Оксана Демченко - Прими свою тень

Конь перестал обнюхивать сумку, отступил на пару шагов, фыркнул и вскинулся на дыбы, аккуратно поджимая передние лапы. Лапы! Иначе Йялл и подумать не мог. Мохнатые от колена, толстые, заканчивающиеся огромными, подобными сковородам, копытами. Гарцевал огромный конь легко, хотя холм от его движений слегка дрожал. Поиграв в статую с минуту, конь опустился на все четыре ноги, всхрапнул, резво развернулся на месте и ускакал к основанию холма. Там начал придирчиво выбирать траву, то и дело поглядывая на любимого хозяина: не обижают ли.

– Значит, ты не изменил мнения, – вздохнул Йялл, усаживаясь на шерстяной плед, брошенный поверх умягченного матрацами лежака. – Как ты тогда сказал? Мой зверь…

– Мой зверь – определенно хищник, – сухо и упрямо согласился Крон. – Очень крупный и опасный. Я не могу его выпустить, поскольку он слишком иной, чем я. Мы плохо понимаем друг друга. Точнее, он меня не слушает и не слышит, приходит ночами и портит сны. Искушает азартом бега и красотой полноценного зрения. Рычит в ухо о пустынях Хьёртта. Но я не сдаюсь.

– Род Энзи славен своей последовательностью, – чуть насмешливо подсказал Йялл. – Ты последовательно упрям. Ты не желаешь быть полноценным единением двух начал. Мой зверь тоже хищник, Крон Энзи. Мой волк, как называл личную тень каждого первый вожак. Зверь ловок, силен и желает побеждать. Он охотно выслеживает добычу, азартно рвется в бой и понимает скрытую природу людей гораздо лучше, чем добрый и наивный лвек, моя тонкая духовная составляющая. Но ведь мир не идеален, просто надо себя знать. И выбирать длину поводка для волка.

– Не стоит, – огорчился Крон. – Мы уже все обсудили. Я не могу дозировать удар. Даже этого не умею. А удар у меня и в семнадцать был – сам помнишь… Я трус, Йялл Трой. Я это знаю и смирился со своей ущербностью. Если на меня нападут ночью в городе, я убегу.

– Бегаешь ты быстро, – невесело прищурился Йялл. – А если ты будешь не один?

– Мои друзья – Лоцман и его табун, – совсем тихо отозвался Крон. – Они бегают еще быстрее. Я не готов рисковать слабыми. Поэтому я здесь и поэтому я один… В Гирте не бывает волнений. Тут полно сотрудников инспекции и нет угрозы неприятностей.

Йялл нехотя кивнул. С болью в душе признал очевидное: Крон внешне изменился полностью и ничуть – внутри.

– Если бы ты был трусом, все удалось бы исправить, – печально заверил друга Йялл. – Но ты ужасающе добр. Ты страдаешь неправильной, бессильной добротой идеалиста. По-хорошему, тебе надо было бы работать в инспекции, чтобы избавиться от нелепого преклонения перед жизнью во всех ее проявлениях. Не хмурься, я знаю, о чем говорю. Есть люди, которым я готов ломать шею не просто по работе, то есть при наличии прямой угрозы жизни. Я желал бы намеренно их подловить, без серьезного основания. Один раз хрустнуть шеей такой др-ряни – радость. Чтобы другие люди, нормальные, жили спокойно. В этом смысл. Люди не только сами бывают внутри черны, но тянут в тень иных. Силой и хитростью, болезненно, настойчиво и подло.

– Ты взрослый, и ты вожак, – без малейшего протеста кивнул Крон. – Я понимаю твою правоту и принимаю ее, ты ведь читаешь мое сознание. Понимаю и принимаю… но зверя не могу отпустить. Я тяжелее тебя на семь кило, Йялл. Тренировки не забросил… Не знаю, кто из нас будет лежать мордой в траве, если…

– Ты, – азартно хлопнул по пледу Йялл. – Для драки нужна здоровая злость, в тебе ее нет. Может, проверим?

– Лоцман будет против, – виновато вздохнул Крон. – Хорошая порода. Риан ко мне иногда ходит. Я даже его убедил в совершенстве снежских, хотя сердце он по-прежнему отдает гриддским скакунам. Для волвека они мелковаты… Снежские – моя большая любовь. Они лучше людей, в них нет даже намека на хищность. Они не предадут и не забудут добра.

Йялл порылся в припасах, щедро разломил надвое большой круг хлеба и щелкнул языком, глянув искоса на коня. Лоцман не подвел: в несколько прыжков одолел холм и замер рядом, толкая в плечо огромной головой. Смешной – бородатой, с высоким, гораздо гуще и длиннее гролльего, ворсом. Скушал хлеб аккуратно, чуть отодвинулся и предостерегающе всхрапнул. Мол, угощение беру, но хозяина и друга берегу неукоснительно.

– Посмотри в его глаза, – предложил Йялл, разгребая длинную челку. – Он тот еще зверь! Он вожак по-своему, и он не усомнится в праве наказать врага. Нет, Крон, я уверен в своей правоте и в том, что ты ее однажды примешь. Твое одиночество рано или поздно иссякнет. Ты слишком умен и хорош, чтобы сидеть в лошадином мирке и не работать в полную силу на пользу большой стаи. Просто еще не пришло время. Тайя права, не надо торопить события и подсказывать решения. Пока не надо.

В сумке нашлись и засахаренные фрукты, и свежие яблоки, и варенье. Грибное желе, соки, творог. Кислое кобылье молоко, продукт местный, явно изготовленный в этой округе. Лоцман ревниво изучил припасы, угостился цукатами и ушел. Редкий и светлый туман раздавался возле его боков, пропуская великана. Йялл проводил коня взглядом и лег на спину, с восторгом погружаясь в созерцание летнего неба. Крон тоже лег и всмотрелся, охотно формируя подобие общности. Не зря в Академии среди студентов есть такая шутка: вместо любительского телескопа можно позвать в гости пару волвеков, это выгодно. Бесплатно и гораздо более увлекательно.

Хьёртт, самая яркая вечерняя звезда нынешнего небосклона, низко стоял над горизонтом. Близкий, притягательный для взора, родной… И Крон, и Йялл не видели его пустыни три десятка лет. Сейчас оба охотно и с теплотой вспоминали родину. Вдвоем – это уже не тоска и не боль. Просто тихая грусть, по-своему приятная. Ее можно и нужно выплеснуть в низком и торжественном рыке приветствия ночи.

Лоцман в низине возмущенно всхрапнул, слушая басовитый тяжелый звук, и не только звук – скорее вибрацию тумана. Но развивать свое раздражение конь не стал. Хозяину он мог, видимо, простить все его странности.

– Йялл, а как ты его держишь, своего зверя? – тихо, одними губами, шепнул Крон.

– Никак, – зевнул Йялл. – Ты ведь не удерживаешь Лоцмана и не требуешь от него защиты или сопровождения. Просто вы – пара. И ты в этой паре – лвек, душа… А он – копыта и тонна живого веса. Кстати, он прыгает? Уж больно велик.

– Детей очень любит катать, с него даже самые маленькие не падают, – охотно похвалил коня Крон. – Напрыган идеально на высоту препятствия в полтора метра, выше – только с опытным седоком. Я допек генетиков, и проблемку с прочностью копыт и костей мы в целом решили, заодно поработали и убрали многие сложности содержания этой породы. Мокли у них копыта, подгнивали. Сейчас все ушло. Подвижность выросла, связки стали эластичнее. А характер остался. Сердце у снежских огромное, в них есть благородство отношения большого к малышам. Одна беда с прыжками – ямы.