащил братика". Соседи решили, что малыша унес зверь, никто не понял, что девочка твердила не про волка, а про юлу... Изувеченный труп дворового пса подтверждал версию о звере.

Но, правду сказать, очень быстро всем стало не до пропавшего мальчика. Зону затрясло. Выброс аномального поля накрыл в том числе и деревню Ковалевка. Серебристый артефакт был его предвестником или первым проявлением. Жители, отлично знающие, что с Зоной не шутят, бежали, прихватив лишь необходимое.

Родители наверняка выслушали бы Алину, разобрались бы, отправились бы на поиски сына. Но выброс застал их в Зоне. Супруги Пономаренко, которых в среде сталкеров знали как Бюрершу и Пономаря, погибли в тот же день.

Знакомые позвонили бабушке, и она приехала за Алиной. Женщине объяснили, что ее дочь и зять пропали в Зоне, а внука разорвал волк на глазах у внучки, отчего девочка малость сошла с ума и просит всех поискать ее мертвого братика.

Женщина поверила рассказчикам. Да они и сами думали, что говорят правду.

Бабушка Алины так никогда и не позволила внучке рассказать, что произошло. Она надеялась, что девочка забудет пережитый ужас - только не надо его ворошить. Родители погибли, младший брат погиб... разве что-то изменят подробности их смерти? Может быть, Алина и впрямь забыла бы брата, свыклась с мыслью, что его давно нет, - если бы не сны. Девочке снилась Зона.

Год за годом она видела в снах странные места, незнакомые ландшафты и непривычного вида тварей. Сны вовсе не были кошмарами, они напоминали фильм без начала и конца, с непонятным сюжетом - вроде обрывков передач канала "Дискавери". Бабушка не желала слушать про сны Алины. Когда девочка попыталась заговорить о них в школе, ее отправили к врачу. Алина научилась молчать - ей вовсе не хотелось прослыть сумасшедшей. Хватало того, что и в школе, и во дворе панельной двенадцатиэтажки на Троешине ее дразнили "чернобыльским мутантом". Но для самой Алины сны были доказательством того, что младший брат жив.

Сестру и брата связывала тоненькая, но прочная ментальная ниточка. Алина не знала, что именно она видит - сны брата или его явь. Но твердо верила, что он выжил и продолжает жить там, в Зоне. Потихоньку, для себя одной, она праздновала день рождения брата, который наступал через два дня после ее собственного. Алине исполнилось восемь, а брату пять. Ей двенадцать, ему девять. Ей шестнадцать, ему тринадцать. И она всегда знала, что, когда повзрослеет достаточно, вернется в Чернобыль и найдет брата.

Всем известно, что Зона непредсказуема. В Зоне возможно все.

Тот серебристый волчок, который унес малыша в Зону, каким-то образом его защитил. Алина была в этом убеждена.

Оставалось убедить сталкера пойти с ней на поиски брата.

Мышка приподнялась на локте, разглядывая спящего Каймана. Она уже успела немножко его изучить. Осторожный. Замкнутый. Изрядно эгоистичный. В меру жадный. Самонадеянный. Не самый плохой человек из тех, что встречались Мышке на коротком, но трудном жизненном пути. Она знает слова, которые найдут путь к его сердцу. Всего два слова. "Тайник Бюрерши".

С легким вздохом Мышка повернулась к Кайману спиной и закрыла глаза.

- Это даже хорошо, что вы такой зеленый и плоский, - прошептала она едва слышно.

Кайман недобро заурчал во сне, но не проснулся.

- Душевная у тебя сказочка, - буркнул Кайман. - Слезу вышибает. Про сестрицу Аленушку, то бишь Алинушку, и братца... а как его, кстати, звали, твоего брата?

- Матвеем, в честь дедушки.

Мышка старательно возила ложкой в тарелке солянки, как ребенок, которому сказали, что сладкое - только после супа.

- Не хочется, ну и не ешь! - не выдержал Кайман. - Смотреть противно!

Мышка немедленно отодвинула тарелку. Сам Кайман наворачивал уже вторую порцию соляночки. Он специально пошел сегодня не в "Шти", а в подвальчик без вывески, который все называли "У тети Кати". У тети Кати, ясен пень, не было ни стриптиза, ни боулинга, но готовили здесь на порядок лучше, чем в "Штях". Оно и понятно - в бар люди ходят отвести душу, а сюда - хорошо пожрать. Впрочем, выпить водки или пива у тети Кати можно было с тем же успехом.

- И почему я должен верить, что ты знаешь, где тайник Бюрерши? - мрачно спросил Кайман.

Мышка независимо дернула плечиком.

- Не хочешь - не верь. Найду другого, кто поверит.

Кайман задумался. Поверить было заманчиво. Разумеется, он слышал про клад Бюрерши, и даже знал нескольких кладоискателей, которые пытались его отыскать по вроде бы точным картам и вроде бы достоверным описаниям. После каждой неудавшейся попытки найти нычку рассказы о ее содержимом становились только цветистее.

В принципе, у каждого сталкера в Зоне есть тайники. По разным причинам может выйти так, что переть хабар через Периметр нельзя, приходится прятать. И если сталкер загнулся, клад остается ждать нового хозяина. Так было с самого начала Зоны. У погибшей Бюрерши наверняка имелся тайник, причем не один. Вопрос в том, что именно лежит в закладке - милые пустячки, вроде "батареек", разрядившихся за столько-то лет, или действительно что-то серьезное, типа "сердца спрута", как утверждают слухи. И второй вопрос - правда ли Мышка знает место тайника.

Кайман видел паспорт девчонки. Десять минут поиска в локальной сети подтвердили, что она действительно дочь Пономаря и Бюрерши. И рассказанная ею история о друге родителей, который навестил бабушку и внучку в Киеве и оставил им карту с кладом, звучала правдоподобно. Не обязательно она была правдивой, эта история, но правдоподобной - вполне. И верить в нее хотелось.

Клад Бюрерши в уплату за поиски Мышкиного брата - неплохая сделка.

Разумеется, даже точная карта в Зоне ничего не гарантировала. Мало ли, может, над тайником аномалия? Может, этот друг семьи потому и поделился данными, что сам не смог выпотрошить нычку? С другой стороны, там, где вчера была аномалия, сегодня ее может не оказаться, и наоборот. Двенадцать лет - большой срок. И как ни крути, соглашаться на предложение Мышки было рискованным.

Кайман собирался рискнуть. Кто не рискует, тот не сталкер.

- Слушай, Кайман, а тебя самого как зовут? Ну, по имени? Сталкер нахмурился.

- Тебе это зачем? Геннадий я по паспорту.

- А прозвище твое откуда? - не отставала Мышка. - Сам придумал?

Вот настырная! Кайман отставил тарелку, подвинул поближе пиво, закурил.

- Неважно, - хмуро сказал он. - Ты только одно запомни, малая. Никогда, ни в страшном сне, ни в предсмертном бреду не пытайся назвать меня Крокодилом. Понятно?