Оксана Демченко - Прими свою тень

– Обожаю смотреть, как он сажает «Инки», – вздохнула Вирья. – Тим, это самый красивый корабль в мире. И пилот лучший. Одного не понимаю: зачем Фэр возится с нами? Первый пилот «Иннара», вообще единственный, кто стоит того корабля, этого и любого другого. Фэра беречь надо, а не втравливать в боевые безобразия.

– Как много слов! – поразился Тимрэ. – И ни капли яда…

– Гроллы проверяют наличие внешнего внимания, – прищурилась Вирья, игнорируя комментарий. – По их сигналу – бегом к кораблю. Ты, как воспитанный страдалец, потащишь оба кофра, свой и девушки?

– Увы, – усмехнулся Тимрэ, подтягивая второй кофр поближе.

– Ждем. Нельзя, и сейчас нежелательно, – бубнила едва слышно Вирья. Резко зашипев, вытолкнула одним словом приказ, уже прыгая в траву: – Бегом!

Вес оттянул обе руки, бежать пришлось быстро и не отвлекаясь на изучение окрестностей. Внимания только и хватило на то, чтобы разминуться, чуть отклонившись влево, с волвеком из службы космопорта, спешащим к доставившему Вирью и Тимрэ мобилю. Следовало немедленно поднять машину в воздух и увести на основную крытую парковку. Девять секунд – и иллюзия жидкого металла поглотила всех десятерых членов группы Вирьи. Тимрэ на бегу еще раз гордо отметил: он в этой команде единственный неволвек. Если разобраться – высокая честь и большое доверие стаи.

Гроллы стряхнули со спин вьюки. Выстроились ровным полукругом и восторженно, единым взором, глянули на «Инки». Настоящий, скрытый внутри защитной сферической оболочки. Треугольник с плавно скругленными кромками. Помнится, Риан четыре года назад изучил прототип и со свойственной ему безмятежностью – поди пойми, шутит учитель или серьезен – посоветовал написать буквами, где корма, а где нос. Для «Инки» эти понятия не имеют смысла. «Но зачем же все так усложнять? Люди не любят невнятности», – продолжил идею Риан, и в уголках век отчетливее обозначилась улыбка…

В пределы защитной – а точнее, на данный момент маскировочной – сферы бодро вкатился открытый одноместный транспорт. Дежурный диспетчер подвел его к борту «Инки». Задумчиво постучал по упругому материалу, не возвращающему звук.

– Избушка-избушка, – вкрадчиво попросил волвек, по-детски восторженно рассматривая незнакомый ему доселе корабль, – повернись ко мне люком, ладно? Я обязан забрать груз для Ясеня Орри и молча, в глубокой тайне, хранить его двое суток, до самого дня рождения.

«Инки» – пухлый треугольник с одинаковыми гранями по двадцать пять метров каждая – поворачиваться, само собой, не стал. Но люк в его монолитной даже для изощренного зрения гроллов обшивке обозначился, раскрылся и позволил выдвинуться гибкому узкому языку пешего пандуса. Фэр сбежал в траву, счастливо принюхался к запахам Релата, таким живым и замечательным. Ничуть не изменившийся с прежней встречи, отметил Тимрэ: худой до сухости, невысокий, с характерным темным «космическим» загаром. Движения странные, перетекающие одно в другое без рывков, неторопливо, экономно и ювелирно точно. Фэр обвел пассажиров взглядом очень светлых глаз, серых с намеком на желтизну. Приветствовал без слов, сознанием. И церемонно, двумя руками, извлек и передал дежурному за уголки… поздравительную открытку.

– Трехминутная готовность, группа. Все на борт. Теперь о юбилее. Вожаку было некогда, да и я на Хьёртте-то не появлялся уже полгода, если не считать трехминутных посадок. Зато я сам, без подсказок и помощи Даура, нарисовал большую клубничину и двух кунгов, нагло ворующих ее, написал с завитушечками «поздравляю», – похвалился Фэр. – Держи, дежурный, и бережно храни. Сейчас из грузового отсека будут спущены два ящика. К юбилею не имеют никакого отношения, но я забрал попутно. Это от Джанто для биологов. Строгий карантин, как обычно. Указания по поводу получателей и режима хранения он передаст, свяжитесь и уточните.

Пока Фэр говорил, ящики утвердились в траве под днищем, а группа Вирьи взбежала по трапу.

Дежурный торжественно убрал открытку в нагрудный карман, улыбнулся, без слов желая удачи, и стал смотреть, как втягивается пандус и сходится люк. «Инки» вроде бы чуть вздохнул, шевельнулся – и мячиком, без усилия, упруго метнулся вверх. Ветерок повторно шевельнул траву, тень убежала, бледнея и стремительно съеживаясь. Дежурный задумчиво глянул на непримятую траву. Усмехнулся.

– Космодром в нынешнем виде доживает последние годы, – сказал он. – И хорошо, мы тут парк разобьем… Чтобы сразу с орбиты – и в цветник, и чтоб не пылью дышать… Запахи живого мира – большая радость после пустоты и пресности условий орбитальной верфи.

Когда транспорт с ящиками подполз к зданию складов, «Инки» уже покидал верхние слои атмосферы.

Вся группа Вирьи разместилась в центральном круглом зале управления. Тимрэ активировал модель верфей и приготовился рассказывать о цели, ради которой и собрали так спешно группу. Тимрэ говорил, с изумлением понимая лишь теперь, задним числом, сколько событий спрессовалось в ничтожные три дня. И как относительно оно – время… Вроде бы совсем недавно пришел вызов от Йялла. Инспектор сообщил странную новость про девочку, которая кажется ему родной и к тому же воспринимается сознанием как айк. Получасом позже Академия гудела и содрогалась. Тиэрто рычал не хуже волвека, рьяно исследовал архивы генных материалов и запросы на доступ к сведениям и оборудованию. Директор Ялитэ ледяным светским тоном истинного ан-моэ беседовал с ненавистным ему Йенхо, внезапно выставившим требование по поводу изменения режима использования своих личных патентов и разработок и пожелавшим изъять их из общего архива с обязательным уничтожением всех копий из Инфосреды и с шаров-носителей. Йенхо собирался прислать группу айри для контроля исполнения решения, уже вроде бы отдал соответствующий приказ… Но днем так никто и не прибыл его исполнять. А к ночи в архиве сидела и скалилась Лорри, имеющая прямое указание директоров Академии – обоих! – никого не впускать и «тупить по полной», как она сама расшифровала деликатное поручение. К утру айри из свиты Йенхо усвоили много новых слов и выражений. То, что их приказы и угрозы всем по барабану, – самое мягкое и понятное из услышанного.

Тиэрто к утру нашел две ячейки с несоответствием кода материала данным в системе учета. Вызвал помощников, поставил старшим волвека и велел рыть до упора. Потому что уже имелись содержательные результаты по генной карте Сати, требующие анализа. И было известно о кольцах-отмычках достаточно, чтобы Риан предположил то, что прочим сперва показалось немыслимым и невозможным, – попытку разрушения цивилизации через ликвидацию накопленных знаний.

Второй день безумия в Академии Тимрэ помнил плохо. Он оперировал Йялла, а затем и Горров. Следил за состоянием последних, которое до самых сумерек не вызывало оптимизма. Ночью в Академию стали прибывать инспекторы и эксперты разных рангов и ведомств. Тимрэ пришлось вводить их в курс происходящего, сберегая время и силы Ялитэ и Тиэрто. Потом по просьбе учителя общался с Хьёрттом. После полудня, когда Тайя и Сати сидели и ждали пробуждения Рика, чтобы по мере возможности индивидуализировать его, Тимрэ снова работал с инспекторами, помогая составить список потенциально подозрительных лиц, – так продолжилась работа, начатая Йяллом и его группой в ведомствах.